Самое интересное, что народ не роптал, я им с самого начала объяснил, что хочу и зачем, и они прониклись этой необходимостью. Все-таки это были люди того времени, и работали и воевали они со мной до тех пор, пока я что-то делал для борьбы с немцами.

На утро была запланирована операция по перевозке Артемьева с женой в наш бункер, с соблюдением при этом всех мер предосторожности.

Наша маленькая колонна, состоявшая из бронетранспортера и джипа, выдвинулась к окраинам Симферополя около десяти утра. Двенадцать километров преодолевали около часа, из-за необходимости сделать крюк и выйти к городу с другого направления. При этом вперед выезжал джип, на котором была укреплена видеокамера с тепловизором, и проводилось тщательное исследование дороги на предмет наблюдателей и засады. Подъезжая к городу, одного такого наблюдателя срисовали в остатках девятиэтажек. Он, правда, и не скрывался, вышел на связь на частоте портативок, принятой тут для общения, и запросил данные о том, кто мы и к кому направляемся. Лезть в развалины города, где куча мест для организации засады, было бы весьма опасным, поэтому, рассредоточив бойцов, я стал ожидать Черненко. Вскоре появился Борисыч, который старался, используя наше знакомство, поправить свое материальное положение, которое оказалось не самым лучшим. По некоторым намекам, его группа была на грани голода. У других выживших дела были не лучше. Поэтому появление в регионе новой группы, обеспеченной чистыми продуктами и оружием, вызвало ажиотаж.

Обменявшись паролями с Борисычем, я позволил его джипу подъехать к нашим позициям. Там мы забрались в бронетранспортер, где у нас было полчаса, чтобы нормально пообщаться.

— Здорово, Борисыч. Ну, что тут новенького случилось? Если честно, то меня волнует ваш джигит недорезанный. Думаю, скоро придется с ним по-серьезному схлестнуться.

— Да уж, на Базаре его люди начали к моим цепляться. Все стараются про тебя выспросить.

— И что твои разболтали?

— То, что договаривались, что военные из Севастопольских морпехов. Хотя сегодня опять утром цапнулись, одного моего подрезали, правда, не сильно, ребята Черненко вмешались. Но ситуация накаляется. — И Борисыч невесело ухмыльнулся.

Я в сердцах выругался.

— Вот только этого еще не хватало. Ко всему, еще тут воевать придется. Какая численность банды Ильяса, где они дислоцируются? Есть у них что-то посерьезнее джипов с пулеметами?

— У него реальных бойцов человек сорок осталось, плюс женщины, дети и человек тридцать рабов. Засели в Перевальном, захватив бункер вояк с семьями офицеров. Стянули к себе всю возможную технику, но горючки почти не осталось, поэтому гоняют в основном на джипах, иногда выгоняют бронетранспортеры, когда серьезные разборки происходят.

— Что с боеприпасами? Судя по тому, что в бэтээре было патронов немного, то мне кажется, боеприпасы для серьезного оружия уже дефицит. Да и для стрелкового оружия что-то не густо.

— Да у всех сейчас так, хранят некоторые запасы на черный день, а в основном пользуются обычным стрелковым оружием. Некоторые начали использовать даже патроны-самоделки, переделанные из охотничьих патронов.

— Понятно, учитывая, что там горно-лесистая местность, то воевать с бандитами, да еще возле их базы, будет весьма проблематично. Хотя, если у них есть техника, то это может быть очень интересным. Пара бээмпэшек и бэтээров нам бы не помешала, с горючкой особых проблем не будет.

И тут я понял, что сболтнул лишнее.

— Серега, так ты оказывается богатенький Буратино? Может, поделишься, а то действительно положение вообще тяжелое. Ну хотя бы немного продуктов и горючего. А то люди от безнадеги уже начинают есть фонящие продукты, для детей пока стараемся выделять все «чистое», но и того уже мало. Чистой воды практически не осталось, стараемся как-то фильтровать внешнюю, но сам понимаешь, нормально такой водой не помоешься и не приготовишь еды.

Жалко Борисыча, чувствуется, что у него на плечах тяжелый груз ответственности за людей.

— Борисыч, ты меня за кого держишь? Я что, по-твоему, на складах сижу? Или свой супермаркет имею?

— Многие так и считают. Да и оружие в хорошем состоянии, вот народ и думает, что ты захватил себе склады глубокой консервации. А сейчас решил поторговать.

— Да, Борисыч, если б оно было так, то я б сильно не волновался. Но это так, случайно ко мне попало, вот решил использовать. Ты не думай, что у меня запасы бездонные. Этого ненадолго хватит. Сами еле перебиваемся. Но при необходимости могу заказать такого добра побольше. Если повезет, то и советское оружие типа винтовок Мосина или тех же ППШ. Но это зависит от того, как здесь дела пойдут.

Борисыч сразу перешел на деловой тон.

— И что же тебя тут интересует? Край и так разграблен во время войны.

— А я тебе говорил. Реально мне тут нужна спокойная площадка для работы и сбора высокотехнологической информации. И пока тут шуруют ребята типа Ильяса, серьезной работы в этом регионе быть не может.

Борисыч бросил на меня пытливый взгляд.

— Это как-то связано с возможностью спасения цивилизации? Просто так информация не будет собираться.

— Само собой, только, Борисыч, смотри, я тебя давно знаю, и на твоем месте сильно бы не распространялся на эти темы. Когда начнется эвакуация оставшихся в живых людей, лучше, чтоб ты был на моей стороне.

— Ох, Серега, темнишь ты что-то. Сколько тебя знаю, всегда что-то крутил по-тихому. Но при этом не предавал. Остается надеяться, что ты не шутишь и у нас действительно есть шанс. Кроме надежды, ничего уже не осталось. Ну сейчас хоть чем-то поможешь?

— У тебя что, в бункере нет скважины?

— Да была, только там все давно заржавело и вода никакая.

— Хорошо, Борисыч. Здесь в бэтээре две двадцатилитровые канистры с питьевой водой, бочка с технической водой и сорокакилограммовый мешок риса. С горючкой пока напряг, но все решаемо, и в ближайшее время помогу тебе.

— Хорошо, Серега, очень поможешь. Что думаешь дальше делать?

— Да вот решу пару вопросов, которые пока не дают покоя, потом займусь твоим Ильясом.

— Он не только мой.

— Да не цепляйся к словам. Думаю, и Черненко подпишется.

— А вот тут я бы сильно не надеялся. Он мужик неплохой, но уже навоевался, да и людей у него немного осталось. Нужны серьезные основания, чтобы он опять полез в мясорубку. Запросто можно положить много народа, да и Ильяс там неплохо окопался.

— А вот с этого момента поподробнее. У тебя есть информация по его бункеру и системе обороны?

— Так, общие наметки. Тот же Артемьев лучше знает. Месяца два назад тут был конфликт с Ильясом — он перехватил партию продуктов, что везли из Херсона торговцы для Черненко. В живых никого не оставили, но все знают, что это Ильяс, вот Артемьев там все и облазил. После чего Черненко и не стал раздувать дело, решил сделать вид, что его это не касается. Не по зубам ему разгромить Ильяса в его логове, даже если всю свою броню выкопает и бросит на штурм. Тем более у него там до сих пор семьи офицеров, которые в случае чего будут хорошими заложниками. Хотя, но слухам, часть народа он давно уже туркам продал за наркоту.

— Да, это проблема. Но надо что-то решать. Хорошо, сейчас Черненко подкатит, с ним и с Сашкой поговорим на эту тему. Еще не хватало мотаться по Крыму и ожидать, что какой-то джигит из гранатомета разнесет нас из засады.

— Тут и без Ильяса таких веселых ребят хватает.

— Это как раз и волнует. Не было бы таких беспредельщиков, давно бы эвакуацию организовали. А так приходится вести себя как на территории, занятой противником.

— Мы уже как-то привыкли. Значит, возможна эвакуация? И куда?

— Борисыч, не цепляйся к словам. Если у меня все получится, то появится шанс выжить, а не тихо подохнуть от радиации и голода.

— Понял тебя, Серега, если не врешь, то я с тобой, и можешь располагать моими возможностями. Но если можно, то необходимо побыстрее детей эвакуировать.

— Я знаю, Борисыч, поэтому сделаю все, чтоб помочь.