— Не знаю, — радостно выкрикнула она. — А что, вы куда-то спешите?
— Попить бы…
— Ловите! — не прекращая танец, она грациозно изогнулась, доставая с тумбочки бутылку минералки. Ухватила в немыслимом изгибе с сохранением ритма!
Хлебнув живительной влаги, я вдруг осознал постыдность пассивной жизненной позиции. Чтобы пойти вперед, надо сделать первый шаг — и, отбросив пустую бутылку, я начал наращивать темп. А кто еще, кроме меня? В гонке всегда проявляется лидер, способный вмешаться в нужный момент. Подчиняясь темпу и предчувствуя извержение вулкана, Аня заверещала. Огненная лава непредсказуема, грозит взрывом в любой момент, поэтому темп нарастал. Нам важен результат, сегодня и сейчас — как можно скорее. Только вперед, без скидок и возражений! Вокруг да около умеет каждый, а попасть в центр сути, в точку проблемы, это еще надо посмотреть!
Стандартную утреннюю процедуру — зарядка, душ, завтрак, — я упростил, исключив зарядку. Доктор настоятельно рекомендовал лечебную гимнастику для ноги, но ночью, кажется, физкультурный план был перевыполнен. Какая гимнастика, нафиг, если человек глаз не сомкнул? Приглушая бубнеж телевизора милым щебетом, Аня стрекозой порхала по кухне — летала от плиты до холодильника, кошке тоже перепало с барского стола.
А потом, после завтрака, я весь день проспал как убитый. Аня двигаламебель, снимала в стирку гардины, гудела пылесосом — тем не менее, ничто не мешало доброму старческому сну.
Когда открыл глаза, девчонка мыла окно. Короткая майка задралась, а простые вроде бы движения рук по оконному стеклу отзывались сложной игрой полушарий круглой попки. Словно кольцо, перечеркнутое нитью маятника, картина завораживала, вгоняя в гипнотический транс. Мои старые шорты, сползающие с ее бедер, мало что скрывали, она их подтягивала — и это показалось мне добрым знаком. Оставалось только, тихо подкравшись, дождаться удобного момента, чтобы вторгнуться сзади.
— Мамочки! — всхлипнула Аня, упершись в раму.
Притворно обомлела, конечно — все маневры прекрасно виделись ей в отражении стекла. Нужная мне цель лавировала по более высокой орбите, слишком велика была разница в росте. Однако Анюта справилась с задачей — она присела, чтобы виртуозно произвести стыковку наших кораблей. Тазик расплескался на подоконнике, часть воды пролилась вниз. Оттуда, от автомобилистов, слышались возмущенные крики.
Но Аня не устрашилась, выполняя более важную задачу: предугадать все мои движения, чтобы совершить гармоничные колебания навстречу. Мокрая тряпка выпала из ослабших рук, и снизу снова раздался недовольный вопль.
— Спасибо тебе, господи, — сообщила на это Аня.
Я согласился с ней — подумаешь, вода, тряпки… Великое дело. Вы, дети горячего асфальта, хоть раз касались солнца, играющего золотом рыжих волос?
Из пенной горы торчали колени и конопатый носик — пока плескался в душе, Аня успела нырнуть в ванну. Присев на край, я сунул руку в гору пены.
— Ой, — со счастливым хихиканьем пискнуло оттуда. — Спасибо тебе, господи…
— А чем это так пахнет с кухни? — поинтересовался я, обматываясь полотенцем.
— Борщ вам сварила, — с готовностью доложила она из-под пены. — Сбегала на угол в «Пятёрочку» и все купила. Мясо в «Тавре» взяла. Представляете, как настоящая буржуйка стояла, пальцем показывала.
В глазах защипало, борщ мне варили примерно сто лет тому назад.
— А деньги? — слезинка бежала по щеке, я ее незаметно вытер.
— Так дядя Коля Уваров в прошлый раз банковскую карту выдал! Верке тоже. Так и сказал: «ни в чем себе не отказывайте».
— Какой хороший у тебя дядя, — в душе заворочалась колючка ревности. Ишь ты, подарки он моим девочкам делает…
— Хороший, — согласилась она. — Только старенький очень. И спину у него постоянно ломит, жалко дедушку.
На душе отлегло, даже как-то полегчало.
— И еще у меня для вас сюрприз, но время пока не пришло, — Аня раздвинула пену, демонстрируя чудесные холмики с вишенками вершинок.
В голове щелкнуло неведомое реле и, приподнимая полотенце на бедрах, настроение стало стремительно увеличиваться.
— Солнышко, я старый больной человек! — прикрываясь полотенцем, я поспешно выскочил на порог.
— И ничего вы не старый, а местами очень даже нестарый!
— Хм…
— Но я не об этом! — Аня захихикала. — Мой сюрприз гастрономический.
— В честь чего? — неожиданных подарков мне тоже никто давно не делал. Денег просят постоянно, это да. Но сюрпризом такое можно назвать с большой натяжкой.
— В знак любви! Еще не поняли?! Наверно, плохо я старалась…
— Понял, понял! Значит, я не старенький?
— Ну, только если вспомните, что обещали мне караоке-клуб…
Господи, в самом деле! Про клуб-то я и забыл. Не мудрено, однако, тутбез клуба голова кругом идет. Но это потом, сначала борщ.
Глава восьмая, в которой гости веселятся
Караоке-клуб Анюту поразил. Раскованная обстановка, веселый смехи качественный звук, дополненный официантом возле столика, заставили девчонку распахнуть очи.
— Ни фига себе, — вырвалось из нее непроизвольно. Но в сторону официанта Аня томным голосом произнесла совершенно иное: — Если можно, глоток шампанского, пожалуйста.
И он принес крохотный бокальчик! Мелкая посуда, считай рюмка, да еще и не полная — от минимализма девчонка даже глаза вытаращила.
Чтобы зря не гонять парня, я заказал цельную бутылку «Цимлянского», а к нему салаты, сырную тарелку, хачапури по-аджарски, суджук и апельсиновый фреш.
Одобрительно глянув на хачапури с дымящимся яйцом в «лодочке», Анюта двинула к себе салат «Цезарь».
— Весь день как белка в колесе, — сообщила она. — Присесть было некогда.
И ведь не поспоришь, квартиру девчонка выдраила на совесть.
Чувствую, не расплачусь. Одна надежда на караоке-клуб, который просто обязан забрать часть ее энергетики на танцполе. Звук здесь профессиональный, и бэк-вокал без замечаний, а вот голоса певцов явно подкачали. Или мы мало выпили? Впрочем, еще не вечер.
— Звук подходящий, солисты дрова, — подтвердила мои мысли мне Аня, добивая второй салат.
— С чего решила? — подначил я девчонку. — Ты же в анкете написала, что не поешь.
— А я и не пою! Ненавижу свой бас.
Хм… Тембр у Ани действительно ниже обычного, но не настолько, чтобы обращать на это внимание.
— А зачем тогда караоке? — резонный вопрос напрашивался. -
Сходили бы в обычный ресторан.
— Верка сказала, здесь круто. Вот, позавидовала. Но теперь не жалею!
М-да, женская психология во всей красе.
Аня лихо опрокинула свой фреш, затем мой, и запила это добрымглотком шампанского.
— Будет петь, — догадался я.
Дело в том, что на мелодию из кинофильма «Крестный отец» очередной солист, отчаянно хрипя, исполнил шедевр Профессора Лебединского:
Давай покрасим холодильник в черный цвет.
А для чего? А просто так.
Давай покрасим холодильник в черный цвет.
Некоторое время Аня находилась в ступоре.
— Антон Михалыч, что это было?
Я пожал плечами:
— Знаменитую мелодию перепевают до сих пор. Все, кому не лень.
— А можно мне спеть? — Аня встала.
В белой блузке и темной юбке-шортах, на немалых каблуках она зашагала в сторону сцены. «Сценический образ номер четыре» двигался столь уверенно, что диск-жокей явлению возразить не смог. Да и очередные парни, едва Анюта улыбнулась им из-под потолка, безропотно отдали ранее оплаченный микрофон. Она про очередь не знала, а мне было интересно, как не умеющая петь девчонка справится с Лебединским.
Справилась!
Ей показали текст на экране, Аня завибрировала низким голосом:
Зачем Герасим утопил своё Муму?
Оно не сделало плохого никому…
