Радость, полыхнувшую в щенке, я ощутил ясно. Его чувства вообщетранслировались простыми и понятными сигналами: голод, удовольствие, радость, желание вздремнуть.
— Сейчас мы тебя развяжем, — сообщил воровке Денис. — Сиди тихо, не дергайся. Запомни, резкие движения опасны для здоровья.
— Вот спасибо, начальник, — напившись, затараторила девчонка. — Насчет подельников: маляров нет. Всегда одна работаю.
— Пути отхода?
— Костян у больницы дожидается.
— Дружок на колесах?
— Ага, бежевая «копейка», в смысле мотор «Жигули».
— И все? — не поверил Денис, — Беса гонишь.
— Без балды, начальник! Вот те крест! — она испуганно косилась на «Осу».
Четырехствольный уродец, выложенный на край стола, производил на воровку неизгладимое впечатление.
— Ладно, маляров нет, — недоверчиво протянул Денис. — На атасе кто?
— Я же говорю: одна работаю, — девчонка в самом деле перекрестилась. — Огородами прошла, подельник незачем.
— Странно, но предположим… Кто на хату навел?
— Погоняла не знаю. Местный черт, Яриком кличут. В шестерках у Гоши ходит.
— Значит, Ярик… — пробормотал Денис мне на ухо. — Помню такого, в кинотеатре на днях встречались. Ушлепок мелкий… Один раз по башке он уже получал, теперь шею точно сверну.
— Сверни набок, — согласился я. — За такое убить мало.
Денис обернулся к девчонке:
— С этого места — подробно.
— Ярик расклад дал: «мальчиков» брать не надо, у Музыканта окна нараспашку. Заходи, бери что хочешь. В блудняк втравил, шмаровоз…
— Вошла в окно?
— Зачем? У них двери на веранду тоже нараспашку. Вошла — все спят, как сурки. Но я спящим лохам брызнула под нос малинки.
— Чего брызнула? — не понял Денис.
— Ну, такой отвар сонной одури.
А я-то думаю, чего это меня в сон клонит. А Антон вообще дрыхнет мертвым сном! И Веру заодно потравила, гадюка-отравительница.
— Что за дурь?
— Бабка знакомая бодяжит. Она больше по любовным приворотам, или сглаз снять. Но сонные отвары тоже умеет.
— Долго действует? — влез я.
— Часа четыре точно, — воровка прищурилась. — Странно, ты почему проснулся?
Я не ответил, задумавшись о своем и уделяя внимание квасу.
Денис вернулся к тетрадке с записями:
— Как узнали про гитары?
— Ярик сказал так: Гоша велел ему присматривать за Музыкантом, чтобы центровые снова не побили. Он и посмотрел, и услышал, и снова посмотрел — когда дома никого не было. Названия инструментов взял на карандаш. Предложил Костяну дело, тот подписался.
— Значит, в деле трое?
— Костян мигнул — делим на четверых, нам три доли, Ярику одна.
— Гонишь? Ты же сказала: вас трое! — удивился Денис. — Кто четвертый?
— Это мы его нагрели: мол, еще фарца свою долю берет.
— А на самом деле?
— Блатокай нам без надобности, сбагрить «Фендер Страт» даже ребенок сможет. Да и мохнатый музыкант на примете есть.
Ишь ты, какая продвинутая молодежь пошла! В электрогитарах они разбираются, как в сортах семечек. И нет, чтобы эти знания направить на выполнение плана пятилетки!
— Барыга в курсе дел? — Денис продолжал черкать в блокноте.
— В общих чертах, без деталей. Название товара — электрогитара «Фендер», и срок поступления. Он спросил цену, мы назвали. Сказал — берет.
— И почем нынче «Фендер»?
— За полторы тысячи столковались.
— Неплохо… А «Гибсон»? — Денис поднял заинтересованный взгляд.
— Не было такого договора, — вздохнула она. — Прицепом взяла.
В Советском Союзе поюзанная гитара «Фендер Страт» стоила как подержанный автомобиль, а нулячий инструмент на черном рынке равнялся по цене новой «копейке». Предложение было крохотным, а ведь рок-группы плодились пачками. Гитары требовались каждому клубу, каждой школе и каждой воинской части. Отдельные счастливцы лабали на чешских «Йоланах» и болгарских «Орфеях», остальным не повезло, им достались советские «адаптированные» гитары. В великой стране, которая отправила человека в космос, где гордились реактивными истребителями, автоматом Калашникова и атомными подлодками, так и не научились делать хороших гитар. А те, что делались, вызывали тихий ужас. На гитарах типа «Урал» не только нельзя было играть, они еще и выглядели отвратительно — видимо, в целях идейной борьбы с рок-н-роллом и западной культурой. Народ на это отвечал стихами и афоризмами:
«Не хуже чем «Гибсон» гитара «Урал»,
Ударишь врага, и враг наповал»!
«Гитаре «Урал» краш-тест не страшен, ее невозможно разбить об сцену — раньше проламывается пол».
«Гитара «Урал» настолько тяжелая, что тонет во ртути».
«Если гитару «Урал» сбросить с пятого этажа, то она пробьёт земной шар и вылетит с другой стороны. На этом она не остановится и улетит дальше в космос».
Кому-то покажется, что это шутки. Но это не смех, а грустная правда. Гений-самородок Юрий Шишков, на колене клепавший копии «Фендера» в сыром подвале, в конце концов, уехал в США. Сейчас он эксклюзивный мастер, создает инструменты по заказам топ-музыкантов.
Пантеону богов из ЦК КПСС бытовые проблемы всегда казались второстепенными, а советскому государству такие самородки были интересны только в качестве подследственных лиц.
Но что-то я задумался, ко мне обращается Денис:
— Так-так, — пробормотал он. — Сегодня же название закрасишь, понял? Ибо нечего чертей в соблазн вгонять.
В кармане задрожал телефон.
— Да, Николай Сергеич?
— Докладывай обстановку.
— Слушаюсь, товарищ полковник! — подобострастно прошептал я. — Докладываю: преступник арестован. Готовимся брать сообщника. Он тут неподалеку, в автомобиле дожидается.
— Не придуривайся, дело серьезное, — буркнул Коля. — Дай трубку Денису.
Ошалевшими глазами девчонка проводила Дениса, отошедшего в сторону.
— Вот это я влипла… Меж двух осталась наголо, — убитым тоном заключила она. — Рация такая маленькая… Как меня повязали, тоже понять не могу. Вы из КГБ?
Как на такой вопрос отвечать? Ведь я всего лишь умывальников начальник и мочалок командир.
— Вдруг откуда ни возьмись ниоткуда не взялось, — туманно отмахнулся я.
Некоторое время девчонка осмысливала полученную информацию, а потом пожаловалась:
— Нога огнем горит, можно посмотреть? Нет сил терпеть…
Задрав штанину, она ахнула и стала закатывать глаза. Пришлось отпаивать девчонку квасом, а потом лечить бинтом с зеленкой — боевой кот поработал цербером серьезно.
— У меня две новости, и обе хорошие, — сообщил Денис, возвращая аппарат. — Мы тебя отпускаем.
— А за это… — догадалась девчонка.
— А за это будешь работать на меня, — закончил он.
— Стучать не стану, — воровка опустила голову. — Я бродяга честная, на общак положенное отстегиваю. Кончай прямо здесь, начальник.
Домушники всегда стояли на нижней ступени воровской иерархии, однако понятия блюли исправно. Не по идейным соображениям — блатное общество крыс травило безжалостно, во все времена.
— Адрес малины мне не нужен, — усмехнулся Денис. — Ваши воровские секреты тоже. Твоя задача: сообщить мне о возможной краже в этой хате. Предупредить, и все.
— И все? — не поверила она.
— Верить никому нельзя, даже себе. Мне можно, — Денис произнес знаменитую фразу, здесь пока неизвестную. — Авансом дам денег, чтобы больше на дело не ходила. В кутузке ты мне не нужна. Будешь слушать людей и готовиться стать матерью. Годится?
Девчонка кивнула.
— Не слышу. Птичка!
Разговор писался на мобильник, компромат нам не помешает.
— Согласная я, — пискнула та.
— Вот и ладненько. Пойдем к больнице прогуляемся, с кавалером познакомишь, — мимоходом он протянул руку к коту, и тот отпрянул. Набычился, дергая хвостом. — Лапик, не скучай, вернусь скоро.
* * *
Небо на востоке начало светлеть, вдали заорал петух. Первый пошел, сейчас начнется. И началось — наш вестник зари тут же ответил, передавая сигнал по цепочке.
Вера улыбалась во сне, пока огородами нес ее домой. Не проснулась, даже когда подушку поправил и простынкой накрыл. Сам бы прилег рядом, но пора идти — кому-то воскресенье, а у меня еще куча дел. Несмотря на бурные события и беспробудную кому Антона, баню никто не отменял.
