— Как это? — от удивления Федот отодвинул розетку.

— Вашу «центровую» компанию мы привлекаем в качестве промоутеров, — терпеливо пояснила Вера. — Проводится вируснаярекламная акция с неявной мотивацией.

— Чё?! — обалдел Федот. За непонятными словами терялся смысл предложения, и он этого не скрывал.

— Тактика непрямых действий, — добавила Анюта. — Короче говоря, мотивация связана с концепцией движения.

— Да?! — в поисках движения Федот завертел головой. Гуляющие по аллеям люди выглядели неубедительно.

— Речь пойдет о стимульных объектах и конъюнктуре в разных срезах, — отпив лимонада, Вера поддакнула Ане.

— Вот что, девчата, — решительно заявил Федот, — попусту лаяться мы не обучены. Пусть Антон говорит.

Все-таки зря девчонкам я дал почитать файлик о методах рекламы, который вел много лет — оценить эти знания здесь некому. Поэтому послушно снизил риторику до уровня аудитории:

— Проще говоря, охранять площадку вы будете только от дураков и пьяных. А всех остальных, поломавшись для виду, пустите.

— Опять ничего не понял, — вдохнул Кот. — Давай еще раз, специально для боксеров.

— Понимаете, у всех людей имеются знакомые. Девушки в первую очередь. Так?

— Так, — у мускулистого красавчика Кота и разряженного хлыща Федота не могло не быть знакомых девушек.

— Захотят они послушать джаз, если вам понравится?

— Ясен перец, — хмыкнул Кот, — я сам хочу.

— Вот. И если коммунизм есть электрификация всей страны, то социализм — это телефонизация. У знакомых девушек дома есть телефоны. Они позвонят другим знакомым. Девушки придут с парнями…

Я старался говорить коротко и ясно. Но видимо, недостаточно понятно.

— Так у вас через три дня зал будет битком забит! — воскликнул изумленный Федот.

— Отлично. Значит, мы на верном пути, цель будет достигнута.

— И зачем вам это надо? — теперь не понимал Кот.

— Таким образом быстро создается известность, — Антон показал ложечкой на толпу, фланирующую по аллее. — Народ хочет развлечений и зрелищ. А нам надо наверняка поступить в Музпед. Это главный секрет, и он останется между нами. Вы, в свою очередь, становитесь необычайно популярными у девушек — они умоляют вас разрешить и пропустить. Кроме того, сами на халяву слушаете классный джаз. А мы получаем студенческие билеты.

О втором и третьем слое в подоплеке этой акции я распространяться не стал. Сказанного достаточно.

— Теперь понятно? — нахмурилась Аня. — Для всех прочих легенда простая — охраняете порядок. Об остальном не болтать, ротик на замочек. И хватит на меня глазеть!

— А то что? — набычился Кот.

— По шее получишь, — пообещала Анюта. — Даже не надейся. Котик, что просто выцарапаю глазенки наглые. Вас Вера слегка погладила, а я еще и бубенцы в задницу засуну.

— Антон, тебе не кажется, что от девушек одни проблемы? — вкрадчиво произнес Кот.

Назревал конфликт, и с недоброй улыбкой Федот кивнул. Мне это ни к чему, поэтому придется тихо съезжать.

— Иногда так бывает. Но мне кажется, что от них только радость, — мягко возразил я. — Любовь к женщине дает творческий потенциал. Чтобы это понять, надо всего лишь уважать ее. А лучше — боготворить.

— Бога нет, — хмыкнул Федот.

— Конечно, — снова согласился я, чтобы возразить. — Любимая женщина и есть бог — она дарует избавление от одиночества. И наконец: лишь женщина способна принести минуты, за которые не жалко отдать и годы.

Анюта немедленно чмокнула Антона, Вера наградила другую щеку.

— Видишь, Антон, — заметил я тихонько. — Правду говорить легко, и это только часть ее. Любовь ничего не требует, она всегда дает. Причем всем.

* * *

Кроме Тамары Карапетян, у нас в оркестре появился новый участник — Женька Иволгина, подружка Вовы Спиридонова. Ей достались маракасы, бубен и треугольник. За это Вова подрядился трудиться рабочим сцены. Очень кстати, между прочим. Аппаратуры у нас десять мест накопилось, не мне же это добро таскать. Девочкам тоже негоже. И не старшине Максиму Максимычу, который организовал для перевозки милицейский автобус. Что бы мы без него делали?

— Бас-гитара в сочетании с ударной установкой создаёт ритм-секцию, — заявил Антон, представляя Женьку. — Но маракасы или бубен нам не помешают.

В сценическом образе «номер два» смазливая Женька выглядела неплохо, однако терялась на фоне моих концертанток. Даже Надежда Константиновна, в строгом черном платье, выглядела яркой девушкой, на уровне Тамары — максимум двадцать пять лет. А ведь еще не вечер, и до Тамары я когда-нибудь доберусь со своим черным одеялом.

На репетицию Федот нагнал целый взвод «дружинников». Как и задумывалась, охранники у главного входа Музпеда и у самих дверей Малого зала создавали не заслон, а ажиотаж. За порядком на улице наблюдали два крепких парня из комсомольского патруля, Семен расстарался. После «фейсконтроля» всех любопытных пропускали, предварительно помурыжив немного. Уже на следующий день зал был полон студентами, а на первом ряду разместились преподаватели. Пока что их было немного, но лиха беда начало. Созвонятся, обменяются мнениями и завтра, бросив дачи, подтянутся еще. Любопытство великая вещь, а взглянуть на заслуженную артистку Козловскую в роли джазмена мало кто откажется.

Ее же объявили художественным руководителем группы, и это решало все вопросы. А что? Надежда Козловская нашла свой стиль, подобрала исполнителей. Инструменты и оборудование приобрела с рук, отказавшись от сбережений на «Жигули». Такие средства были, все-таки заслуженная артистка с двадцатью годами трудового стажа. Не придерешься, отличная легенда.

Первые полчаса ушли на установку и подключение оборудования, какое-то время возились с усилителями. Одно дело, вполсилы звука репетировать на веранде, и совершенно другое — настроиться на акустику концертного зала. Надежде Константиновне даже пришлось посидеть в первом ряду, регулируя баланс сил.

Наталья Николаевна, мама Анюты, на сцене чувствовала себя хозяйкой. Расхаживая меж музыкантами и колонками-мониторами, она давала дельные советы, похожие на указания. Походя подвергла проверке электропиано Козловской, проскандировала «раз-раз» в ее микрофон. А затем быстренько приватизировала Анину электроскрипку, сразу вписавшись в ансамбль — как будто тут и была. Опыт педагога великая вещь, тем более что начали мы с классики.

Иоганна Себастьяна Баха эти стены слышали, конечно. Но «Токката и фуга ре-минор» в роковой обработке здесь еще не звучала. А потом наступил черед «Весны», «Зимы» и «Летней грозы» Вивальди. Ритм-секция слаженно держала ритм, а солировала в основном Вера. Два синтезатора давали простор для фантазии, но и гитаре Антона немало дел тоже нашлось.

Потом прогнали несколько уже отработанных номеров. Песню «Говори тихо, дорогая» из кинофильма «Крестный отец» попробовали в двух вариантах: сначала Анютино бархатное контральто на русском языке:

Скажи «люблю» и сердцем ласку ощути.

Твои слова нежны и трепетны в пути.

Мы в мире есть, и он узнал

Любовь, которой прежде нашей не видал.

Раскрась наш мир,

Светило, нам,

Союз сердец даря векам.

Затем, без перерыва, пошло Аленкино нежное сопрано на французском языке:

Parle plus bas

Говори тише,

Car on pourrait bien nous surprendre

Ведь иначе нас смогут легко обнаружить.

Tu sais tres bien

Ты прекрасно знаешь,

qu’il ne voudrait jamais comprendre