– Ветер… в камнях… – не произнес, а скорее прошелестел Туран.
Зианта внимательно осмотрелась, пытаясь определить, что именно вызвало у нее такую острую реакцию. Невольно всплыл в памяти страх, который солдат связывал с этой местностью. Она ощущала присутствие прошлого – чуждого, враждебного, не совместимого с жизненной энергией. Это не просто камни – это чужие камни, оказавшиеся здесь по чьей-то воле. Руины давным-давно исчезнувшего города? Замка? Зианта не хотела ничего знать об этом….
Над волнами проносились птицы с ярко-желтым оперением, но ни одна из них не подлетала сюда, словно все живое сторонилось Ксута. Девушка обратилась к памяти Винтры и получила тревожный ответ. Да, северяне знают о Ксуте, но только по древним легендам. Это темное место, где в далеком прошлом произошло нечто, изменившее весь порядок в мире, породившее социальные болезни, которые поражают народы и по сию пору, становясь причиной многих мятежей, в том числе и недавнего восстания.
Она начала мысленный поиск. Даже сейчас, через толщу веков, остатки древнего города излучали зло и беду. Сможет ли она выполнить намеченное, если каждый камень здесь является ее врагом, врагом всего живого…
Зианта направилась к кромке берега, стараясь не касаться черных глыб. Она ступила на источенную волнами поверхность, оказавшуюся остатками древней дамбы, воздвигнутой в полосе прибоя. Водяные валы один за другим накатывались и с грохотом разбивались об это сооружение. Нигде ни клочка песчаного берега, лишь торчащие из воды сглаженные временем камни…
Но эти камни, материал уступа, на котором она стояла, не несли зловещего излучения, как те черные глыбы на суше. Значит, здесь единственное место, откуда она может без помех заняться мысленным поиском в раскинувшемся до самого горизонта море. Отсюда придется ей сделать попытку, ради которой они прилетели в этот угрюмый край.
«Начну отсюда, – передала она Турану. – Там слишком много древнего зла, я должна быть свободной от их излучения».
«Я иду…»
Она повернулась. Он двигался медленно, настороженно, будто контролируя каждое движение своего тела, не надеясь на природные инстинкты. Он сделал пилоту знак, приказывая остаться возле самолета, и подошел к девушке. Его голова была высоко поднята, взгляд ясен и тверд.
– Ты готова?
– Насколько это вообще возможно.
Она решила это сделать, хотя в данную минуту ей до боли захотелось отступить, отказаться от их плана. Она один раз уже попробовала использовать фокусирующий камень и из-за этой попытки попала в чужой мир. Что ждет ее на этот раз? Не застрянет ли она снова в каком-нибудь неизмеримо далеком времени? Она с опаской взяла камень в руки, но, прежде чем начать смотреть в него, обратилась к Турану:
– Держи меня. Не дай мне потеряться там. Ведь тогда ни ты, ни я…
– Да, это опасно для нас обоих. Не беспокойся и начинай, я сделаю все, что нужно.
– Что ж, тогда… – Она стиснула камень в ладонях, поднесла его ко лбу…
Море, шум моря… Яростного, разгневанного… Готового поглотить все! Удары волн отдаются в стенах, сотрясают башню, в которой она находится. Ярость моря направлена против Норноха. Выстоят ли стены против такого шторма? Или против следующего, против того, что придет за следующим…
Зианта… Кто такая Зианта? Только звук, неясный проблеск в памяти, который никак не ухватить, он исчезает, тает и забывается, как сон при пробуждении. Д\'Эйри!
– Д\'Эйри! – Она произнесла свое собственное имя, чтобы придать себе уверенности перед тем, что ей предстоит.
Она растерянно подняла руки, поднесла к глазам… Где? Где то, что она должна держать? Ищи! На полу – смотри!.. Страх потерять что-то сжал сердце. Она упала на колени, шаря, словно слепая, руками по толстому ковру.
Каждое движение тела отзывалось звоном полированных раковин, из которых была сделана ее юбка. Тонкая, почти прозрачная рубаха едва прикрывала маленькую грудь. А кожа… зеленая – нет, голубоватая – или золотая… Цвета менялись, потому что все ее тело покрыто чешуей, переливающейся, словно множество драгоценных камней.
Она – Д\'Эйри, Хранительница Глаз. Глаза!
Она прекратила свои бесполезные поиски на полу. Это было глупо – забыть, где могут быть глаза. Разумеется, только там, где находились постоянно с тех пор, как на нее пал выбор и она сделалась тем, что есть сейчас. Она подняла руку и нащупала на голове обруч с прикрепленными к нему двумя камнями. Она не видела, а только чувствовала их – на лбу, возле висков, где они и были всегда. Почему ей взбрело в голову, что они исчезли?
Она Д\'Эйри, и в то же время…
Д\'Эйри… А Зианта? Она не могла не знать, что она и Д\'Эйри, и Зианта! Память будто вспыхнула огнем, нахлынула потоком, очистила мозг. Она с удивлением огляделась.
Стены овальной комнаты гладкие и флюоресцирующие, словно внутренняя поверхность огромной раковины. Пол устлан ярко-красным пружинистым, как живое существо, ковром. Вместо окон – две узкие длинные щели. Зианта заглянула в одну из них. Зианта? Нет – она Д\'Эйри, этого требовали Глаза. Она вцепилась руками в обруч, пытаясь стянуть его с головы. Но он плотно обхватывал жесткие, как водоросли, волосы, она не смогла сдвинуть его. Но ей необходимо быть Зиантой, чтобы узнать, где находится Норнох.
Она продолжала стоять возле узкого окна, через которое ей в лицо то и дело попадали соленые брызги. Там, снаружи, были другие такие же башни, и в них другие так же, как она, охраняли Норнох.
Море наступало, как оно наступало на эту страну уже много веков. Ее народ сдерживал натиск моря, отгородившись от него, возведя Три Стены. Стоит им рухнуть, и море опять проглотит эту страну, а ее жители станут тем, чем были когда-то: копошащимися в вонючей тине безмозглыми существами. Этого нельзя допускать! Норнох охраняют Глаза – шесть Глаз и те, кто их носит, по одному на каждую из трех стен…
Она подставила лицо соленым брызгам, пытаясь успокоиться. Нужно сосредоточиться, собрать все силы – и данные ей от рождения, и приобретенные настойчивой тренировкой. Она должна направить их на выполнение своей обязанности – не дать стенам пасть под натиском волн, защитить ее народ от всепожирающего моря.
Стены… Их построили лурлы из собственных выделений. Многие века палец за пальцем, ладонь за ладонью росли стены вокруг Норноха, и все это время его жители кормили лурлов, ухаживали за этими существами, создающими для людей защиту от моря.
Надо заставлять лурлов работать… заставлять… заставлять… заставлять! Она уже не Д\'Эйри – она воля, она сила, побуждающая лурлов, когда те только начинают сонно ворочаться. Ну же, шевелитесь! Медленно, ах как медленно они действуют! И все же… большего темпа от них не добиться…
Выделяй, строй, укрепляй… Двигайся, торопись, иначе волны снова превратят мой народ в ничто. Глаза, помогите! Направьте энергию на лурлов, заставьте их работать, работать…
Проклятые твари! Почему так медленно? Быть может, прав Д\'Фани? Он говорит, что это кара за то, что народ забыл древние обычаи и больше не делает жертвоприношений? Не думай сейчас об этом, не отвлекайся. Все мысли, всю волю – на главное, на лурлов, чтобы эти неповоротливые слизняки безостановочно ползали взад и вперед вдоль стен, оставляя за собой слой пены. Она затвердевает на воздухе, укрепляя защиту Трех Стен и башен Хранительниц Глаз.
Просыпайтесь, лурлы! Двигайтесь! Старайтесь – ради спасения Норноха!
Что делать? Мне не справиться с ними, они еще более медлительны и неуклюжи, чем обычно… Я вижу это посредством Глаз, вижу, что их толстые тела едва ворочаются. А двое вовсе упали и скатились к подножию стены…
Проснитесь, сейчас не время спать! Шторм крепнет. Я чувствую, как шатается башня под его натиском. Проснись – выделяй – строй – укрепляй! Ну же, лурлы! Она уже не шепчет – она кричит во весь голос:
– Лурлы-и-и!..
Рев моря постепенно стихает, ярость шторма проходит. Видимо, Д\'Фани преувеличивал: это не самый страшный шторм. Она справилась, все страхи позади…
