– Я чем-нибудь… вас что-то…

– Прошу вас, сидите, миссис Фортескью. Я просто хотел задать еще несколько вопросов.

– Да, пожалуйста. Конечно, инспектор. Какой все-таки ужас, да? В голове не укладывается.

И она, все еще нервничая, опустилась в кресло. Инспектор Нил сел рядом на небольшой стул с прямой спинкой. До сих пор он к миссис Персиваль Фортескью как-то не приглядывался, но сейчас решил этот пробел восполнить. Далеко не красавица, во многих отношениях посредственность… к тому же не очень счастлива. Нетерпеливая, чем-то недовольная, не шибко умная, и все же… медсестра она, скорее всего, была неплохая, деловитая и умелая. Выйдя замуж за состоятельного человека, она обрела свободу, но, кажется, эта свобода не приносила ей удовлетворения. Она развлекалась тем, что покупала одежду, читала романы и ела сладости, но Нил помнил, какое всепоглощающее возбуждение охватило ее в день смерти Рекса Фортескью, и это, по его мнению, было не какое-то дьявольское злорадство, нет, просто жизнь ее была окружена бесплодными пустынями скуки. Под его испытующим взглядом ресницы ее затрепетали и опустились. Казалось, она нервничает, ее мучает чувство вины… но, возможно, ему это только казалось.

– К сожалению, – заговорил он успокоительно, – приходится снова и снова задавать вопросы. Вас всех это, конечно, утомляет. Я вас прекрасно понимаю, но что делать, если многое не стыкуется, например, мне так и не ясно, когда и что произошло. Вы ведь к чаю вышли довольно поздно, да? Собственно говоря, за вами поднялась мисс Доув?

– Да. Точно. Она заглянула ко мне и сказала, что чай готов. Я и понятия не имела, что уже так поздно. Я писала письма.

Инспектор Нил бросил мимолетный взгляд на письменный стол.

– Понятно, – сказал он. – А мне показалось, что вы были на прогулке.

– Это она вам сказала? Знаете, а ведь верно. Я и вправду писала письма, но потом мне стало как-то душно, заболела голова, и я вышла… прогуляться. Так, пройтись по саду.

– Понятно. Никого не встретили?

– Встретила? – Она уставилась на него. – Кого я могла встретить?

– Я просто хочу знать: пока гуляли по саду, никого не видели? Может, кто-то видел вас?

– Ну, видела издалека садовника, вот и все. – Она смотрела на него с подозрением.

– Потом вы вернулись, поднялись к себе в комнату и как раз снимали верхнюю одежду, когда к вам зашла мисс Доув и пригласила к чаю?

– Да. Да, и я пошла вниз.

– Кого вы там застали?

– Адель и Элейн, еще через несколько минут появился Ланс. Мой деверь. Он вернулся из Кении.

– И вам всем подали чай?

– Да. Потом Ланс поднялся к тетушке Эффи, а я пришла сюда, закончить письма. С Адель осталась Элейн.

Нил кивнул, как бы подбадривая собеседницу.

– Правильно. Видимо, мисс Фортескью посидела с миссис Фортескью еще минут пять-десять после вашего ухода. А ваш муж к тому времени не вернулся?

– О нет. Перси… Валь… вернулся где-то в половине седьмого, а то и в семь. Задержался в городе.

– Он приехал поездом?

– Да. А на станции взял такси.

– Он часто возвращается поездом?

– Иногда. Не сказала бы, что часто. Наверное, он был в таких точках города, где трудно запарковать машину. Проще сесть на Кэннон-стрит в поезд и приехать домой.

– Понятно, – сказал инспектор Нил. – Я спрашивал вашего мужа, оставила ли миссис Фортескью завещание. Он полагает, что нет. Вам ничего про это не известно?

К его удивлению, Дженнифер Фортескью энергично закивала головой.

– Известно, – подтвердила она. – Адель написала завещание. Она сама мне сказала.

– В самом деле? Когда же это было?

– Не очень давно. С месяц назад.

– Весьма любопытно, – заметил инспектор Нил.

Миссис Персиваль всем телом подалась вперед. Лицо ее ожило. Ей явно нравилось быть владелицей каких-то уникальных сведений.

– Валь об этом ничего не знает, – сообщила она. – Никто не знает. Да и мне это стало известно по чистой случайности. Я была на улице, только что вышла из магазина письменных принадлежностей. И вдруг вижу – Адель выходит из адвокатской конторы. «Энселл и Уоррелл», есть такая на Хай-стрит.

– Ага, – сказал Нил. – Местная адвокатская фирма?

– Да. Ну, я и спрашиваю Адель: «Что это тебя сюда принесло?» Она засмеялась и говорит: «Тебе что, очень хочется знать?» Дальше мы пошли вместе, тут она и говорит: «Так и быть, Дженнифер, тебе скажу. Я составила завещание». – «Чего это тебе взбрело в голову? – спрашиваю. – Вроде бы ты здорова, на тот свет не собираешься». – «Нет, – отвечает, – пока не собираюсь. В жизни себя лучше не чувствовала. Но завещание должно быть у каждого. А к семейному лондонскому адвокату, этому прилипале мистеру Бингсли, нипочем не поеду». Этот старый проныра, мол, обязательно разболтает всей семье. «Нет, – сказала она, – мое завещание, Дженнифер, это мое личное дело, я составила его по-своему, и никто о нем знать не будет». – «Раз так, Адель, – говорю я, – никому не скажу». – «А хоть и скажешь, – отвечает она. – Ты же и сама не знаешь, что в нем». Но я так никому и не сказала. Даже Перси. Я считаю, женщины должны помогать друг дружке, верно, инспектор Нил?

– Безусловно, это очень мило с вашей стороны, миссис Фортескью, – дипломатично вывернулся инспектор Нил.

– Я знаю, что я по натуре не зловредная, – призналась Дженнифер. – К Адель я никогда особенной любовью не пылала, но поймите меня правильно. Я всегда считала: она из тех, кто ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. А теперь вот она в могиле, бедняжка. Может, я была к ней несправедлива…

– Что ж, большое вам спасибо, миссис Фортескью, вы мне очень помогли.

– Ну, за что меня благодарить. Если чем могу быть полезной, буду только рада. Ведь все это так ужасно. А что за пожилая дама приехала сегодня утром?

– Некая мисс Марпл. Она была настолько любезна, что приехала рассказать нам все, что ей известно о Глэдис. Оказывается, Глэдис Мартин когда-то была у нее в услужении.

– В самом деле? Как интересно!

– Еще один вопрос, миссис Персиваль. Вам что-нибудь известно насчет дроздов?

Дженнифер Фортескью заметно вздрогнула, уронила на пол сумочку и наклонилась, чтобы ее поднять.

– Насчет дроздов, инспектор? Дроздов? Каких именно? – У нее даже перехватило дыхание.

Чуть улыбнувшись, инспектор Нил пояснил:

– Речь идет просто о дроздах. Живых, мертвых или, скажем, символических.

Дженнифер Фортескью резко бросила:

– Не понимаю, о чем вы. Не понимаю, что вы имеете в виду.

– То есть, миссис Фортескью, насчет дроздов вам ничего не известно?

Помедлив, она сказала:

– Наверное, вы про тех, что прошлым летом оказались в пироге. Дурацкая шутка.

– Но несколько дроздов оказались еще и на столе в библиотеке, верно?

– Это была очень глупая выходка. Не знаю, кто вам о ней рассказал. Мистер Фортескью, мой свекор, был очень рассержен.

– Просто рассержен? Ничего более?

– Как сказать. Пожалуй, было еще кое-что. Он спрашивал, появлялись ли в доме посторонние.

– Посторонние? – Брови инспектора Нила приподнялись.

– Да, именно это он спросил, – с вызовом ответила миссис Персиваль.

– Посторонние, – задумчиво повторил инспектор Нил. Потом спросил: – А вид у него был не испуганный?

– Испуганный? Я вас не понимаю.

– Ну, может быть, он нервничал. Из-за посторонних.

– Да. Да, это было. Я, конечно, хорошо не помню. Уже несколько месяцев прошло. По-моему, это была глупая шутка, не более того. Может, Крамп. Ведь Крамп – человек очень неуравновешенный, и я точно знаю, что он попивает. А иногда ведет себя как настоящий нахал. Мне даже иногда казалось, что у него зуб на мистера Фортескью. Как считаете, инспектор, это возможно?

– В этом мире возможно все, – изрек инспектор Нил и вышел из комнаты.

Персиваль Фортескью был в Лондоне, зато Ланселота с женой инспектор Нил нашел в библиотеке. Они играли в шахматы.

– Не хотелось бы вам мешать, – извинился Нил.