— А вот как раз миссис Редферн идет с купания, — объявил Лейн.
— Месье Пуаро должен бы ее похвалить: она не загорает.
Молодая миссис Редферн сняла свою резиновую шапочку и встряхнула головой. У нее были прекрасные пепельные волосы и белая нежная кожа.
— Вы не находите, что среди всех этих коричневых тел она выглядит недожаренной, — пошутил майор Барри.
Завернувшись в свой длинный купальный халат, Кристина Редферн пересекла пляж и стала подниматься по лестнице, ведущей на террасу. Это была красивая женщина с серьезным лицом, лишенным выразительности, и маленькими руками и ногами.
Она улыбнулась сидящим и, завязав пояс халата, пристроилась рядом с ними на песке.
— Да будет вам известно, моя дорогая, — сказала мисс Брустер, — что вы пользуетесь глубоким уважением месье Пуаро. Он не любит тех, кто загорает. Если я его правильно поняла, они похожи на выставленное в лавке мясо…
Кристина Редферн грустно улыбнулась.
Увы, мне бы хотелось принимать солнечные ванны, но к сожалению, я только обгораю. Моя кожа покрывается волдырями и ожогами, а на руках выступают ужасные веснушки!
— Это не так страшно, как если бы на них выросли волосы. Говорят, эта участь ждет малышку Айрин Гарднер, — сказала мисс Брустер и добавила в ответ на вопросительный взгляд Кристины: — Сегодня миссис Гарднер была в полной форме, с перманентом на самом высоком уровне. «Не правда ли, Оделл?» «Да, моя дорогая!..» Я надеялась, что месье Пуаро разыгрывает ее, но он не захотел. Почему вы ей не сказали, месье Пуаро, что приехали сюда расследовать какое-нибудь жуткое убийство и что автор его, чудовищный маньяк, является одним из постояльцев отеля?
— Я боялся, что она мне поверит, — ответил Пуаро.
— В этом можно быть уверенным, — заметил майор.
— Не слушайте их, — возразила Эмили Брустер. — Миссис Гарднер никогда бы этому не поверила. В таких местах, как это, мертвых тел не находят.
Пуаро заерзал в своем кресле.
— Почему же? — спросил он. — Почему на острове Контрабандистов нельзя, по вашим словам, найти мертвое тело?
— Не знаю, — ответила мисс Брустер. — Мне кажется, что существуют места, более подходящие для подобного рода находок. На мой взгляд, здесь…
Она не договорила, не подыскав нужных слов, чтобы выразить свою мысль.
— Я вас понимаю, — сказал Пуаро, — это прелестный уголок. Мирный пейзаж, сияющее солнце и синее море. Но мисс Брустер, вы забываете о том, что под солнцем везде есть зло…
Пастор взглянул на Пуаро с интересом.
— Я это отлично знаю, — запротестовала мисс Брустер, — но все же…
— Все же вам кажется, что это место непригодно для совершения убийства. Что ж, вы забываете принять во внимание одну вещь…
— Человеческую природу, конечно?
— Если вам будет угодно. Она всегда входит в расчет. Но я не это имел в виду. Я хотел напомнить вам, что люди съехались сюда на отдых.
Эмили Брустер посмотрела на Пуаро с явным удивлением и призналась, что не улавливает смысла его слов.
Эркюль Пуаро улыбнулся ей и, подчеркивая указательным пальцем высказываемые им соображения, сказал:
— Допустим, у вас есть враг. Если вы решили разделаться с ним в его квартире, рабочем кабинете или на улице, вам придется впоследствии дать отчет о своем присутствии, объяснить, почему вы там оказались. Здесь же, на берегу моря, вам делать этого незачем! Вы живете в «Веселом Роджере». Почему? Да это же яснее ясного! Сейчас август, так? В августе, месяце отпусков, все едут на морское побережье. Так что присутствие здесь вас, мистера Лейна, майора Барри, а также миссис Редферн и ее мужа вполне естественно и совершенно нормально. В августе англичане едут к морю…
— Допустим, — согласилась мисс Брустер. — Это очень оригинальная точка зрения. А как насчет Гарднеров? Они ведь американцы.
— Миссис Гарднер сама нам все объяснила: она нуждается в спокойном отдыхе. Совершая поездку по Англии в качестве обыкновенной туристки, она захотела провести две недели на берегу моря. Это вполне удовлетворительное объяснение. Она обожает наблюдать за жизнью других людей…
— Вы тоже, я полагаю? — вполголоса спросила миссис Редферн.
— Да, сознаюсь, есть за мной такой грешок.
— Я уверена, что вы очень многое видите, — прошептала миссис Редферн совсем тихо, словно для самой себя.
Наступила тишина. Затем Стефен Лейн прочистил горло и произнес с оттенком самодовольства:
— Меня очень заинтересовало кое-что из ваших слов, месье Пуаро. Вы сказали, что под солнцем везде есть зло. Это почти цитата из Экклезиаста.
Он сделал короткую паузу и, словно войдя в экстаз, с просветленным лицом, произнес:
— «Воистину сердце людское есть обитель зла и обитель безумия во время всего их пребывания на бренной земле.»
Он опять промолчал и продолжал:
— Я был счастлив услышать это от вас. В наше время никто больше не верит в грех. В лучшем случае, грех считается отрицанием добра. Люди утверждают, что они вершат зло по незнанию и что их нужно скорее жалеть, чем бранить. Но ведь Зло существует, месье Пуаро! Зло есть действо! Я верю в существование Зла подобно тому, как я верю в Бога! Зло всесильно! Это оно правит миром.
Тяжело дыша, он прервал свою речь, отер платком лоб и извинился:
— Прошу меня простить. Я плохо владею собой…
— Я вас прекрасно понимаю, — мягко проговорил Пуаро, — и до известной степени согласен с вами. То, что Зло правит миром, сомнению практически не подлежит!
— Кстати, — вставил майор Барри, — я должен вам сказать, что индийские факиры…
Майор обосновался в «Веселом Роджере» достаточно давно, чтобы кто-либо мог не узнать его устрашающую привычку пускаться в нескончаемые воспоминания о жизни в Индии. Заподозрив его в этом намерении, мисс Брустер и миссис Редферн одновременно заговорили.
— Не ваш ли муж там плывет? — спросила мисс Брустер. — Великолепный кроль! Какой отличный пловец!
Со своей стороны, миссис Редферн сказала:
— Чей это прелестный парусник под красным парусом? Мистера Блатта?
Маленький парусник с красными парусами пересекал залив вдалеке от берега.
— Красные паруса! Что за выдумка! — проворчал майор.
Угроза нашествия факиров была устранена…
Эркюль Пуаро с добродушным любопытством смотрел на человека, вышедшего из воды на берег. Патрик Редферн был превосходным представителем рода человеческого. Высокий, с широкими плечами и тонкой талией, он производил впечатление сильного и пышущего здоровьем мужчины. Его естественная привлекательность была неодолимой.
Издалека он весело помахивал жене рукой.
Она ответила ему жестом и позвала его.
— Иду! — крикнул он.
Он сделал несколько шагов, чтобы подобрать оставленное на гальке полотенце. В тот же момент из отеля вышла женщина и направилась к морю мимо группы беседующих.
Ее появление произвело впечатление, подобное выходу на сцену знаменитости.
Ослепительно белый купальник с глубоким вырезом на спине, обтягивал ее высокую и стройную фигуру. Ее кожа была подобна золотистой патине бронзы прекрасной и совершенной статуи. Каштановые волосы с огненным отливом плавными волнами спускались на затылок. Тридцатилетний возраст накладывал легкий отпечаток на ее лицо, но тем не менее больше всего в ней поражала сияющая, победоносная юность. Ее тонкое лицо с большими голубыми глазами было почти по-восточному неподвижным. Голову ее украшала огромная картонная шляпа фантази эксцентричного зеленого цвета.
В ней чувствовалась победительница. Рядом с ней другие женщины на пляже вдруг стали блеклыми и незначительными. Что касается мужчин, то их взгляды устремились к ней и больше уже не отрывались от нее, как от магнита.
Она прекрасно сознавала это, но ничто в ее поведении не указывало на то, что она догадывалась о произведенном впечатлении. Видимо, она привыкла неизменно вызывать любопытство своим присутствием, но делала вид, что ничего не замечает.
