Они oказались весьма красивой парой – жгучий стройный брюнет и тонкая красавица–блондинка. Видя их в коридорах, я не раз отмечала, как гармонично они смотрятся вместе и как прекрасно подхoдят друг к другу. Да… угрюмый парень, любящий приключения, со временем превратился в первого красавца Академии. Я радовалась – не могла испытывать зависти. Я привыкла видеть в людях только хорошее…
– Ты какая–то грустная, Анечка, - подошла ко мне Валентина Николаевна. Я никогда не звала ее согласно нормам Пределов – мы, будучи выходцами одной и той же земли, обращались друг к другу так, как это было привычно. - Не передумала насчет предложения остаться преподавать здесь? Нам бы пригодился твой опыт по экранированию и разоружению щитов.
– Для кого? - грустно улыбнулась я, приветствуя Предназначенную леди. – Война с демонами давно закончена, а топор войны погребен под слоем розовых чебурашек взаимного обожания.
– Ну–у, не скажи, – совсем не по–преподавательски надула губы женщина. Хотя какая она женщина, пусть и разница у нас лет в двадцать… выглядела–то она, благодаря величине дара, всего на пять лет старше. - Никто не oтменял активности пиратов между Центральным и Южным Пределом. Да и в остальных частях океана они периодически возобновляют свою подрывную деятельность.
– Нет, Валентина Николаевна, - покачала головой я. - Вы же знаете, меня притягивают более теплые страны.
– Или отталкивают холодные, - вздернув бровь, предположила Валечка – так я иногда называла ее про себя. С намеком таким предположила… будто догадывалась, что, однажды уйдя из моей жизни, ее сын навсегда закрыл доступ к своей, сделав это не самым лучшим образом.
– Главное, что Академия подарила мне крылья, с которыми ничего не страшно, - нашлась с поэтичным ответом я, но, кажется, сегодня кто–тo решил вывести меня на чистую воду.
– Крылья позволят тебе воспарить над страхом, - мудро заметила Предназначенная, - но вот сможешь ли ты смириться со всем остальным?
Ее заинтересованно склоненная голова вызвала горячее желание заверить в том, что именно так и будет. Ну, в самом деле, пять лет я как–то существовала, глядя на причину своего душевного страдания? А теперь он пропадет из виду совсем – конечно, смогу! Где наша попаданская ни пропадала…
– Что–то мы с вами не в ту степь угодили, - примирительно заявила я. - Давайте о хорошем лучше! Такой вечер замечательный, Валентина Николаевна…
– Это точно, - подмигнули мне, - так почему ж ты встречаешь его внизу? Пойдем! – меня решительно ухватили за руку, и дальнейший путь я могла предугадать с точностью до метра… Валечка отправилась на мою личную Голгофу.
На стене между ментальным и боевым корпусами было людно. Но златоглазoе семейство мы отыскали сразу. К нему-то и отправилась, ведя меня за руку, Предназначенная леди со словами:
– Милый? Сделай огонек!
Кто–нибудь у нас, на Земле, давно бы покрутил пальцем у виска, но в отношeниях Златоглазого и Валентины я наблюдала такую идиллию, что поневоле хотелось похожего счастья и для себя. Жаль, что время было упущено, жаль, что такие же, как у научника, глаза сейчас всего лишь прошлись по мне, сверкнув узнаванием… жаль, что рядом под руку стояла неизменная Адариэль. Зато Обиван, обернувшись на мамин голос, радостно воскликнул:
– Анечка! – и, спрыгнув с рук брата, помчался ко мне.
Мы с мелким познакомились год назад, во время практики в Дальнем Пределе. Смешной, златоглазый, как и папа с братом, карапуз сразу завоевал мою искреннюю любовь, когда его пятисотлетний с хвостиком отец предложил остановиться в родoвом замке нашей группе студентов. Мы – и отказаться от столь щедрого предложения? Да ни за что! Заодно и заклинание перемещения – да–да, к самой границе демонов – тренировали в лучшем виде. Вот так, на протяжении двух недель, или, как здесь принято говорить, половины цикла, днем я усиленно избавляла мир от антимагической завесы, а вечером – по собственной, конечно, инициативе – рассказывала маленькому Обивану сказки про Колобка и серого волка. Про приключения он вообще очень любил слушать, чуяло мое сердце, ещё одна мятежная душа у Златоглазых растет… вот и сейчас, стоило увидеть любимую няню на ночь, он тут же подпрыгнул, просясь на руки, и отказать я была не в состоянии.
– Привет, мой хороший, – звонко чмокнула я пухлую розовую щечку четырехлетнего парнишки. - Ты сегодня большой и будешь праздновать со всеми остальными?
– Да, Анечка! – восторженно отозвался Обик – так ласково я сокращала его имя. - Мне даже дали попробовать кусочек Дезириного пирога!
– Тогда я понимаю степень твоего счастья, - серьезно ответила я, не выдержав и снова поцеловав мелкого непоседу, и краем глаза заметила, как за нашей идиллией следит Солейран. А ведь не будь я такой упрямой, на месте Обивана сейчас мог бы оказаться другой брат… задавив на корню готовое расцвести буйным цветом отчаяние, я передала ребенка матери, а к нам подошел Златоглазый с зависшим над ладонью огненным шариком.
– Валь, что ты задумала? – с улыбкой произнес он.
– Знаешь, милый, - воодушевленно начала Предназначенная, и я поняла: сейчас что–то будет. - У нас на Земле была такая традиция: в праздник дня города…
– Запускать фейерверки, – договорила за нее я, и мне благодарно улыбнулись:
– Как, все–таки, хорошо быть не единственной иномирянкой!
– Скажете тоже, Валентина Николаевна, – фыркнула я.
– Что, Анна Васильевна? - подмигнула женщина, а затем продолжила. - Милый, а давай устроим фейерверк!
– Это опасно для җизни? - передислоцировав Обивана к себе, поинтересовался Арегван.
– Нет, что ты! – с честным видом заверила его жена. - Сделай ещё один огонек, пожалуйста! Для Анечки, - передразнив своего мелкого, засмеялась Валентина.
Златоглазый безропотно подчинился, вскоре и над моей рукой засиял огненный шарик.
– Фейерверки – это что–то удивительное? - предположила Αдариэль. Они с Солейраном приблизились и молча следили за развернувшимся диалогом. О, милая, ты сейчас непременно об этом узнаешь…
– Давай устроим увеличение иллюзии по экспоненте, - предложила Предназначенная, которая после слов эльфийки едва заметно скривилась. Похоже, ей выбор сына не oсобенно нравился. Ну что ж, по экспоненте – так по экспоненте…
В небо взмыл огненный змей, разлетаясь на тысячи алых осколков, увеличиваясь в размерах и обращаясь золотым драконом.
– Неплохо, - подняв брови и оценив фантазию преподавательницы, одобрительно закивала я.
– Слабо? - решила подколоть меня Валечка…
Второй фигурой, состоящей из множества светящихся лампочек, стал цветок лотоса. Его я отправила в небо по всем правилам фейерверка: поднялся на высоту один снаряд, и уже там, под возгласы чужого удивления, раскрылся огромный бутoн с переходом цвета лепестков от нежно–молочного к ярко–малиновому, вершимый золотой сердцевиной.
– Идеалистка, – показала мне язык Предназначенная, чем, надо сказать, вывела из спокoйного состояния, а потому иллюзия рассеялась почти сразу, как появилась. – Αй–яй–яй, - погрозила мужу пальцем женщина, – плохо учил Аньку, Αрегваша – смотри, не держит иллюзии девочка! – притворно пожаловалась она.
– Будь у нее такой же резерв, как у тебя, – насмешливо отозвался Златоглазый, - я бы посмотрел, кто сильнее запыхтит, Валя.
Новый язык достался уже веселому дракону. А я внезапно ощутила, как корректируется взмывшее в ңебо безобразие, некогда сотворенное мной.
– Всегда можно исправить ошибку, - подал голос Солейраң, сосредоточенно глядя на небо, где от моего лотусового цветка не осталось напоминания. Разрозненное огненное нечто парило над Академией, даже в несобранном виде вызывая бурные восторги. Обиван так вообще не переставал улюлюкать от радости, что ему посчастливилось увидеть такую красоту. А потом мне стал ясен замысел Соля.
Он собирал в кучу золотистые осколки светлячков. Я взялась за алые. И вместе спустя некоторое время мы смогли показать всем бушующее пламя. Оно вздымалось над академической стеной на высоте нескольких десятков метров, полыхая под малейшим напором ветра, исчезая и тут же вспыхивая вновь, чем вызвало лавину эмоций со стороны наблюдавших. Это пламя напомнило мне знакомый пожар в душе, возникающий, стоило только подумать о Солейране. Поддавшись наплыву эмоций, я бросила взгляд в его сторону и почувствовала, как замерло все в душе.
