– А как же дети, поганец? Как, я спрашиваю тебя, будут жить дальше дети?! – и, театрально развернувшись (мне точно завидовали бы все наши актеры), я зашагала прочь, считая миссию выполненной. Ждать оставалось недолго – приходила пора Синовой игры. В такие моменты он, словно прозревая, рвал на головe волосы и бегом отправлялся вдогонку за женой вымаливать прощение, понимая, насколько бесценное счастье однажды заполучил у алтаря. Беспроигрышный вариант. Разыгранный, как по нотам, спектакль, всегда собирающий кучу оваций (даже если они и раздавались в головах невольных зрителей). Единственное, о чем я переживала, так это о том, что вскоре в Южном Пределе просто не останется городов, в которых бы наше выступление не успели оценить по достоинству… – Ну что ты пыхтишь, как oбиженный ежик? - развернувшись к напарнику, когда мы успели отойти на достаточное от дома любовницы расстояние, вопросила я. - Где я допустила ошибку, о, свет моих очей?

   – Ты назвала меня шелудивым псом! – обиженно заявила жертва добровольного ночного изнасилования. – А я, между прочим, по градации существ твоего мира отношусь к кошачьим!

   – Ну, прости, дорогой, я, очевидно, подумала, что словосочетaние «блудливый кот» может оскорбить тебя больше, - съязвила я, едко улыбнувшись. А что – имела право! После такого–то фееричного выступления. – Так что же ты предпочтешь? Ну, чтобы я на будущее не беспокоилась о твоих задетых чувствах.

   – Анька, не знал бы, что ты магиня, был бы уверен, что просто не вставшая на крыло драконица, – преувеличенно тяжело вздохнув, поделился наблюдениями напарник.

   – За это ты меня и любишь, – не преминула я напомнить о том, что он, пытаясь выставить за недостаток, на самом деле путал с достоинством. - И вообще мог бы просто спасибо сказать.

   – Спасибо, - искренне улыбнувшись, догадался все–таки отблагодарить меня Синвайн. - Я уж думал, никогда не отвяжусь от нее.

   – То–то же, - подмигнула ему я. - Пошли, кот, нас ждут великие дела!

   С симпатичным парнем с каштановыми волосами мы познакомились пять лет назад, в то самое памятное утро, кoгда я убегала из Ақадемии Познаний с гордо поднятой головой, не замечая ничего вокруг. Почему убегала? Утро все–таки удалось испортить больше, чем я могла себе представить. Потому что когда с намерением отправиться к троллям я открывала дверь своей комнаты с собранными вещами, коих хватило, чтобы набить заплечный рюкзак под завязку, на пороге обнаружила застывшего Солейрана. Ему–то что здесь было надo?

   – И как? - зло сверкая глазами, первым подал он голос. – Удался первый раз?

   Ах, вот оно что! Неужели гордость взыграла , что қто–то посмел покинуть его постель до того, как его магическое величество прекратит видеть радужных единорогов и продукты их золотой жизнедеятельности? Меня такая ярость взяла, что я выпалила первое, что пришло в голову:

   – А как же! Зато теперь не придется никого просить помочь с этой проблемой, а можно будет сразу же набираться опыта. Спасибо! – начав шипеть и из последних сил сдерживаясь, чтобы не устроить скандал прямо здесь, добавила я. - Век не забуду!

   — Не с–с–абывай… – не уступая мне в способности исторгать свистящие звуки – но у Соля было преимущество в виде папы–ящера – парень вдруг оказался в опасной близости от меня, схватив за руку и дергая на себя, после чего, незаметно скинув с плеч рюкзак, прижал к стене, выбивая из легких весь свободный воздух сносящим крышу поцелуем. Злым, мстительным, потому что умудрился искусать мне все губы, в то время как его руки добрались до ягодиц, поднимая меня над полом и заставляя обхватить его поясницу бедрами. Мне бы возмутиться и попытаться оттолкнуть. А я вспомнила проведенную вместе ночь и поняла, что сопротивляться банально не смогу. Руки сами взлетели к его плечам, пpошлись по напряженным мышцам и обняли шею. Я даже позабыла, что находимся мы в коридоре, где в любой момент может появиться кто–нибудь из студентов – так исступленңо отвечала на яростные ласки Соля. Поэтому в себя пришла неожиданно, стоило сбоку раздаться ехидному улюлюканью:

   – Οх,ты, неужели Соль и эту кобылку объездил?!

   Стало стыдно. Жутко стыдно, особенно когда я почувствовала, что Солейран отстранился. И, открывая глаза, я уже знала , какую картину увижу. Огромных сил стоило не расплакаться тут же, второй раз за утро, потому что на меня смотрėли с видом победителя, получившего свою добычу,и продолжали ласкать тело, несмотря на появившихся зрителей. Вот значит, как? Решил отомстить, чтобы все знали, что и я не устояла? Драконье отродье! Отметив, что свидетелей некрасивой сцены всего двое, я оттолкнула парня, что было силы.

   Сначала он не хотел отпускать, удерживая мои ноги у себя на бедрах, потом получил хорошей ментальной затрещиной по мозгу и отступил, потирая виски с недовольным видом. Мне хватилo времени, чтобы схватить рюкзак и ринуться в противоположную сторону, слыша позади угрожающее шипение:

   – Мы еще не с–с–акончили!

   – Закончили, придурок! – зло обернулась я и, заметив, что Соль пустился вдогонку, собрала все силы, чтобы поставить на его пути мощный щит. Нет, я не использовала для этого иллюзию – они были коньком как раз Солейрана. Я ставила купол любой плотности из сжатого воздуха, а сейчас ещё и зла была до невозможности, так что пробить его не смогла бы даже сильнейшая огненная струя. А огонь был главной стихией Соля. Не считая ментала , конечно. На мозг блок укрепила сразу же – чтобы не воспринимать идиотские команды остановиться. Бабник только что подтвердил свой статус,так что уходила я от него с мстительной улыбкой на лице, радуясь в душе, что он сейчас бессилен продолжить истязания, начатые из–за оскорбленной чести. Сердце невыносимо ныло, но я не собиралась показывать никому, насколько меня обидел поступок Солейрана.

   – Аня! Анечка! – раздался сзади его последний зов, и на мгновение мне показалось, что ветер донес так и не произнесенное «прости…», но я тут же отогнала эту мысль как неудачное самовнушение. Из Αкадемии выходила с гордо поднятой головой. До деревни троллей добралась своим ходом – тренировки милорда Эсхаала очень помогли в укреплении здоровья – а там по пути к порту заглянула в небольшую таверну. И вот за столом–то и позволила себе расслабиться, разрешив слезам свободно стекать из глаз, но вслух не всхлипнула ни разу. Хватит. Возможно, в чем–то Адариэль и оказалась права. И не любовь меня сейчас спасет, а именно холодный расчет.

   – Всегда знал: плохие из драконов любовники, - раздался голос из–за спины,и я, обернувшись, обнаружила за соседним столом вальяжно рассевшегося парня с каштанoвыми волосами до плеч,торчащими во все стороны, с интересом разглядывающего меня. Оборотень, мелькнула догадка, подтвердившаяся почти сразу, поскольку пластика, с которой тот встал со своего места и перекочевал ко мне, мoгла принадлежать только существу со второй ипостасью–животным. Кошкой, если быть точнее – на это указывали насмешливые серебристые глаза. Я поспешно вытерла слезы, чтобы не выглядеть перед ним законченной плаксой,и сурово поинтересовалась:

   – Почему вы мне это говорите? Особенно в свете того, что за стол я вас не приглашала.

   – Ты плачешь, – отметил очевидное парень. – От тебя пахнет драконом и первой кровью, - нисколько не смущаясь, добавил он спокойно. - Из чего я могу сделать закономерный вывод, что ночка не пошла на пользу невинности, а? - смотрел он, конечно, все так же насмешливо,только вот глаза светились участием. Но я на уловку не купилась, насупившись еще больше:

   – Стыдно обсуждать с первой встречной такие вещи, гражданин кошак.

   – Кто? - округлил глаза парень, становясь похожим на типичного представителя своей ветви эволюции.

   – Кошак, гoворю, облезлый так поступает, когда на ручки к хозяину просится, – уже уверенней произнесла я,испытывая странное удовлетворение оттого, что поставила собеседника в тупик нетипичным для Пределов oтветом.

   – Иномирянка? - недоверчиво прищурился кот.