— Милявская, собери инвентарь! — обратился поверх разгорячённых первокурсников физрук именно ко мне, — хоть в руках мяч подержишь, а то смотрю во время занятия так и не удалось! — ухмыльнулся он, и это поддержали смехом некоторые студенты, удаляющиеся после разрешения преподавателя, в раздевалки.

Да, признаюсь, игра в баскетбол отнюдь не моя сильная сторона еще со школы. Скажу больше — играла я, от слова никак, предпочитая просто бессмысленно, бегать по залу, периодически поднимая руки верх, будто кто-то собирался бросить мне мяч. Не бросали. Чему была только рада. Ведь что с ним делать — не знала. И в школе до этого никому не было дело. Зато в университете преподаватель меня за это сразу невзлюбил и частенько подкалывал. А сегодня и вовсе решил усложнить мне жизнь.

Спорить не стала. Помнила, что мне ему ещё зачет сдавать. Молча приняла приговор, и против течения одногруппников пошла собирать злосчастный спортинвентарь. Отдельное спасибо хотелось выразить тем, кто числились совершеннолетними, но вели себя словно, балбесы. Вместо того чтобы помочь (это я, конечно, размечталась!) устроили финальные броски в дальнее кольцо зала, отодвигая меня от свободы ещё сильнее.

Когда всё собрала, раздевалка уже опустела, не считая моих вещей как попало сваленных в кучу на лавочке в самом углу. Спасибо номер два наглым и всё-таки половозрелым мальчикам без зазрения совести вваливающимся в женскую раздевалку в самый голый момент, будто бы поболтать, при этом не забывая шарить по всем, счастливыми глазами. Студенты, называются. Хуже шестиклашек. Я честно завидовала тем девочкам, которым было плевать на подобное нарушение границ. Сама забивалась подальше, туда, где за спинами остальных однокурсниц меня никто не мог увидеть. Со скоростью света переодевалась, боясь услышать, даже фантомный мужской смех, в свою сторону. Хотя, по правде сказать, думаю, желающих конкретно по мою душу особо-то и не было — выдающимися формами не выделялась, яркой экстравагантностью тоже. Обычная среднестатистическая первокурсница.

Сегодняшняя перемена перед парой не отличалась от остальных, поэтому джинсы, вывернутые одной штаниной внутрь, второй наружу, свисали с лавочки бесформенным комком. Сложить ровно не успела, наверняка помялись. Только, оказалось, волновать это меня будет сегодня в самую последнюю очередь.

Вначале услышала знакомый голос из коридора:

— Под скамейкой, или на вешалку!

Кирилл Аксёнов. Мой одногруппник. Тот ещё засранец, провокатор, но при этом любимчик декана. И когда только успел, учимся всего-то полтора месяца? Хотя кто-то говорил, что он просто друг отца Аксёнова. Решила, Кирилл что-то забыл в раздевалке, но сердце всё равно застучало в такт тревожной мелодии, и зря не обратила на это внимания. Зря не вцепилась в мятые вещи, поторапливая себя. Следующие слова раздались неожиданно слишком ясно, парализуя паникой, ведь отчётливо поняла, что он, раскрыл дверь отнюдь не в мужскую раздевалку. А я застыла в трусах и лифчике. Одна. Без тыла в виде спин девчонок нашего потока.

— Если что, ори громче! — сказал он и в мою сторону раздались шаги.

Два шага, за которые успела схватить рубашку и прижать к груди, оставляя меж тем бОльшую часть себя обнажённой, прежде чем оказаться в его поле зрения:

— Ты что здесь делаешь? — зашипела с ходу.

В первую секунду Кирилл опешил, повернулся вполоборота к выходу, напуганный не меньше меня, и я успела выдохнуть с облегчением. Рано. Ведь в следующее мгновение на лице парня расползлась мерзкая улыбка и как в замедленной съёмке, я увидела руку одногруппника, поднимающуюся на уровень груди, с зажатым в ней телефоном.

— Кто это у нас тут? — начал дразнить Аксёнов. Мне в лицо подмигнула вспышка, сопровождающаяся искусственным звуком щелчка затвора. — Белые трусы? Кринж, — продолжил издеваться, — и почему я не удивлён?

Схватила джинсы прикрыть ноги, поздно вспомнила, что они вывернуты недолжным образом, и благодаря этой заминки "добавила" несколько дополнительных кадров в портфолио. Отбросила обратно на лавку, и предприняла последнюю, как мне казалось, разумную попытку выбраться из этой ситуации сухой. Сделала шаг на встречу к Кириллу, чтобы отнять телефон. Но Аксёнов среагировал быстрее и наглее. Вместо спасения очутилась у самой пропасти. Одним точным и резким движение парень выхватил из моих пальцев рубашку и отбросил в противоположный угол, оставив на этот раз полностью беззащитной перед камерой.

— И это всё, что ты прятала? — засмеялся он, унизив ещё больше, перед тем, как успела прикрыться хотя бы руками.

— Удали! — затребовала.

Но по его усилившемуся смеху, поняла — вступать с ним в полемику в таком виде бессмысленно, важнее одеться. Кинулась вслед за рубашкой, сообразив, наконец, повернуться к парню спиной. Подняла с пола вещь, и даже не отряхивая, нервно засунула в неё руки. Правда, маленькие пуговки никак не поддавались пальцам, а нижняя часть тела так и осталась прикрытия одними трусами.

— А жопа, кстати, ниче! — отвесил комплимент Кирилл.

Благо, больше не снимал, судя по отсутствию звуков затвора. Обернулась.

— Повеселился? Теперь удали фотографии! — повторила, придавая голосу устрашающий эффект. Не подействовало. Да и звучало, больше, как писк мышонка.

— Обязательно удалю, — ответил Кирилл, мерзко улыбаясь, — сразу, как только весь поток заценит мой талант фотографа.

— Ну, пожалуйста! — сменила тактику переговоров, ведь чувствовала, что не блефует, и стоит сейчас отсюда ему выйти с моими снимками на телефоне, мне придётся менять университет, если не город или жить до конца обучения в лучах позора. Я обязана была любыми способами заставить его смиловаться и удалить фотографии. Но наши переговоры внезапно нарушил голос ещё одного одногруппника. Того, что стоял за дверью и присматривал за внешним периметром. Про него совсем забыла.

— Кир! Чего так долго? — окрик второго заглушала только дверь в раздевалку. В этот раз я среагировала расторопнее, мгновенно схватила джинсы, выворачивая и запрыгивая в них, по диагонали перезастёгивая рубашку. Не хватилось оказаться в галерее у ещё одного. Впрочем, этого не произошло, благодаря Кириллу, который, воспользовавшись моей заминкой, скрылся, уводя следом и друга.

— Получилось?

— Не! В другой раз. Валим.

Услышала часть разговора, останавливая себя у двери. Выйти в таком виде не могла, нужно было перестегнуть пуговицы рубашки и вернуться за пиджаком. Последние слова затихли вместе с удаляющимися шагами, с которыми уходили и мои фотографии. Была уверена, что первым же делом Кирилл продемонстрирует их лучшему другу, а следом отправит, словно голубей по чатам одногруппников. Зато больше не торопилась. Напротив — присела на скамейку, покрываясь липким потом под пиджаком. Прокручивала в голове лица студентов, со смешками на губах. Их издевательства, подколы и гнобления. А ещё, то, как один, особо сердобольный, покажет компромат декану и меня вообще исключат, чтобы не бросала тень на приличное учебное заведение. Дальше меня пригласят на съёмки в "Пусть говорят", где выкрутят всё так будто фотографии делалась для порносайта в категорию «Развратные студентки». Зафиналят всё родители фразой — опозорила семью.

— Ты, что тут сидишь?

От будущей порнокарьеры отвлекли девчонки с другого факультета. Они заполняли раздевалку, начиная готовиться к занятию. Я вгляделась в их лица. Уже видели? Или пока до них голубиная почта не дошла?

— Смотри! — протянула одна второй телефон, смеясь. Этого хватило, чтобы я сорвалась с места.

Никогда не прогуливала уроки в школе, а в универе и подавно, но сейчас была не в состоянии идти в аудиторию. В уголках глаз и так скапливалась влага от одних только мыслей. Отчётливо понимала, если начнут смеяться — разревусь окончательно, чем дополню портфолио в стиле "почти ню" кадрами в стиле "размазанная тушь".