Она отрицательно покачала головой.

– Миссис Хеш – прелесть. Привратник вызвал ее по селектору, а она попросила его отправить меня наверх и встретила у лифта.

Я звонил миссис Хеш несколько раньше, чтобы все это устроить. Миссис Хеш была вдова. Квартира ее находилась напротив моей. По-видимому, она считала воровство пороком, на который друзьям и соседям следует смотреть снисходительно.

– Она не должна была встречать тебя, – сказал я.

– Она хотела убедиться в том, что я найду квартиру. А еще больше хотела хорошенько меня рассмотреть. Она немного волнуется за тебя, Берни.

– Что ж, я и сам немного волнуюсь за себя.

– Она считала, что у тебя все в порядке и ты ведешь жизнь почтенного человека. Книжный магазин и все такое. Потом вчера вечером в новостях услышала об убийстве Порлок и стала волноваться. Но она уверена, что ты никого не убивал.

– Тем лучше для нее.

– Мне кажется, я ей понравилась. Она приглашала меня на чашечку кофе, но я объяснила, что нет времени.

– Она делает хороший кофе.

– Так она и сказала. Она сказала, что тебе нравится ее кофе, и слегка намекнула, что тебе нужен кто-то, кто будет все время готовить его для тебя. Она просила передать тебе, что жить на Западной стороне, а грабить на Восточной – нечто в духе Робин Гуда, но в жизни наступает момент, когда человек должен подумать о том, чтобы жениться и свить гнездышко.

– Хорошо, что вы пришли к такому замечательному заключению.

– О, мы ведь говорили только пару минут. А потом я пошла и обчистила твою квартиру, – она тряхнула чемоданчиком. – Думаю, что здесь все. Инструменты для взлома, карманный фонарик – все, что ты просил. Рубашки, носки и белье. В твоем ящике были кое-какие деньги.

– В самом деле? Наверное. Обычно у меня лежит там несколько долларов.

– Тридцать восемь долларов.

– Тебе виднее.

– Я их захватила с собой.

– О!.. – сказал я. – Не думаю, что тридцать восемь долларов спасут положение, но лишними они тоже не будут.

Она пожала плечами:

– Ты сказал, что берешь деньги, как только их увидишь. Я тоже так поступила.

– Ты поступила правильно. Похоже, мы никогда не поймаем такси.

– Да, ведь идет дождь. А на метро мы не доедем? Нет, через город не получится. А автобус не идет на Семьдесят девятую улицу?

– Садиться в автобус, когда тебя разыскивают за убийство, не особенно умно.

– Думаю, рано или поздно мы поймаем такси.

Я поднял чемоданчик и взял ее под руку:

– Черт с ним! Возьмем машину.

* * *

«Понтиак» находился там, где я его оставил. Иногда служба отбуксировки неправильно припаркованных машин работает спустя рукава, и на сей раз владельцу «понтиака» повезло. Я открыл пассажирскую дверцу, впустил Каролин и, пока она, перегнувшись через сиденье, отпирала мою дверцу, вытащил из-под «дворника» штрафную квитанцию.

– Видите? – произнес вдруг кто-то. – Вот вас и оштрафовали. Что я вам говорил?

Вначале я не узнал мужчину. Потом увидел пятнистого боксера на поводке.

– Рано или поздно, – сказал мне мужчина, – вашу машину отбуксируют. Что вы тогда будете делать?

– Достану другую.

Он покачал головой и нетерпеливо дернул за поводок:

– Пошли, Макс. С некоторыми людьми разговаривать бесполезно!

Я забрался в машину и стал возиться с зажиганием: ключа-то не было. Каролин зачарованно наблюдала за мной и, лишь когда я завел двигатель и мы отъехали, спросила, кто был этот человек и что ему было надо.

– Вообще-то он желал мне добра, – ответил я. – Но все равно он зануда. Пес, впрочем, хороший. Его зовут Макс: я имею в виду пса.

– Смотрится он великолепно, – согласилась она. – Но мыть его, наверное, наказание.

* * *

Я оставил «понтиак» на автобусной остановке за углом, дальше следовало идти пешком. Каролин сказала, что его могут отбуксировать, а я ответил, что мне все равно. Я достал из чемодана инструменты и оставил его с бельем на заднем сиденье «понтиака».

– Представь, что машину отгонят, – сказала Каролин, – и опознают белье по меткам из прачечной. Тогда будет ясно, что ты здесь был и...

– Ты насмотрелась фильмов по телевизору, – ответил я. – Машины отвозят на пристань к Гудзону и ждут, когда появится владелец. Что внутри – не проверяют. В багажнике может быть даже труп, а они все равно не узнают.

– Не говори так, – сказала она.

– В багажнике ничего нет.

– Откуда ты знаешь?

Мы зашли за угол. За изящным маленьким каменным строением коричневого цвета, казалось, никто не наблюдал. Внизу в нише окна стояла женщина и поливала цветы: длинная струя лилась из жестяной банки. Банка отливала медью, растения были сочно-зелеными, и от всей сцены веяло домашним уютом. Наблюдая все это снаружи под дождем, я чувствовал себя бездомным мальчишкой из романа викторианской эпохи.

Я посмотрел наверх. На третьем и четвертом этажах окна были освещены, но это ни о чем не говорило. Квартира, которая интересовала меня, была с другой стороны здания.

Мы вошли в вестибюль.

– Тебе вовсе не обязательно идти, – сказал я.

– Звони, Берни!

– Я говорю серьезно. Ты можешь подождать в машине.

– Замечательно! Я буду делать вид, что чувствую себя в полной безопасности, сидя в угнанной машине, которая к тому же припаркована на автобусной остановке. Почему бы мне тогда не подождать в метро? Я бы на третий путь забралась, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.

– Что ты и вправду могла бы сделать, так это провести полчасика в баре на углу. Представь себе, что мы войдем в квартиру, полную полицейских.

– Звони, Берни!

– Видишь ли, я просто ужасно не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Я тоже не хочу неприятностей. Но все-таки давай делать, как договорились, хорошо? Я побуду с ними обоими, чтобы они чего-нибудь не заподозрили, пока ты будешь внизу. Мы же все уже раньше обдумали, Берни, и нам это показалось разумным. С тех пор, как мне кажется, ничего не изменилось. И знаешь что? Вероятно, для нас обоих опаснее торчать в вестибюле, споря друг с другом полдня. Если уж ты так волнуешься об опасности, то звони, и хватит болтать без толку!

Однако сначала я нажал на кнопку звонка с надписью «Порлок» подряд три раза, выждал полминуты, затем дал еще один продолжительный звонок. Я не ждал ответа и был рад, что его не последовало. После этого мой палец перешел со звонка с надписью «Порлок» на кнопку с надписью «Блинн». Я дал один долгий и два коротких звонка, и в ответ почти сразу же услышал шум автоматически отпираемой входной двери. Я толкнул дверь, и она открылась.

– Вот черт! – сказала Каролин.

Я вопросительно на нее посмотрел.

– Я просто надеялась, что мне удастся понаблюдать, как ты открываешь замок отмычкой, – сказала она. – Только и всего.

Мы стали подниматься вверх по лестнице. На секунду я приостановился на третьем этаже, чтобы украдкой взглянуть на дверь 3-D. Как я и предполагал, полиция опечатала квартиру: на нее налепили какую-то официальную пломбу. Конечно, карманным ножом я мог бы открыть дверь, но при этом была бы уничтожена печать и мое посещение квартиры стало бы очевидным.

Мы предпочли подняться этажом выше. Дверь 4-С была заперта. Каролин и я переглянулись. Затем я поднял руку и постучал.

Дверь распахнулась. Одной рукой Артур Блинн держал ручку двери, а другой нетерпеливым жестом приглашал нас поскорее войти.

– Давайте же, – говорил он. – Нечего стоять тут всю ночь.

В спешке закрывая дверь, он чуть не зацепил ею Каролин. Закрыв дверь, он тщательно запер ее на замки и задвижки, а после этого крикнул:

– Не волнуйся, Герта! Это взломщик. Всего лишь.

* * *

Они были симпатичной парой. Оба ростом около пяти футов шести дюймов – коротышечки, напоминающие медведей панда. У обоих были темно-коричневые вьющиеся волосы; он, правда, большую часть их надо лбом уже потерял. На ней был синтетический костюм с брюками сочно-зеленого цвета. На нем брюки и жилет от полушерстяного делового костюма серого цвета. Белая рубашка на шее была расстегнута, а галстук ослаблен – так он, конечно, чувствовал себя удобнее. Она налила нам кофе и поставила на стол шотландское песочное печенье. Он снова и снова объяснял нам, каким облегчением для него стал наш приход.