Для себя он нашел выход. Преподаватель, который к нему хорошо относился, помог ему попасть на работу в одну из лабораторий в Сан-Франциско, принадлежавшую Министерству Обороны. В ней он работал с компьютерами, участвуя в работах, связанных с моделированием ядерных взрывов и возникающими при этом радиационными эффектами. Его работа не вызывала у него никаких этических проблем. «Будучи безразличным к политическим проблемам, я их не замечал», — говорил он. Он был примерным христианином и объявил себя «полу-отказником». Он объяснял: «Это значит, что я хотел служить, но не имел никакого желания стрелять в других людей. Я работал в лаборатории и тем самым служил моей стране. И моя работа доставляла мне массу удовольствия».
Ему представился шанс оказаться навеки привязанным к компьютерам: хотя его работа официально заканчивалась в шесть часов, он часто оставался работать на много часов позже, получая удовольствие от работы в одиночку. Он работал и уставал так, что ему было трудно идти. Однажды ночью, когда он ехал домой в Ист Бэй он заснул за рулем и проснулся только после того как его машина въехала в кустарник на обочине дороге. Он изучил компьютерную систему в лаборатории настолько хорошо, что стал неофициальным системным хакером — когда у людей возникали проблемы с машиной, они приходили к Тому. Его серьезно выбило из колеи, когда по окончании войны произошло уменьшение финансирования и лабораторию закрыли.
Но после того как возможность создания своего собственного компьютера стала, наконец, явью, он пришел в Intel, который был изготовителем первого микропроцессора i4004 и предложил написать для него ассемблер. Он договорился о том, чтобы его работу ему оплатили модулями, из которых можно было бы собрать компьютер. Будучи мастером в написании кода, он сумел создать весьма компактный ассемблер, а затем, в обмен на еще большее количество частей, он написал отладчик для микропроцессора. Работники Intel начали отсылать всех людей, интересовавшихся программированием, прямиком к Тому. Потом он начал посещать собрания Клуба Самодельщиков. Со временем он переехал в Сан-Хосе, сумел организовать там приличный консалтинговый бизнес с помощью которого ему удавалось содержать себя и жену, не выказывавшую хорошего отношения к его компьютерному фанатизму.
Хотя он и восхищался технологическим братством Клуба Компьютерных Самодельщиков, Том Питтман относился к той категории людей, которая никогда не собиралась заниматься тем, чем занимался Боб Марш в своей Processor Technology. Он также никогда не задумывался над тем, чтобы поработать в одном из «стартапов» — молодых, энергичных и никому не известных фирм. «Я ни с кем не был знаком близко из тех людей, которые там работали. Люди также не знали, что я — одиночка», — говорил он потом. «Кроме того, у меня не было никаких управленческих навыков, и я больше программист, чем инженер-электронщик».
Но после того как случился «софтверный скандал», зачинщиком которого было письмо Билла Гейтса, Питтман решился на публичное выступление. «Гейтс вздыхал по своим доходам, и люди сказали: 'Если нам не придется платить за это $150, то мы это купим'. И я решил это доказать». Он отслеживал все новости по Tiny BASIC в Dr. Dobbs Journal,и понял правила, от которых следует отталкиваться при написании BASIC. Он также обратил внимание на то, что появился ряд новых компьютеров, которые были конкурентами продукции MITS, и строились на основе процессора Motorola 6800 вместо чипа i8080, который стоял в «Альтаире» и для этих новых компьютеров тоже не было рабочего интерпретатора языка BASIC. Он решил написать Tiny BASIC для 6800 и продавать его по пять долларов за копию, что было очень небольшой частью от цены MITS, для того чтобы посмотреть будут ли его люди покупать, вместо того чтобы воровать.
Будучи истинным хакером, Питтман не довольствовался только лишь запуском подобия Tiny BASIC: его взяла в оборот тварь под названием «фичедемон (feature creature)», который примостился за спиной у каждого хакера, периодически оттуда выглядывает и вопит: «Больше фич! Сделай их лучше!». Он сконцентрировался на вещах, которые люди считали сделать невозможным в «крохотном» языке, такие, например, как возможность вставлять полезные комментарии, и использование полного набора команд. В течение двух месяцев, он добился того, что его интерпретатор стал запускаться, и он был вполне счастлив, после того как ему удалось продать его компании AMI за $3,500, на том условии что продажи будут неисключительными — он все еще хотел, чтобы любители могли приобретать его по пять долларов за штуку.
Он послал рекламу в журнал Byteи, в течение нескольких дней, в его почтовом ящике оказалось пятьдесят долларов. Некоторые присылали ему по десять долларов и больше, с припиской что «пять — это слишком мало», Некоторые присылали ему по пять долларов, сообщая при этом, чтобы им ничего не присылали взамен, потому что они скопировали BASIC у своих друзей, но Питтман все равно присылал им ленты. Расходы включали в себя двадцать центов на перфоленту и пятьдесят центов на отпечатанное руководство по языку. Он сидел вечером на кушетке, в своем скромном жилище, слушал христианскую радиостанцию в Сан-Хосе или магнитофонные кассеты с выступлениями с христианских конференций, и продолжал сгибать перфоленты, достигнув большого искусства в сгибании ленты через каждые восемь дюймов. Затем он приходил на почту, и отправлял пакеты с лентами. Все делалось вручную, с помощью его жены, которая все также скептически относилась к его предприятию.
Это был триумф хакерства, но Питтман на этом не остановился. Он хотел рассказать об этом людям, показать им направление, в котором надо двигаться. Позднее он выступил на собрании Клуба Самодельщиков, и когда он размашистым шагом вышел перед большой аудиторией, Ли увидел как он был напряжен. Ли попытался его расслабить: «Они называют тебя крохотным Томом Питтманом, но на самом деле ты не так уж и мал», — сказал он, — «Интересно почему?». Том, не имевший обыкновения острить на публике, не сказал ничего в ответ и просто рассмеялся. Но по мере того как он начал говорить, к нему вернулась сила, сворачивавшая и распрямлявшая его тело, заставлявшая его руку рубить воздух, когда он говорил о свободном программном обеспечении. Для него это все было очень небезразлично. Этот обычно неразговорчивый технарь говорил с прочувствованной открытостью о проблеме, которого его сильно беспокоила: быть или не быть свободному потоку информации.
Спустя немного времени после Tiny BASIC, который его стараниями сделал шаг вперед, он объявил о том, что он собирается написать для микрокомпьютеров FORTRAN и продавать его в дальнейшем за двадцать пять долларов. Это должно было быть очередное незатейливое предприятие, и он успешно занимался хакерством, когда по его словам, «моя компьютерная вдова оставила меня. Она решила для себя, что она не хочет быть замужем за маньяком».
Это был удар, который перенесли многие из самодельщиков, которым удалось уговорить женщин выйти замуж за компьютерных маньяков. «Я бы сказал, что разводы, такие, какие были в моем случае, среди компьютерщиков были практически стопроцентными», говорил тогда Гордон Френч. Но Питтману от этого было не легче. У него не было сил довести работу над FORTRAN-ом до конца. Он много размышлял над тем, сколько он отдавал сил компьютеру, откуда все это бралось, а затем он садился что-нибудь писать, но не машинном языке, а на обычном английском.
Он назвал свое эссе «Deus Ex Machina, or The True Computerist» («Бог из машины или Истинный Компьютерщик»), последнее слово можно вполне использовать для замены слова «хакер». Оно само объясняет то, что объединяло вместе аппаратных хакеров из Силиконовой Долины с хакерами, которые занимались искусственным интеллектом в Кембридже. Он написал о тех чувствах, которые испытывают хакеры после того как им удается что-нибудь похачить. «В этот момент», — писал он, — «Я, в помыслах своих христианин, могу испытывать удовлетворение похожее на то, которое должно быть чувствовал Господь, когда Он создавал мир». Затем он описывал кредо компьютерщиков-хакеров железа, которое включало в себя такие «предметы веры» (в соответствии со сленгом самодельщиков) как:
