После выхода за пределы городских стен часть добычи с плеч пленников переместилась на крупы лошадей. О верховой езде никто не помышлял, поскольку с тридцатитысячной толпой рабов скакать верхом бессмысленно.

Хенг пришёл в себя ближе к вечеру. Славянское войско уже отступило от стен греческого полиса и встало лагерем на ночёвку. Воины выглядели усталыми, но довольными. Среди них обнаружилось много раненых. Отовсюду в лагере доносились звуки совокупления — таким образом солдаты после боя сбрасывали стресс с пленницами. Хенгу это было знакомо, ведь когда-то он и сам поступал аналогичным образом, как и многие воины до него и после.

Покинув шатёр, он не обнаружил охранения. Все дежурные воины были заняты более важной задачей — охраной пленников и лагеря.

Побродив по лагерю, постоянно обходя мужские голые жопы, делающие новых детей, он нашёл своего зама возле костра с котелком.

Наложив себе каши, он сел рядом с парнем на скамью, сооружённую на скорую руку из самодельной доски.

— Что с моими пленницами, Чжу?

— Они под охраной, командир, — оторвался он от деревянной миски с кашей.

— Связаны?

— Так точно.

— Не кормите их и не поите, и не развязывайте.

— Совсем? — выгнул правую бровь Чжу.

— Совсем.

— Но они же подохнут, командир!

— Эти не сдохнут. Вот если дать им намёк на возможность побега — они сбегут. А бегать они умеют так, что на лошади не догонишь. Силушку ты их видел.

— Командир, — замерла деревянная ложка Чжу на половине пути к миске, — кто они?

— Те, из которых молнии били — полубоги.

— А девки?

— Богини.

— Богини?! — стали квадратными глаза Чжу.

— Богини. Самые мерзкие из них — мстительные стервы, весь смысл жизни которых сводится к мести. Кому и за что мстить они найдут — бабы же. Поэтому за ними нужен глаз да глаз.

— Но что ты будешь делать с богинями, командир? Их же невозможно убить. Мечи и стрелы их не берут, дубины лишь валят с ног.

— Попробую убить, а если не выйдет, то залью бетоном по римскому рецепту, отвезу к морю и утоплю.

— Но это же богини… — заплескался ужас в глазах Чжу.

— Не забывай, что я полубог, — подмигнул ему ханец. — Где эти стервы?

— Возле шатра командира дежурных, которые охраняют пленников, — успокоился Чжу, вспомнив жуткое колдовство и молнии, с которыми сила полубогов переходила его царю.

— Отлично, — встал Хенг с полной миской, — проверю их.

— Командир, ты бы поел сначала.

— Поем, Чжу… — прищурился он, не скрывая ледяной ярости. — Обязательно поем… на глазах у этой стервы! Каждый день так буду есть, пока она будет голодать.

Издеваться над Герой ему не надоедало. Как только появлялась возможность, он отвешивал смачные фразочки или ел и пил у неё на глазах, чем жутко бесил и заставлял исходить злобой. Вторая богиня стала случайной жертвой, но Хенгу было плевать. Он не рафинированный обычный японский школьник из аниме, который заступается за злодеек, если они вдруг оказались симпатичными девушками и своим видом вызывают сочувствие. Он честно пытался жить мирно в глуши и никого не трогать, всегда показательно демонстрировал своё негативное отношение к Игре, но ему в этом активно мешала одна мстительная стерва.

Воспоминания Хизеши подкидывали образ третьесортного злодея, ведь именно они в аниме подобным образом издеваются над врагами, но так думается лишь до тех пор, пока не начинаешь обращать внимание на окружающую действительность. Если он третьесортный злодей, то все окружающие воины первосортные, поскольку они не скрывали своей жестокой натуры. После того, как утром войско с пленниками двинулось дальше, на месте лагеря обнаружились сотни трупов строптивых девок и детей. И все мужики воспринимали это нормой. Пытки, изнасилования, побои — в ход шло всё, чтобы быстро сломить волю пленников. По жестокости до римлян славянам было далеко — те за свою долгую историю выработали крайне эффективную тактику запугивания будущих рабов. Но и выходцы с Восточной Европы проявляли фантазию.

Переправа стала самым сложным этапом. Византийское войско село на хвост захватчикам, отчего все старались поскорее форсировать реку. Лодок не хватало, поскольку такого количества добычи и пленных никто не ожидал.

Племя, которое занималось переправой, было на седьмом небе от счастья. При плате по драхме за человека они озолотились.

В первую очередь через реку переправлялись кони и материальные ценности, лишь затем рабы. Вскоре на горизонте показалось византийское войско. Тогда Храбр отдал приказ уничтожить лишнее имущество, которое не успевают переправить. Поскольку вещевые трофеи давно были переправлены, а оставались лишь пленники, то смысл приказа был понятен каждому.

Хенгу это не нравилось, но кто он такой, чтобы идти со своим уставом в чужой монастырь? Он хмурым взором наблюдал за тем, как славянские воины складывают вязанки из сушин и привязывают к ним лишних пленников. Те вопили от ужаса, но ничего не могли поделать. Их вместе с дровами полили маслом и подожгли. Крики многократно усилились.

К прибытию византийцев все воины успешно переправились на тот берег. Поскольку у преследователей не имелось возможности переплыть реку, а их стрелы долетят в лучшем случае до середины водной преграды, никто не спешил пускаться в бега. Славяне спокойно разбили лагерь и на глазах озлобленных греческих защитников принялись привычным образом сбрасывать стресс с гречанками.

Утром начались торги с разбогатевшими на лодках соседях. Те с радостью тратили заработанные драхмы на рабынь и вещи из трофеев. Лишь к обеду армия стронулась с места и неспешно начала углубляться в сторону своей территории.

На протяжении всего пути Хенг не спускал глаз с богинь. Он помнил жрецов Геры, которые почти умудрились сбежать даже закованные в кандалы, да и сам он нечто подобное демонстрировал. Поэтому этих пленниц контролировали как никого другого.

По прибытию в городок племени Храбра начался пир, на котором все упились трофейным вином в хламину. На следующий день начались подсчёт и делёжка трофеев. Как и полагается, десятина достается вождю. Тысячникам перепадает по три процента, но конкретно Хенгу светила та же десятина, как спонсору мероприятия. С этим никто не спорил, поскольку все от вождя до простого воина понимали, что без Чжао никакого похода не состоялось бы, плюс к этому он был военным вождём, благодаря которому победа досталась легко, что тоже достойно награды. Сотникам по половине процента. Остальное в разных долях делится между всеми воинами. Десятникам достается чуть больше, но до добычи сотников им далеко. Личные побрякушки, которые солдаты присвоили во время грабежей, не учитываются. Это приятный бонус вроде сувениров для туриста, посетившего другую страну. Дележу подвергается крупная добыча.

Подсчёты награбленного обещали затянуться надолго. Хенг в этом мероприятии участвовать не собирался, поскольку у него имелась задача важнее — уничтожить богинь. Когда его жёнушка узнала о том, что добычу будут делить без него, в тот же миг сорвалась на делёжку на правах супруги отстаивать интересы мужа, и даже объёмное пузо не стало ей помехой. Воспитание в семье вождя наложило на неё характерный отпечаток — девица не собиралась упускать своего.

По приказу Чжао после предварительной подготовки воины принесли ему Геру в кузницу. Она до последнего смотрела на всех со смесью гнева, презрения и обещания жестоких кар. Сказать она ничего не могла из-за кляпа. Так продолжалось до тех пор, пока она не увидела монструозную конструкцию.

Хотя большая часть доспехов покупалась у аварцев, Хенг не мог обойтись без строительства кузницы для изготовления оружия и доспехов для личной гвардии. Эту мастерскую сделали под его чутким руководством. Тут имелось то, чем он оснащал все свои кузницы — пресс для металла. На этот раз он превзошёл сам себя, поскольку пресс имел противовес весом под тонну. Только сейчас вместо пресс-формы там была закреплена массивная металлическая полоса, в результате чего получилась этакая мощная гильотина, способная перерубать толстый металл.