Они услышали, как прибыли Длинные Ножи со скаутом. Их привел Товия. Товия остался с лошадьми неподалеку от блокгауза и попросил Тома принести ему что-нибудь поесть. Том выполнил просьбу индейца и возвратился в помещение, где уже поднялся сильный шум. Прибывшие, видно, успели выпить и затеяли громкие разговоры. Выделялся голос Билла. Разобрать, что они болтают, было невозможно. «Но как в таком шуме может спать художник?» — подумали Матотаупа и Харка.

Хозяин через некоторое время вышел наружу, как будто посмотреть за конями и собаками, но, потоптавшись вокруг дома, он подошел к Матотаупе и попытался завязать с ним разговор. Имея дела с индейцами, Бен уже сумел овладеть языком дакотов и мог неплохо с ними объясняться. Матотаупа отвечал неохотно и даже не на каждый вопрос. Тогда Бен отбросил свои неуклюжие попытки и прямо сказал:

— Вас ищет Рыжий Джим.

— Кто это такой? — спросил Матотаупа, ничем не выдавая своих чувств.

— Э, да ты его знаешь! Рэд, или Рэд Джим, или Рэд Фокс, или… а не все ли равно, как его называть… он был однажды у вас. Хороший парень, не правда ли?

Матотаупа только сжал губы.

— И вот он ищет вас. Был здесь, а теперь уехал на запад. Надеюсь, он не сдох во время этой бури. Думаю, нет, Джим умеет за себя постоять. Ну, вы устали, доброй ночи. Хорошее у вас знакомство с художником. О, такое знакомство может быть очень полезно!

Бену не удалось вызвать Матотаупу на разговор, и он удалился.

Если индейцы думали, что в блокгаузе всю ночь будут орать пьяные, то они ошиблись. Бен и Билл — их голоса были отчетливо слышны из дома — побеспокоились, чтобы побыстрее установилась тишина.

Пришел еще раз к коням Длинное Копье. Он считал, что художник ведет себя неосторожно, и поэтому трижды объяснил индейцам, где они с Желтой Бородой будут спать. Он сказал также, что у художника есть свисток, который очень похож на военный свисток индейцев, и в случае необходимости художник засвистит.

Вскоре из дома вышел Бен, подошел к Товии и попросил его показать револьверы убитых в прерии белых, видно, во время выпивки кто-то говорил об этом.

Бен назвал цену, которую Товия посчитал смешной. Бен набавил немного цену и сказал при этом, что вообще он не покупает краденого, но… Он отошел от Товии, подошел к Матотаупе и спросил, не хочет ли он приобрести пару револьверов с боеприпасами. Матотаупа поплотнее укутался в одеяло и повернулся к нему спиной. Бен ушел в затихший дом. Было слышно, как он закрыл за собой тяжелую дверь.

Матотаупа поднял голову, прислушался. Тишина. Он встал и пошел к дому. Когда через несколько минут он возвратился, в руках его был тяжелый топор, которым кололи около дома дрова. Он положил топор под одеяло и, кажется, заснул. Харка смертельно устал, и скоро сон завладел им.

Они проснулись от резкого звука, очень похожего на военный свисток. Оба были привычны к этому звуку и знали, что полагается по нему делать. Харка, как и отец, в одно мгновение был на ногах с оружием в руках, даже прежде, чем сообразил, что он не в родной палатке, а около коней, рядом с этим проклятым блокгаузом. Ночь была тиха, тихо было и в доме. Приглушенный крик донесся из его бревенчатых стен, и через секунду Матотаупа был у двери и принялся ее ломать. Харка поспешил к отцу. Он не забыл при этом бросить взгляд на Товию. Индеец уже вскочил на своего коня и галопом понесся от дома. Вероятно, он был из тех людей, которые стараются не вмешиваться в дела, не касающиеся их.

Несколькими ударами топора Матотаупа прорубил в двери отверстие и проник в дом. Харка дал предупредительный выстрел из ружья и следом за отцом устремился в темную внутренность дома. Оба ринулись в тот угол, где расположились Длинное Копье и Желтая Борода.

Уже при первых ударах топора в доме поднялась суматоха. Харка оказался среди мечущихся людей. Послышался крик о помощи — это был голос Длинного Копья. Матотаупа ответил военным кличем дакотов, и Харка кричал вместе с ним:

— Хи-юп-юп-юп-хи-иах!

На какой-то момент это парализовало весь дом. Снаружи, где располагались индейцы, доставившие свои товары в блокгауз, тоже раздались разноязычные возгласы, залаяли собаки.

Матотаупа, размахивая топором, кажется, уже пробился к углу, из которого донесся приглушенный голос Желтой Бороды:

— Матотаупа! Матотаупа!

В момент страшной опасности он назвал дакоту по имени.

Харка не смог пробиться к отцу: кто-то ухватился за его мацавакен и пытался вырвать ружье из рук мальчика. Противник был сильнее, Харка изворотливее. Но в это время другой голос с присвистом завопил:

— В колодец его, в колодец!

На спину Харки навалились двое мужчин, и он не смог сопротивляться. Его сбросили вниз головой в дырку в полу, и над ним захлопнулась крышка. Мальчик свалился в воду, но не потерял самообладания: он извернулся в тесном бревенчатом срубе и вынырнул. Голова его оказалась над водой, он выплюнул воду и глубоко вздохнул.

Первая мысль — карабкаться наверх! Но от людей, находящихся в доме, нельзя было ждать ничего хорошего, скорее всего — они помогут ему утонуть. Промелькнули еще мысли об отце, о схватке в блокгаузе. Потом все внимание сосредоточилось на поисках выхода. Никто, никто не мог мальчику помочь, и если он сам не сумеет ничего сделать, то погибнет.

Держаться на поверхности было трудно, потому что узкий колодец стеснял движения и Харка так и оставался в скорченном положении. Какая же тут глубина? Может быть, нырнуть поглубже — и найдется место пошире, чтобы развернуться? Харка был хороший ныряльщик и мог подолгу держаться под водой. Набрав в легкие побольше воздуха, он оттолкнулся руками, а затем и ногами от стенок и снова вниз головой ушел под воду. Неожиданно быстро он достиг дна. Но тут же нащупал и боковой, выложенный деревом проход. Не раздумывая, он как рыба скользнул в эту трубу и, отчаянно работая руками и ногами, поспешил вперед. Скорей, скорей… Только бы хватило воздуха… Скорей… Скорей, ведь наверняка там должен быть выход…

Он уже почувствовал, что ход расширяется, но и не дышать больше не мог. Страшным усилием воли он заставил себя сделать еще несколько судорожных движений… И вот его потянуло вверх. Он на свободе!..

Харка вынырнул почти посредине реки. Над головой было звездное небо. Выплевывая воду и жадно глотая воздух, он проплыл немного вниз по течению, потом выбрался из реки и почти без памяти свалился на мокрый песок.

Чуть отдышавшись, он прислушался.

В блокгаузе как будто снова было тихо. Вдалеке лаяли собаки. Индейцы неподалеку от реки сидели у костров и тихо разговаривали. Разбитая дверь блокгауза висела на одной петле.

Что же с отцом, с Желтой Бородой, Длинным Копьем?

Харка решил направиться в лагерь индейцев, ведь не станут же краснокожие убивать мальчика. Может быть, кто-нибудь из них владеет языком дакотов и хоть что-то ему удастся у них узнать.

Он снова вошел в воду и, отплыв подальше от блокгауза, выбрался на берег. Стараясь оставаться незамеченным, он под прикрытием холма подобрался к лагерю.

В лагере индейцев никто не спал. Да, здесь нашлись два человека с волосами, заплетенными в косицы, которые смогли говорить с мальчиком.

— Мы знаем тебя, — сказал один из них после продолжительного молчания. — Твой отец разбил дверь и издал клич воинов. Белые связали его в доме. Они говорят, что он хотел убить Длинное Копье и человека, чье имя — Ловкая Рука. Они говорят, что он хотел их ограбить.

— Что же Желтая Борода и Длинное Копье?

— Они пытались защитить Матотаупу, но не смогли. Им самим еле удалось спастись от грабителей.

— Что же мне делать?

— Оставайся у нас. Мы спрячем тебя. Все равно отцу ты сейчас не поможешь. Жди.

И Харке пришлось остаться в лагере. Когда начало светать, ему нашли не очень новую одежду и цветной платок, чтобы он им повязал голову. В этом наряде он стал совсем не похож на прежнего Харку. Дали ему и немного еды.