Она долго возилась с зонтиком, наконец опустилась на сиденье рядом с ним. Она была удивительно хороша, как будто сошла со страницы модного журнала. Высокая, очень худая. Волосы серебристо-пепельные, тяжелые, атласные, до середины спины. Белая тонкая кожа, длинные кошачьи глаза, но не зеленые, как у кошки, а совершенно черные, с перламутровыми голубыми белками. Высокие скулы, тонкий прямой носик, крупный чувственный рот. На своего низкорослого неказистого братца она ни капли не была похожа. Салон наполнился ароматом каких-то головокружительных духов. Стас тут же заметил настоящие крупные бриллианты в ушах и на пальцах, сумочку и сапоги из светлой страусовой кожи. Сапоги были совершенно чистыми. Если бы она прошла пешком хотя бы сотню метров, непременно заляпала бы их грязью.

–?Здравствуйте, Петя, – она улыбнулась ему так сладко, словно собиралась поцеловать, – вы потрясающе выглядите. Ни за что не узнала бы вас.

–?Ну конечно, лет семнадцать прошло, – улыбнулся в ответ Стас, – вы были такой маленькой, а я был всего лишь сокурсником вашего старшего брата, мы с вами встречались только два раза, страшно давно, как будто в другой жизни. Как вы можете меня помнить?

–?А вот и нет, – она откинула длинную прядь и уставилась на него в упор, не моргая. – Именно вас, Петя Мазо, я запомнила лучше, чем других. Вы были таким милым закомплексованным толстячком с дурацким хвостиком на затылке, а я была подростком и тоже подыхала от всяких комплексов, поэтому сразу обратила на вас внимание. Почувствовала родственную душу. Вы починили мой магнитофон «Электроника». В соседней комнате все танцевали при погашенном свете, а вы возились с моим кассетником. Помните?

–?Совершенно не помню, – пожал плечами Стас.

–?Он потом еще очень долго работал, мой магнитофончик, – произнесла она медовым голосом, продолжая смотреть на него в упор, – да, Петя, вы были уютным добрым толстячком, а теперь вы настоящий красавец, можно запросто голову потерять. Женаты? Есть дети?

–?Нет. Ни жены, ни детей.

–?Ой, надо же, – она красиво тряхнула волосами, – а мне казалось, вы такой семейный человек, я думала, вы женитесь очень рано и заведете кучу детей. Слушайте, а что это вдруг вы решили устроить встречу выпускников?

–?Ну просто хочется собраться, посмотреть друг на друга, – пожал плечами Стас.

–?И кому же пришла в голову эта идея?

Черные глаза впились Стасу в лицо, и он отвернулся. Как ни хороша она, эта Юркина сестренка, пора было кончать разговор.

–?Точно не знаю, кому именно. Какая разница? – Он достал сигареты, вдавил прикуриватель в панель.

–?Можно мне тоже? – Она потянулась к пачке, пришлось дать ей прикурить и немного опустить стекло. В салон полетели мелкие брызги дождя.

–?Что вы хотели передать мне для Юры? – спросил он, глядя в окно и морщась от колючих брызг.

–?Тут небольшой пакет. Продукты, носки, футболка. Да, я забыла вас предупредить. Ни в коем случае не покупайте ему спиртного и не давайте денег. Ни копейки. Слушайте, а можно мне прийти на встречу выпускников?

У Стаса пересохло во рту. Он раздавил в пепельнице только что закуренную сигарету и резко развернулся к Ирине, отчего шею пронзила острая боль.

–?Да, конечно. Простите, мне пора. У меня очень мало времени.

–?Ну вы же сказали, что у вас свободна вся вторая половина дня, – она недоуменно подняла брови. Она явно не собиралась вылезать из машины.

–?У меня заболела мама. От Юры я сразу поеду к родителям. Хотелось бы пораньше, – отчеканил он и добавил с вежливым оскалом: – Было очень приятно вас повидать, Ирочка. Всего доброго.

Она обиженно молчала и не двигалась.

–?Ирина, мне правда пора, – Стас вскинул руку и взглянул на часы.

–?Скажите хотя бы, где и когда состоится встреча. Вам же будет лучше, если я там появлюсь и присмотрю за Юркой.

–?Ну хорошо, – Стас раздраженно поморщился, – если вы так хотите... через две недели. Место мы еще не определили. Скорее всего, закажем зал в каком-нибудь ресторане. Я позвоню вам.

–?Спасибо, Петенька. Теперь я вижу, что в душе вы так и остались лапочкой, закомплексованным милым толстячком. Да, и еще, пожалуйста, будьте так добры, когда приедете к Юрке, непременно снимите показания с электросчетчика, запишите и сообщите мне по телефону, очень вас прошу. – Внезапно она чмокнула его в щеку, тут же с мелодичным мягким смехом выскользнула из машины.

За окном, в мокрой темноте, мелькнул блестящий кремовый плащ. Смех долго еще продолжал звучать у Стаса в голове и казался все более знакомым.

Майору Сергею Логинову трудно было открывать глаза и говорить. Лицо распухло, он чувствовал вместо лица сплошной отек, тяжелый, плотный. Медсестра Катя кормила его с ложечки куриным бульоном, жидкой геркулесовой кашей, йогуртом. Среди немногих людей, заходивших к нему в палату, он выделил высокую худую женщину, ту самую, которая осматривала его лицо и про которую Аванесов сказал, что она ларинголог. Когда она пришла в первый раз, он еще не мог определить четкой границы между сном и явью. Он сначала решил, что видит сон, в котором плавает белый призрак с живыми глазами. Крупное стройное привидение смотрело на него с жалостью. Усилием воли он грубо выдернул самого себя из сна, и привидение оказалось живой женщиной в белом халате.

В просвете между маской и шапочкой светились большие светло-карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Пахло тонкими духами. С трудом разлепив губы, хотел спросить, кто она и зачем пришла, но женщина произнесла из-под маски спокойным низким голосом:

–?Пожалуйста, не надо разговаривать.

Он и так не мог. Незачем было лишний раз напоминать ему об этом.

–?Меня зовут Юлия Николаевна. Я врач. Я осмотрю вас, потом вы будете спать.

Она повернула рычаг кровати так, что больной принял сидячее положение, и стала осторожно снимать бинты с его лица. Он почти ничего не чувствовал, только легкие нежные прикосновения ее холодных пальцев, но все у него внутри сжималось, он упрямо, зло глядел ей в глаза. Он сразу возненавидел ее. Именно она была тем самым хирургом-пластиком, который изменил ему внешность.

Когда она явилась снова, ему удалось разглядеть ее лучше. Она опять была в маске, но глаза ее показались ему настолько выразительными, что он без труда представил себе все остальное. Красавица, холодная, умная, беспощадная. Человек, не знающий сомнений. Он все еще не мог произнести ни слова и потянулся к тумбочке у койки. Она кивнула, сказала: да, конечно, и подала ему планшет и карандаш.

«Зачем вы это со мной сделали?» — написал он.

–?Простите. Я не могу вам ответить на этот вопрос. Пожалуйста, не надо разговаривать. Вы мне мешаете, – ответила она.

«Вы мне тоже мешаете. Я спать хочу», – вывел он и поставил такую жирную точку, что обломился грифель карандаша.

–?Я должна обработать швы, поменять повязку, – сказала она и попыталась забрать у него планшет.

«Пусть это сделает Катя».

–?Это может делать только врач. А Катя – медсестра, так что придется вам потерпеть мое присутствие, – в голосе послышалась легкая обида, и Сергей злорадно усмехнулся про себя. Ему хотелось ее задеть, и это было, пожалуй, первое нормальное живое чувство за последнее время.

Юлия Николаевна забрала у него планшет, сняла повязку с его лица. Сергей скосил глаза и увидел на тумбочке открытый чемоданчик с каким-то незнакомым аппаратом.

–?Это лазер, – спокойно объяснила она, – я буду обрабатывать швы лазерным лучом. Так они заживут значительно быстрее. Лазер снимает отеки, дезинфицирует. Вы ничего не почувствуете. Пожалуйста, закройте глаза и расслабьтесь.

Он подчинился и действительно ничего не почувствовал, кроме собственного частого сердцебиения. Подлая злодейка-хирург была с ним терпелива и ласкова. От нее пахло так нежно, и руки у нее были такие легкие, что у него возникло странное желание прикоснуться к ней. Ему совершенно не хотелось, чтобы она уходила, и от этого он разозлился еще больше.