Прямо у подъезда стоял скромный голубенький «жигуль».

–?Долго собираетесь, девушка, минута простоя три рубля, – ехидно заметил шофер.

–?Не боись, заплатим, сколько скажешь! – успокоила его Милка и втолкнула Анжелу на заднее сиденье, прикрывая ей голову ладонью, как это делают американские полицейские, усаживая в машину арестованных в наручниках.

–?Дай телефон, я врачу позвоню, – попросила Анжела, когда «жигуль» сорвался с места.

–?Ага, сейчас, – Милка принялась рыться в сумке.

–?Девушка, – обратился к Анжеле шофер, – а чего с лицом-то у вас?

–?Ничего! – рявкнула в ответ Анжела и повернулась к Милке: – Ну что ты возишься? Давай быстрей.

–?Подожди, надо повязку твою перекисью увлажнить, чтобы не присохло.

Огни проезжающей машины осветили салон, и Анжела увидела у Милки в руках вместо телефона какую-то белую тряпку и маленький аптечный флакон оранжевого стекла. Прежде чем она успела что-либо сообразить, ей в нос ударил резкий запах хлороформа.

За полчаса до этого двух наружников, дремавших во дворе в машине, разбудил телефонный звонок, прозвучавший в квартире Анжелы Болдянко.

–?Да что там такое, блин? – проворчал старший лейтенант ФСБ, потягиваясь и таращась на циферблат. – Ой, елы-палы, половина четвертого утра!

–?Алло, слушаю, – ответил в квартире высокий женский голос.

–?Людмила Борисовна? Доброе утро, диспетчер такси беспокоит. Машина подъехала, «Жигули», четверочка, голубого цвета.

–?Спасибо, сейчас мы выходим.

–?Людмила – это вроде домработница ее, – пробормотал сквозь зевоту старший лейтенант, – куда это они собрались на такси в такое время?

–?Там «жигуленок» у подъезда, – заметил младший лейтенант, – голубая четверка, с антенной.

–?Иди проверь, а я послушаю, что у них за базар, – старший лейтенант закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, пытаясь уворовать еще хоть минутку сна.

Младший неохотно вылез из машины.

–?Влад, ну ты хоть фуражку надень, – не открывая глаз, окликнул его старший.

Они дежурили у дома Анжелы в машине ГИБДД, на обоих была милицейская форма. Их должны были сменить два часа назад, но что-то там не сложилось, смена все не приезжала. У наружников пошла вторая бессонная ночь, а поскольку совершенно ничего интересного не происходило, они расслабились. Им не пришло в голову, что предыдущего звонка, вызова такси, который должен был прозвучать не менее получаса назад, они почему-то не слышали.

Младший вернулся за фуражкой, пересек двор, заглянул в «жигуленок». На водительском месте дремал белобрысый парнишка лет двадцати. Наружник стукнул костяшками пальцев по стеклу. Парень растерянно захлопал белесыми ресницами.

–?Младший лейтенант Мельников. Доброе утро.

–?Скорей уж спокойной ночи, – кисло улыбнулся водитель.

–?Нарушаем? – добродушно поинтересовался лейтенант.

–?Вроде нет, – шофер растерянно огляделся, – а чего?

–?А того. Стоим в неположенном месте.

–?Так это, короче, пассажиров ждем, – парень зевнул во весь рот.

–?Ты, что ли, такси? – точно так же зевнув, уточнил наружник.

–?Ага, такси.

–?Что за фирма?

–?«Московский извозчик», короче, это, частная, – он протянул визитку, лейтенант прочитал: «Заказ такси по телефону» – и убрал ее в карман.

–?Короче, ясненько, таксист. И куда ж твои пассажиры надумали ехать в такое время? – лейтенант взглянул вверх.

Окно на пятом этаже, седьмое справа, было открыто. Свет не горел. Кисейные шторы шевелились от легкого ветра. Двор и подъезд освещались яркими фонарями. Глядя из света в темноту окна, было трудно что-нибудь разглядеть. На секунду лейтенанту показалось, что за шторами кто-то стоит и смотрит прямо на него. Ничего странного в этом не было. Домработница Людмила могла выглянуть во двор, ей ведь только что позвонили и сообщили, что подъехала машина.

–?Да вроде в больницу едут, – услышал он сонный голос шофера.

–?Так чего ж они в такое время такси вызвали, а не «скорую»? – поинтересовался лейтенант и оторвал взгляд от окна.

–?А я откуда знаю? Может, у них что-то такое, короче, не смертельное. Зубы болят или роды.

–?Ну ладно. Документы покажи.

Парень достал права. Наружник переписал себе в блокнот все, что следовало переписать, и, покачав головой, заметил с усмешкой:

–?Фамилия у тебя какая интересная – Дюбель. В школе небось дразнили?

–?Нормальная фамилия, – обиженно нахмурился парень, – короче, это, штрафовать будете?

–?Пока только предупреждение тебе, Дюбель Артем Васильевич. В устной форме. В следующий раз на пешеходный тротуар не заезжай, – лейтенант вернул права, – и смотри не усни за рулем, таксист.

–?Не буду. И за рулем не усну, честное пионерское, – радостно пообещал парень, – короче, это, спасибо!

–?На здоровье, – младший лейтенант козырнул и вернулся к своей машине. Старший пил кофе из крышки термоса.

Из приемника звучали голоса:

–?Давай, давай, просыпайся, надо срочно ехать в больницу.

–?В какую больницу? Совсем офигела?

–?Швы у тебя разошлись, дура!

Старший допил кофе, налил еще и протянул младшему.

–?Бедная девка, это, наверное, хреново, если швы расходятся, – вздохнул младший, когда из приемника раздался жалобный плач Анжелы:

–?Ой, мамочки, это же кровь! Ну почему, почему? За что?

Лицо генерала казалось прозрачным в сиреневом свете прожекторов. Он выглядел не просто больным, а умирающим. Сергею приходилось видеть такие лица у тяжело раненных. Обычно когда кожа приобретала этот странный небесно-голубой оттенок и заострялся нос, человек уже ничего не соображал. Глаза закатывались, изо рта слышались тяжелые хрипы или бессмысленный бред. Но Владимир Марленович крепко держался на ногах, и голова его работала отлично. Он спокойно, толково пытался объяснить жене, кто такой Сергей, и уговаривал ее при шофере ни в коем случае не называть его Сережей.

Шофер заволновался, увидев, что вся троица остановилась посреди летного поля, и решил выйти из машины. Он шел к ним.

–?Наташа, это двойник. Ему сделали пластическую операцию, он майор ФСБ, он живет сейчас в квартире Стаса. Ты должна называть его Стасом, ты должна вести себя так, будто он твой сын.

Но Наталья Марковна смотрела на них обоих влажными, счастливыми, совершенно безумными глазами и повторяла:

–?Конечно, Володенька, он наш сын, наш Сережа. Я всегда знала...

Шофер приближался. Генерал прижал голову жены к плечу и шепотом спросил:

–?Как вас зовут, майор?

–?Сергей, – растерянно ответил он.

Генерал посмотрел на него долгим странным взглядом и прошептал на ухо:

–?Скажите ей, что вас зовут Станислав. Потом я все объясню, вам, ей, потом... Называйте нас мама и папа, не стесняйтесь.

–?Здравствуйте, Владимир Марленович, – шофер подошел к ним вплотную, пожал руку генералу, – какие проблемы? Почему стоим? Добрый вечер, Наталья Марковна.

–?Привет, Костя, – улыбнулся ему генерал, – посадка была очень тяжелая, мы устали и перенервничали. К тому же бессонная ночь. Все нормально.

–?А что такое с Натальей Марковной?

Генеральша стояла столбом, вцепившись в руку Сергея, и на приветствие шофера не откликнулась.

–?Мама не знала, что я попал в аварию, – громко, спокойно объяснил он, – а сейчас увидела мои шрамы, – он поцеловал генеральшу в щеку, – пойдем в машину, мамочка, ветер сильный, тебя продует.

–?Да, да.

Эта женщина ничего общего с его мамой не имела. Назвав ее так, он на секунду почувствовал себя предателем. Разыгрывать спектакль перед Эвелиной, перед Плешаковым было значительно проще. Встреча с родителями Герасимова далась ему неожиданно тяжело, хотя генерал был первым человеком в его новой жизни, перед которым не следовало притворяться.

Всю дорогу генерал и генеральша неслышно шептались на заднем сиденье. Иногда Сергей в зеркале встречался глазами то с ним, то с ней и заметил, что взгляд Натальи Марковны стал вполне осмысленным. Она быстро оправилась от шока. Сергей мог понять, что неожиданная встреча с двойником собственного сына может вызвать шок у любой матери. Наталью Марковну предупредить не успели, она измотана ночным полетом, у нее смертельно болен муж, и странно ждать от нее спокойных, адекватных реакций. Но почему она назвала его сразу по имени, оставалось пока загадкой.