Хотите пойти?
- "Сирано де Бержерак"? О, с удовольствием, помню, я видела еще Рубена Симонова в роли Сирано...
- А после спектакля можно поехать к нам!
- О нет, после спектакля - это поздно, у меня, Сашенька, уже нет на это сил.
- Тогда пойдемте в театр послезавтра, а в субботу приходите к нам! Я что-нибудь вкусненькое приготовлю.
- Ты хорошо готовишь?
- Говорят, да. Так вы согласны, Мария Львовна?
- Разумеется, согласна. Только, пожалуйста, говори мне "ты", и не надо имени-отчества, лучше просто "бабушка".
- Хорошо, я попробую, но, наверное, сразу у меня не получится.
- Сашенька, а ты не могла бы завтра в это же время прийти опять сюда, мне не хочется ни одного дня терять... Теперь, когда я обрела тебя...
- Я приду! Я обязательно приду! - горячо заверила я. - А сейчас, наверное, уже побегу.., вы устали, и я тоже, честно говоря, столько волнений, вам надо отдохнуть...
- Действительно, столько волнений. Но должна сказать, Саша, впервые после смерти Вени я чувствую себя почти счастливой.
Мы нежно обнялись на прощание, и я ушла. Меня трясло и колотило. Мне отчего-то было страшно, словно я подошла к какому-то рубежу... На Арбате было шумно и оживленно, а мне хотелось тишины и покоя. Но, представив себе, что буду до глубокой ночи сидеть дома одна, я заколебалась, ехать ли домой. Нет, я поеду сейчас к Ульяше. Ульяша - моя старшая подруга. Она живет одна, и к ней вполне можно заявиться без звонка. Ульяша была подругой мамы, а теперь стала моей... Она одинокая интеллигентная женщина, немного, может быть, странная, но добрая, умная и меня обожает, как, впрочем, и я ее. Кстати, она ведь может знать о том, что мой настоящий отец - этот Веня...
- Александра, что за пожар? - воскликнула она, открыв мне дверь. - Твой красавец наставил тебе рога?
- Уля, а разве женщинам наставляют рога? - не придумала я ничего умнее.
- Ага, значит, ты ему рога наставила? Давно пора!
Твоя верность набивает оскомину. Сашка, что за дела? Ты почему такая зеленая? - вдруг сменила тон Ульяша.
- Уля, ты знаешь, кто такой Вениамин Демшицкий?
- Опаньки!
- Так знаешь или не знаешь?
- Знала когда-то такого. Он был диссидент, красивый малый, кажется, математик. А что?
- Это все, что ты о нем знаешь?
- Сашка, что ты придуриваешься?
- Нет, это ты придуриваешься! Ты знаешь, кем он мне приходится?
- Опаньки!
- Да что ты заладила "опаньки" да "опаньки"?
- Ну я не знаю, что и сказать...
- Скажи как есть, я все равно уже в курсе.
- Откуда?
- От верблюда!
- Александра, ты что себе позволяешь? Я тебе в матери гожусь!
- Прости.
- Ладно уж, прощаю, не хотела говорить, но раз ты в курсе... Слушай, если ты уже все знаешь, то за каким чертом тебе мой ответ? Но хотела бы я услышать, какая тварь тебе проболталась?
- Не тварь, а бабушка.
- Какая еще бабушка? - вытаращила глаза Ульяша.
- Моя бабушка, мать Демшицкого.
- Опаньки!
- Уля! - завопила я.
- Ах да, прости. Откуда взялась вдруг эта бабушка?
- Из Израиля. Приехала со мной познакомиться, и я сейчас у нее была. Это как гром среди ясного неба, я чего угодно ожидала, когда шла к ней, но только не этого...
- Воображаю! Ну и как ты отнеслась?
- Я в смятении, если честно. Понимаешь, я ведь все равно всегда буду считать отцом папу, моего папу... И вдруг еще какой-то отец. Я думала, это только в кино бывает...
- Кино - штука довольно приближенная к жизни, должна тебе заметить, особенно мелодрамы.
Когда-то в юности я тоже вдруг узнала, что мой отец не мой отец, а узнав, поделилась с одной подругой, так оказалось, что у нее такая же история.
- Обалдеть!
- Ах, Сашка, в этой жизни обалдевать приходится довольно часто. Ну и что от тебя хочет эта бабушка?
Любви, что ли?
- Ну вроде да...
- А больше ничего?
- А чего можно от меня хотеть? Что у меня есть?
Блоха в кармане?
- И Глеб на аркане! - захохотала Уля. - Между прочим, это может вскоре оказаться некоторой ценностью, Я вчера была в одном доме, так там две юницы просто подыхали от восторга по поводу господина Ордынцева. Он, дескать, самый красивый мужик в Москве и Московской области, едва не загубленный талант и безусловно восходящая звезда!
- Правда? - обрадовалась я.
- Чего ты ликуешь? Это ни к чему хорошему не приведет, - горестно покачала головой Ульяша. - Впрочем, черт с ним, расскажи лучше про бабку.
Кстати, а Демшицкий сам побоялся приехать?
- Он умер.
- Ох ты господи, я не знала. А старушка решила найти внучку... Что ж, логично.
- Она хочет, чтобы я поехала к ней, она там покажет меня врачам, чтобы я могла родить.
- Опаньки! Круто берется. Между прочим, ты пока и нашим врачам не показывалась. Могла бы уж давно... Хотя что бы вы ели, если б ты не работала?
Но сейчас, конечно, все меняется. Похоже, твой Глебчик и вправду в звезды выбивается... Ох, Сашка, тебе будет трудно.
- А когда мне было легко? - пожала я плечами. - Даже если у Глебки голова закружится от успехов, я сумею ему все объяснить, он же умный и меня любит, ты ведь знаешь.
- Знать-то я знаю, но... Впрочем, чего раньше времени каркать. Ты его с бабкой знакомить собираешься?
- А как же!
- Сашка, вот тут я не уверена...
- Что ты хочешь сказать? - удивилась я.
- Принимая во внимание характер твоей свекрови...
- При чем тут свекровь?
- Ведь она тоже узнает о бабке, правда?
- Ну и что? Это не позор.
- На твой взгляд. И на мой тоже, но за эту особу я не поручусь.
- Да ей-то что за дело?
- Ну, во-первых, она, по моим наблюдениям, не чужда антисемитизма, это раз, во-вторых, жуткая ханжа.
- Уля, мне на нее наплевать с высокого дерева!
- Что ж, наплевать так наплевать.
- Как ты себе это представляешь? У меня появилась бабушка, совершенно очаровательная старушка, которой я нужна, и я скрою ее от мужа, так? На что это похоже?
- Ты когда собираешься их знакомить?
- В субботу! А в пятницу поведу ее на "Сирано".
Слушай, ты тоже приходи к нам в субботу, обязательно! Я тебя с ней познакомлю!
- Думаешь, это удобно?
- А что ж тут неудобного? Она хочет познакомиться с моими близкими, а ты не близкая, что ли?
- И Светика позовешь?
- Ни за что! Не желаю ее постную рожу видеть.
