Водитель исподлобья посмотрел на Бармина и, оскалившись, замахнулся монтировкой. Бармин зажмурился. Удара не последовало.
– Кто там, Боря? – Из-за спины водителя высунулось заспанное лицо сменщика.
– Да тут… лезет один. Просит ваять с собой, – глухо произнес Боря, все еще не выпуская монтировку.
– Пусть платит! – сказал второй водитель и исчез за занавеской.
– Вот деньги.
Дима уже стоял на подножке автомобиля, поддерживая Полину за плечи. Ее болезненно серое лицо было покрыто бисером пота, а спутанные волосы прилипли ко лбу и щекам. Водитель на секунду задержал на ней взгляд и вздохнул.
– Кто вы и за что вас гонят менты, не спрашиваю… Но я могу взять только двоих! – сказал он и бросил монтировку.
Не говоря ни слова, Бармин взял девушку под локоть и подтолкнул ее на сиденье рядом с водителем. Дима застыл на месте. Бармин оглянулся: милицейская машина еще только показалась на горизонте.
– Езжай, Дима! – Бармин улыбнулся. – Надеюсь, вам повезет!
Он спрыгнул на землю и закрыл дверь. Тягач с ревом пустил струю выхлопных газов, рванул вперед и, оттеснив легковушки, прибавил ходу.
Бармин тут же поднял руку.
У черной «Волги» зажегся указатель поворота. Водитель притормозил. Бармин заглянул в окошко: кроме водителя на заднем сиденье развалился пассажир. Пассажир приветливо улыбался. Бармин бросил взгляд на милицейский автомобиль, который матерился в мегафон и пытался обогнать едущий впереди транспорт.
– Езжай, – сказал Бармин и махнул рукой. Водитель проехал чуть-чуть и опять остановился.
– Садись, парень! – крикнул он, выскочив из салона.
Бармин посмотрел на приближающиеся фонари милицейской машины и крикнул:
– У меня нет денег! Езжай!
Он хотел побежать к лесу и тут увидел мелькающих между деревьев автоматчиков.
– Не валяйте дурака, садитесь! – Бармин обернулся: пассажир открыл заднюю дверь. – У вас просто нет выбора!
Автоматчики вышли из леса, а милицейский автомобиль был уже в пятидесяти метрах от Бармина. Не оглядываясь, он юркнул в салон «Волги».
– Теперь давай с ветерком! – сказал пассажир водителю и довольно ухмыльнулся.
Майор очнулся оттого, что кто-то бил его по затылку. Он открыл глаза. Его голова, подпрыгивая, ударялась о что-то твердое. Его куда-то везли. Закатив глаза, майор увидел чью-то спину. Человек, который который вез его на самодельных санях, тихонько напевал какой-то знакомый мотив.
Нестерпимо ныли спина и шея. Каждый вдох вызывал острую боль в груди. Зато руки и ноги были, кажется, целы.
«А ведь волчара мной побрезговал! Это, наверно, потому, что я по уши в машинном масле!» – подумал майор и заснул.
У сложенной из плавника избушки, притулившейся к самому склону сопки, человек остановился и сбросил, с груди лямку.
– Фу-у! – шумно выдохнул он. – Ну, ты молодец, псина, кореша мне нашел! – сказал он сидящему у двери волку. – Это ничего, что он в масле. Он живой, только пока законсервированный.
Человек подошел к избушке и открыл дверь пошире. Потом взял Богданова под мышки и потащил.
– Ты кто? – тихо спросил майор.
– Робинзон. А ты кто и откуда свалился?
– Из океана.
– На чем приплыл?
– Ни на чем. Вплавь.
– Ну, это ты врешь! – сказал Робинзон. – Вплавь здесь только рыба с мишкой могут!
– Я и сам раньше так думал…
– Надеюсь, ты с Аляски, а не с Земли Франца-Иосифа?
– С парохода, который уже на дне… – Внезапно майор увидел рядом волка и привстал на локте. – Твой волк?
– Собака. А что? Она тебя в распадке нашла. Понравился ты ей. Ну, пошли в дом. Там все расскажешь. Не обижайся, утопленник, но я у тебя ножичек изъял. До окончания следствия. Куртка на тебе больно подозрительная.
Они летели по шоссе уже минут двадцать. Водитель поставил на крышу синий фонарь. Бармин за все время не проронил ни слова. Его даже не интересовал милицейский автомобиль, который сидел у них на хвосте. Бармин думал о том, во что он на этот раз вляпался. Эта «Волга» и ухмыляющийся сосед наводили на него тоску.
– Слиток при вас? – неожиданно спросил сосед и повернул к Бармину добродушное лицо с хитрыми глазами.
Мужчине было где-то около сорока. У него была толстая и прямая шея борца, а под плащом угадывалась мощная мускулатура.
– Какой еще слиток?! – Бармин деланно удивился.
– Платиновый. Который вы в привокзальном отделении показывали!
– Вы что-то путаете, – выдавил из себя Бармин.
– Ну раз так, придется вас отдать им! – сосед показал пальцем себе за спину. – Они упорные. Своего не упустят. Кстати, вашего подельника, этого несчастного Васильева, они только что застрелили. Прямо в сердце! Вот какие ворошиловские стрелки… Так слиток у вас? – Бармин молчал. – Ну, подумайте. Время еще есть, – он посмотрел на часы, – минут двадцать. А там пойдете к вашему Шкуродеру! – Бармин удивленно посмотрел на улыбающегося соседа. – Этот дубиноголовый что-то вроде унтера Пришибеева. За ним уже целый список, но наказать невозможно: на своем месте незаменим! Милицейское начальство за него горой! Так вы со мной или с ними?
– Только не с ними, – мрачно ответил Бармин и, отвернувшись, стал смотреть в окно.
– Значит, со мной! – с нажимом сказал сосед и похлопал Бармина по колену. – Саша, притормози!
«Волга» съехала на обочину. Позади метрах в десяти остановилась милицейская машина. Мужчина вышел из салона. Бармин наблюдал за тем, как он подошел к милицейскому «жигуленку» и постучал по крыше. Водитель открыл дверь и уставился на мужчину. Тот заглянул в салон и, сказав несколько слов, сильно хлопнул дверью… Милицейский автомобиль начал разворачиваться.
– Уговор есть уговор! – сказал пассажир, садясь рядом с Барминым.
Через полчаса «Волга» въехала на территорию дачного поселка и по узкой ухабистой дороге подкатила к двухэтажному особняку, скрывающемуся среди вековых елей.
– Я на часик отлучусь. Потом сразу домой, – мужчина взял из рук водителя портфель, потом повернулся и, улыбаясь, сказал Бармину: – Давайте сюда ваши руки! – Тот протянул руки, и на его запястьях защелкнулись стальные браслеты. – Так будет и вам, и мне спокойней.
– Товарищ подполковник, мне оставаться, или…
– Останься. А то наш гость затоскует в одиночестве. Я ненадолго!
– Только не рыпайся! – сказал шофер Бармину, когда подполковник вышел из автомобиля и, открыв чугунную калитку, направился по асфальтовой дорожке к дому. – А то мне придется присушить тебя, беззубый! – Шофер хохотнул. – Увольняют нашего Борю! Кстати, твой Мелех постарался! Теперь конец охотам да рыбалкам! Отстрелялись… Новая метла из Москвы едет, не забалуешь. – Тут шофер обернулся и посмотрел на безучастного Бармина. – Я бы на месте Бори с тобой не связывался: сдал бы ментам – и точка! У них на тебя вся шерсть дыбом встала!
Майор спал больше суток, иногда просыпаясь, чтобы выпить кипятку и продолжить рассказ о своих злоключениях. Он был скуп на слова, всего не рассказывал – не считал нужным.
Теперь Богданов восстановил силы настолько, что смог сесть на лежак, покрытый истлевшей фуфайкой, и выпить кружку с остатками спирта. Он съел целого гольца, попахивающего, но вполне съедобного. Выбирать не приходилось. Рядом сидел пес и не сводил с него глаз.
– Да-а, майор, – охотник зябко подернул плечами и набросил на плечи фуфайку, – живучий ты. И под землей копыта не отбросил, и в море не утонул. Теперь, если еще и в огне не сгоришь, цены тебе не будет! Поешь мяса…
– Свежее? Откуда? – спросил Богданов.
– Само пришло! Я его и прибрал. Когда закончится, одни грибы останутся. Муки нет, крупы нет. Лапу сосать будем.
– А рыба?
– Повезло с рыбкой… Солярка кончается – вот что плохо. Эта печка солярой топится. Хорошая вещь. Как кончится, придется на дрова переходить. Я тут с месяц промыслом дровяным занимался – плавник собирал, пилил, сюда таскал. Но все равно придется валить отсюда, искать другое зимовье. Надо до следующего лета перекантоваться. А там махну на Материк! Пойдешь с мной?
