Перед самым началом, поймала его за руку. Оба вздрогнули и отодвинулись.

- Кирилл, отпусти меня.

Его челюсти сжались и глаза засверкали опасными огнями.

- К Данечке своему торопишься?

- Нет, - она устало покачала головой, – я устала.

Кир нахмурился, сузив глаза. Опять кутается в пиджак, словно замерзла. На улице как минимум +35°С. Неужели правда плохо? Тряхнул головой. Нет, все сплошной обман. Врет.

- Я подумаю.

Ксюша запрокинула голову назад. Он невыносим. Садист. Опять погрузилась в переживания. Когда очнулась, поняла, что остались вдвоем с Сашей. В руках у него белая роза. Все понятно. Издеваться изволите, господин Одинцов?

Он с вызовом бросил ей цветок. Поймала и сжала бутон в руках.

- Гад, – произносят ее губы без звука.

Он не отвечает, как раньше. Круто поворачивается и покидает палубу. Урод! Унижает. Оксана Сергеевна отрывает лепестки и кидает вверх. Эффектно осыпаются на нее. Стоп. Снято.

Одинцов пригласил участниц на Ибицу. Предполагалась грандиозная вечеринка. Ксюша предпочла спуститься на берег вместе с Филом и Машей в Пальма де Майорка. Они отправились в отель, забронированный давно, захватив с собой пару техников. Остальные отправились развлекаться и явились ровно через сутки. Фил рычал весь день, пытаясь дозвониться хоть до кого-нибудь. В итоге кое-как поймал Макса, который и сообщил, что Кирилл оплатил там отель на сутки, что тот все еще пьет и часть девушек с ним. Майлз тусит с ними, но старается контролировать съемки.

Харпер устроил им с Машей экскурсию по Пальме.

В результате Ксюша поняла, что у нее депрессия. Если в Монте-Карло она спокойно гуляла одна по городу и наслаждалась этим, то сейчас ей безумно тоскливо. Не помогали даже встречавшиеся на улочках музыканты и мимы. Один вызвал горькую улыбку, забавно изобразив ее грусть и собираемые в кулачок слезки.

Вспоминая их экскурсию в парке Кальяри на сигвеях, Ксюша едва не заплакала. Когда она успела так крепко влипнуть?

Маша с Филом, в отличие от нее, выглядели счастливыми. Им нравилось все вокруг, как и любым влюбленным. Ксюша казалась себе третьей лишней.

В конце концов, отправила их дальше гулять, а сама осталась в небольшом летнем кафе. Заказала кофе и булочку.

Опять увязла в своих переживаниях. Сложила руки на столе и уткнулась в них лицом. Дело в том, что она и не переставала его любить. Просто, чтоб выжить спрятала чувства в сундучок в глубине сердца и закрыла до поры до времени. Они там слегка поутихли за эти годы под слоем забвения, а тут их кто-то вытряхнул в самый эпицентр. Напитал взаимностью и заботой, любовью и желанием. Расцвели бурным цветом. А их снова растоптали, да так изощренно, что, кажется, не только чувства пострадали, но и все вокруг. Тошно, аж хоть… Ксюша встрепенулась. Ей реально плохо. Тошнило со страшной силой. Попыталась поймать причину. Оказывается, мимо прошел официант с каким-то блюдом, и от запаха стало дурно.

Это еще что за новости? Какая-то мысль нещадно ускользала. Серьезная мысль. Даже тошнота отступила, подчиняясь мозгу, лихорадочно искавшему, в чем подвох.

Тошнота. Ассоциация – токсикоз. Нет! Только не это! Одинцов, гад такой, тебя предохраняться учили? А сама-то лучше? Хоть раз вспомнила? Ааа!

Отставить панику. Еще может не быть ничего страшного. Мало ли тошнота, даже после нескольких сеансов незащищенного секса. Еще не факт. Аптека. Нужна аптека.

Заставила себя выпить кофе с булочкой, не торопясь рассчиталась. Медленно, прогулочным шагом дошла до первой встреченной аптеки. Купила. Поймала такси и вернулась в отель.

Без паники. В ванную и ждем. Минута. Страшно смотреть, пульс в висках зашкаливает. Открыла один глаз и закрыла с диким рыком. Убить гада! Две полоски! Сволочь, урод, извращенец, идиот! Дура, курица озабоченная, любительница садового инструмента. Сколько раз нужно наступить на грабли, чтоб мозги встали на место и начали работать? Вопрос риторический.

Всплеск адреналина как всегда закончился слезами и апатией. Уснула.

Проснулась от шума в коридоре. За окном темень. На душе тоже. Подошла ближе к двери. Женские голоса пьяненькие, на английском. Один низкий мужской. Ксюша крайне редко слышала, как Кирилл говорит по-английски, поэтому узнала не сразу.

- Кир, ну заходи к нам, не стесняйся. Сейчас выпьем и займемся чем-нибудь интересным.

Глупый смех. Открывается дверь в соседний номер.

О нет! Тут же все слышно, будто стены вовсе отсутствуют. И они будут заниматься этим?..

Ксюша замерла. Нет, нет, нет! Куда бежать? Ночь на улице! К Маше! Рванула к двери, но остановилась. А если они с Филом? Или у него?

- Кир, милый ты наш герой, - голос Пэм.

Невозможно слушать.

Ксюша бросилась на кровать и закрылась подушкой.

Это слишком для одного дня. Столько потрясений не для ее слабенькой психики. Что они там делают? Кровать скрепит и стучит в стену, как будто на ней прыгают. И женские стоны.

Холодно. Очень холодно. Где одеяло? Почему такое тонкое? Где ее любимое верблюжье, теплое хоть и чуть колючее? Как же согреться? Ксюша чувствует, что ее колотит, но сделать ничего не может. Зубы стучат. Под подушкой не так слышно безобразие, что творится за стеной. Воображение будто взбунтовалось, подкидывая все новые и новые картинки. Те, что она сама недавно видела своими глазами. Чувствовала руками. А сейчас их видят другие… нет! Холод прокрадывается под кожу, стремясь все глубже. Наконец инстинкт самосохранения срабатывает, вырубая сознание, унося в тревожный сон, в котором вечная мерзлота.

***

Утром Фил встал рано. Оставив Машу досыпать, вышел в соседнюю комнату. Достал ноут, когда эти алкаши вернулись? В комнатах у девушек стоят скрытые камеры. Он не собирался выпускать их из-под контроля.

То, что он увидел, вогнало в легкий ступор. Долго смотрел невидящим взглядом в экран. Камер было три, и отображались сразу все картинки. Если на одной ничего не происходило, то две другие вызывали оторопь.

Рядом на столе загорелся экран телефона. Надо же, без звука стоит, когда отключил?

- Харпер.

- Филип! Наконец-то! Это Виктор Левандовский. Дядя Оксаны. – Голос обеспокоенный.

- Да-да, Виктор Андреевич, я понял. Что случилось?

- Ты меня спрашиваешь? – голос мужчины сорвался на рык, даже на «ты» перешел, забыв о всякой субординации. Фил не сильно удивился, в таком-то состоянии. Скорее всего, смотрел шоу, видел, что тут твориться. – Фил, ты мне обещал присмотреть за племянницей! Я тебе доверил самого дорогого мне человека, а вы там устроили балаган. Почему под твоим присмотром Оксану поливают… грязью?

Фил психанул. Можно подумать, он писал эти злополучные СМС. Кстати.

- Вы дали ей телефон. – Он не спрашивал - утверждал.

Ответ удивил.

- Он ей действительно был нужен для экстренной связи с домом. По семейным обстоятельствам. Вы даже не дали девочке объяснить, насколько я понял.

Фил считал себя уравновешенным человеком, но ему до одури захотелось шарахнуть телефоном о стену. Они оба его за дурака держат?

- Вы это называете экстренной связью? СМС любовнику?

Телефон угрожающе затрещал. Фил выругался и ослабил хватку.

- Какому любовнику? – искренне возмутился Виктор Андреевич. – Вы там совсем помешались на сексе! Везде вам мерещится!

Стоп. Дышать ровно. Появился шанс узнать правду - не спугнуть.

- Виктор Андреевич, а можно поподробнее. Что там с экстренной связью?

- А что Ксю… Оксана говорит? – мужчина сбавил напор, явно испугался сболтнуть лишнего.

- Молчит ваша Оксана, как партизан. Может, вы объясните. Для ее же блага. Вдруг еще не поздно исправить.

- Вот ведь дура, – дядя не выдержал. – Что ж в этом секретного? Все равно Одинцов узнал бы. Эх, наворотила племяшка дел своими тайнами.

- Так что там с любовником, который и не любовник?

- Да какой любовник… - устало произнесли на том конце, - сын он ее. Даня. Даниил Сергеевич Левандовский, если быть точным. Четыре года. Скучает по матери, пишет ей СМС. То есть диктует, а тетка пишет, сестра Оксаны.