— Что ж ты делаешь! — рычит и поднимается.

В нашу сторону стрелы летят. Одна просвистела совсем рядом. Другая у ноги воткнулась. Коричневое оперение, все верно — темные эльфы. Теперь я спец. Бегу и радуюсь. В сторону мчусь, куда глаза глядят, подальше от этого балагана!

Я девушка! Леди практически! Какое мне дело до этих войн!

Выбегаю на полянку. А передо мной четыре эльфа возникают! Я для них — полная неожиданность. Морды цвета меди, глаза ехидные. Инопланетяне еще те.

Начинаю визжать, хватая стрелу. Десять шагов, не больше. Стреляю! Попадаю в бедро одного. Он падает и кричит истошно. Трое других вскидывают луки. Мощный удар сотряс мои мозги, картинка стремительно смещается вправо, это я улетаю в сторону! Сверху меня накрывает Гастон. Наверное, об этом мечтал со вчерашнего вечера. С прыжка поднимается мой спаситель, вынимая со звоном меч. Лежу на земле и слышу звуки битвы. Страшно, спину ушибла, похоже, на корень какой-то напоролась.

Поднимаюсь, слышу, как ревет Гастон. Вижу, что двое валяются, а двое других напирают на сотника. Ищу в траве лук. Стрелы рядом рассыпанные. Беру на изготовку.

— Всем не с места! Вы арестованы! — кричу дрожащим голосом. Что пришло в голову, то и крикнула. На меня посмотрели испуганно.

— Да стреляй же! — горланит Гастон. А я не могу, убивать — это не мое. Ну не мое и все.

— Сдавайтесь! — настаиваю.

Оба мечи побросали, руки вверх вскинули. Гастон подошел и без зазрения совести зарубил обоих. Отвернуться не успела, все увидела своими глазами. Сотник ждать не стал, шмыгнул в траву своим помогать. А я, похоже, разочаровалась в людях, верно охарактеризованных простым словом — человечки…

Лагерь темных был разбит еще до нашего прибытия. Остатки эльфов не оказали особого сопротивления. Пленных не нашли, вот же разочарование. Зато трофеев набрали в стиле мужика Поля.

Я злая. Иду, ни с кем не разговариваю. Гастон тоже молчит, задумался. Я над его поведением, он — над моим. У каждого своя правда. Я может и выгляжу, как королева воинов, ляжки, сиськи, амазонка еще та. Но что до убийств, не могу я так. Они ж сдались!

В лагерь вернулись без потерь. Обошлись малой кровью — блондином Маем и царапинами.

— Как обещал, завтра на рассвете готов спровадить тебя со своим человеком, — буркнул Гастон не глядя в глаза и не дожидаясь ответа, нырнул в землянку к Дульсии.

Я так поняла, она у них главная.

Разбитая, побитая, но довольная я занырнула в свою нору. Живу не одна. С девкой Люси. Она меня приютила. Уже насладилась душещипательной историей, как ее маму червяк засосал. Фу, сколько это будет продолжаться?!

Рассвет. Холодный и мерзкий. Подняли рано. Вручили мне в проводники дохленького мальчишку.

Делать нечего. Дареному коню…

— Ты на меня не кривись, — бурчит мелкий. — Я тут родился, знаю все. Доведу, как обещали отцы. Меня Соером зовут, если что.

— Спасибо, что не Сусаниным…

Снарядилась я по высшему разряду. Лук эльфийский взяла. Стрел с синим опереньем отсортировала. Стрелять не собираюсь по людям, но мало ли, дичь какую по дороге подстрелить. Парень оказался тоже не промах, целый моток веревки через плечо перекинула.

Часа полтора шли без происшествий. И вот Соер вдруг остановился и стал лихорадочно разматывать веревку.

Лес цветочный зашуршал отличительно и по — особенному. Стебли затрещали. Кузнечики распрыгались, под ногами земля дрожит. Страх нагоняется сам собой.

Смотрю, а Соер уже по веревке ползет. А она с самого бутона тянется. У него на кончике кошка была, как у пиратов?

— Надо на самый верх, — говорит кряхтя. — Залезу, ты следом. Поняла?

Влез ловко и меня зовет. За веревку цепляюсь руками, ногами, как в школе учили. И вишу, как дура. Он начинает меня тащить! Такой мелкий. А сил сколько!

У самого лепестка руку подал. Голова закружилась, не то от ароматов сладких, не то от высоты. Ползу, дрожащими руками за парня цепляюсь и его веревку. За выпуклости цветка держусь. А тот пошатывается от нашей суеты! Примостилась на ромашке с белыми лепестками. К желтому центру сместились, ибо листки скользкие, сползает попа моя тяжелая. Цветок диаметром метров пять. Не самый высокий, так средненький. И тут я обомлела.

Поляну увидела с высоты! Вокруг все в цветах гигантских, разноцветных. Каких только расцветок нет! Все — все! Рябит в глазах. Да еще и под солнечным светом красота такая. Наша-то ромашка невзрачная. А вокруг столько всего красивого: розы видов всяких, ромашки разноцветные и просто длинные листы травы, на которых восседают кузнечики, от того пригибают их слегка. Кусты с розовыми розами возвышаются вдали. Может, и до них дойдем. И над всем этим ковром суета всякая происходит: мошкара летает, пчелы, шмели. Нас пока эти здоровенные насекомые не замечают.

А у меня восторг сменяется паникой. Мы ведь на самом виду! Начинаю прижиматься к цветку и дрожать. Сперва бросилась в глаза общая обстановка. Теперь увидела частности. Самая ближайшая частность — это пчела, что на соседнем цветке с синими лепестками возится. Или шмель это? Размером с немецкого дога, а шириной со свинью. Жужжит так недовольно, глядишь взбесится.

— Это самый безопасный цветок, — шепчет парень. — Тут нет пыльцы, он сорняк. Никто сюда не сядет, Валерия, не бойся, они все чувствуют страх. Внизу сколопендра, если и она учует, ничто уже не спасет.

Какая сколопендра?! Многоножка что — ли?! В груди стремительно холодеет. Вижу, как вдалеке цветы трясутся, и это все к нам приближается! Будто что-то большое и неуклюжее внизу ползет и задевает стебли цветов. Собирателей пыльцы тревожит и кузнечиков. Те распрыгались резво. Один вообще рядом пронесся с расправленными крыльями, как дельтаплан!

Скрежет хитиновой брони и шелест листвы вверг в дичайший ужас, нагнетаемый усиливающимися звуками. Приближается!

Сердце мое заходит в истерике. Внизу среди зелени мелькнула бардовая сегментарная спина этой твари. Цветок качнуло! Да так, что едва удержалась. Визжать хочется, но держусь! Сползла немного к лепесткам, за веревку ухватилась, она на крючке, что впился в листок. Надеюсь, удержит. Смотрю в щелочку. Внизу многоножка шириной метров в десять, едва между цветков протискивается. Лапища перебирает волнами, голова ворсистая, усатая дальше пошла.

Тянулась тварь своим длинным телом долго, задавая трепку всей Поляне, в конце на хвосте ее клешню увидела мощную. Жало, не иначе, такое человека насквозь пробьет, как шашлык на шампур насадит.

Вроде миновало. Шум от движения стал удаляться.

Смотрю на место, где был Соер. Нет его! Ладно, сердце обвалилось куда-то в район живота, да тут все органы в ужасе осыпались, когда поняла, что одна осталась!

Как я отсюда слезу?!

Небо ясное, голубое такое. А поляна нескончаемая, конца и края не видно. Солнце греет хорошо. Но почему-то смотреть на него могу, не такое и яркое глазу кажется. И цвет у него немного необычный, голубоватым отдает. В небе что-то сверкнуло.

Бабочка огромная с небес стала сходить, будто темный ангел. Крылья фиолетово — красные, невероятно красивые. Только вот тельце какое-то необычное. Мне мерещится, или это человек?! Фигура в красной одежде с огромными крыльями, каждое размером с пятиэтажный дом! Не меньше!

И оно, это существо приближается ко мне! И чем ближе, тем отчетливее понимаю, насколько оно огромно!

Сжалась вся. А бабочка — мутант вдруг нависает над цветами метрах в ста от меня. А под ней что-то происходит! Шум поднялся, рык мощнейший. Смотрю, как морда бардовая выше уровня цветов поднимается! И на бабочку идет! Что-то тоненькое мелькнуло с металлическим отблеском. Сколопендра дернулась, визг по ушам ударил, что барабанные перепонки чуть не лопнули. Зажала руками, легче не стало.

Бабочка еще метнула что-то в тварь хитиновую, та и повалилась. Треск ломающихся стеблей разнесся мощнейший. От удара все цветы вокруг шатнулись. А я потеряв бдительность понеслась с белого листа ромашки вниз!