С улицы неся рокот взрыва, блеск огня, на миг ослепивший залу до белизны, топот, вой, ломкий звук крыльев перекидывающихся драконов.

Из магических огней выжила лишь пара штук, и оба огонька бешено метались по комнате, выхватывая настороженные и… обреченные лица.

— Левеш, на левый фронт, Расс на центральный, Гривасс и Дал со мной, — глухо скомандовал Гирп. — Ты… Ты возьмешь оборону города.

Кто-то с силой схватил меня за плечи и легонько тряхнул:

— Сиди тут, Хозяйка, — я не сразу голос Левеша, искаженный тревогой. — Слушай внимательно.

Он с силой вжал меня в себя, словно пытаясь закрыть от невидимого взрыва.

— В левом крыле скрыт подземный ход, зашептал он быстро и горячо. — Открой его кровью Хозяйки и беги. Гирп стар и не верит, что все кончено, но я знаю, сегодня мы умрем, ифритов слишком много.

— Но…

— Молчи и беги. Дом зачарован от нападения, но его магия спадет со смертью старика Гирпа, так что не трать время на разговоры.

Он легонько толкнул меня в спину, словно показывая правильное направление, а после дверь распахнулась в небо взмыли несколько песочных драконов.

Я никогда не видела войну.

Встала, опираясь ладонями на стол, и несколько секунд зачаровано смотрела в окна, за которыми непрерывно лился огонь. А в короткие перерывы, едва пламя стихало, не видела ни зги. В воздухе стояла плотная взвесь каменного крошева, пепла и песка.

В груди кололо невидимой длинной иглой. Виски ломило выжигающей болью.

Перед внутренним оком разворачивались картины смертей. Еще не случившихся, но скоро. Левеш, упавший крестом с высоты пятнадцатиэтажного здания, Гирп, захлебывающийся кровью, стайка детей, накрытых огненным шаром, созданным буквально из земли… Дарко со сломанным мечом, Дорин, отчаянно прижавшая к себе дочь, Милош, не способный перекинуться в первородную форму, укрывший проявленными крыльями нескольких женщин.

Руку кольнуло.

Я моргнула и перевела взгляд на собственную руку. Оказывается, я задела осколок светильника и он оставил ранку на пальце.

Что это было? Что я видела?

Эти смерти… Это то будущее, которое ждет Леяш?

«Скажи! — позвала я в отчаянии. На глаза набежали слёзы — бесполезное и давно забытое мной оружие нелюбимых девочек против жестокого мира. — Скажи, что мне делать?!»

Паучок молчал. Обычно его молчание значило, что принятие решения теперь за мной.

Задумавшись, не сразу распознала легкую и по-кошачьи осторожную поступь за спиной, а когда обернулась, оказалось поздно отступать. Генерал практически притиснул меня к высокой столешнице.

И как только такая махина может двигаться с грацией змеи?

Зажмурилась. Мерзкая слеза прочертила мокрую линию по щеке. А когда открыла глаза, почти упала в черный взгляд напротив. Рухнула, как с обрыва.

— Ты некрасивая, когда плачешь, — хриплый шепот прошелся колючей теплой дрожью по коже.

Аш провел пальцем по щеке, стирая слёзы, но они набежали снова. Он вглядывался в мое лицо с жадностью человека, поймавшего диковинного зверька.

— Ты ведь можешь остановить это? — голос у меня противно дрогнул, но я пересилила себя. — Пожалуйста, здесь ведь люди. Дети.

— Могу, — Аш бросил безразличный взгляд в окно, затянутое пламенем и отвернулся. — Но что я получу взамен?

А… знакомо. Драконы и их страсть к договорам.

В груди словно свечка погасла. Маленький свечной огонек, который, оказывается, был там все это время.

Но я всегда была рациональна, чтобы реветь или умолять. Наш круг посмеивался над правилом «не верь, не бойся, не проси», даже переделал «не проси» в «не промахнись». И что вы итоге? Кое-кто нарушил сегодня все три правила и проиграл. Глядя в мрачные грозовые глаза, цепко отлеживающие каждую мою эмоцию, просто знала, что проиграл.

Но за моей спиной горела земля, кричали люди. Драконы пылали последним смертным огнем. У меня не было другого выхода, как продолжать нарушать эти правила. Продолжать шагать в черную бездну этих глаз.

— А что ты хочешь? — спросила устало. — Что я могу предложить, чтобы ты остановил войну в Леяш?

Правда в том, что мне нечего предложить этому мужчине, который мог бы остановить кровавое безумие на моей земле щелчком пальцем. Ну, может, не щелчком, но быстро и бескровно. Я просто знала, что мог бы.

Аш меня не разочаровал.

— Тебе нечего предложить мне, Эйвери из Леяш, — сказал он почти нежно. — У тебя нет магии, нет силы, нет знаний рода, даже обычной человеческой красоты в тебе нет. Ты просто кусок плоти.

Его пальцы бережно стерли новую дорожку слез. Он наклонился ко мне, жадно вглядываясь в мое лицо, словно опасаясь пропустить хоть единую эмоцию.

— Но я готов пойти тебе навстречу. Я заберу тебя из умирающих земель Леяш, а взамен ты будешь принадлежать мне, как вещь принадлежит хозяину. Целиком, без права голоса.

Звучало мерзко. И выглядело также. И дружелюбный голос, и теплые пальцы на щеке делали предложение еще более отвратительным.

В голове с трудом укладывалась мысль, что я, человек, по щелчку пальцев которого списывались миллионы, разрушались и возрождались компании, ломались и начинали новый виток человеческие судьбы, сама стану рабом чужих желаний. Аш видит во мне хлюпающую носом Эйвери, доведенную до крайности, но стоит мне выбраться из ситуации, я снова стану сама собой.

Той собой, которая еще помнит, что значит кому-нибудь подчиняться. И как далеко готовы зайти люди, получившие в личное пользование живую игрушку.

На мгновение зажмурилась снова.

— Этого недостаточно. Спаси весь Леяш.

— Нет, — отрезал Аш. — Но… Возможно, в качестве вознаграждения за послушание, я откину ифритов за пределы Леяш. Но только один раз, сегодня.

Горло перехватило от страха и безнадежности. Под закрытыми веками стояло пламя, ревущее за окном. Там гибли люди. Возможно, веселая стайка детей, которая мне привиделась, уже мертва, пока этот красивый дракон торгуется со мной за их жизни. Этот договор мне откровенно невыгоден, но… Могу ли я сказать «нет»?

Не могу.

Дорогой ценой мне предлагают купить маленький шанс. Шанс, что хотя бы сегодня битва закончится и все останутся живы.

— Как именно буду принадлежать? — спросила тускло, разлепив мокрые ресницы.

Аш мрачно молчал.

— Как захочу, так и будешь, — сказал, наконец. — Мне всего лишь нужен человек для поручений, человек, которому можно получить любую работу, грязную или неприятную, которую не по чести делать лично. Но захочу, и в постель мою ляжешь.