Не отступил только Мелеагр, но и он жестоко поплатился. Попытался встретить зверя копьём, направив в него острие и уперев тупой конец в землю. Древко у его оружия было толстое – не у каждого ладони хватит, чтобы удержать, а наконечник по размерам ненамного уступал клинку гладиуса. Такой штуковиной, наверное, и быка можно на полном ходу остановить, если напорется с разбегу.

Но вепрь был слишком силен. Ослепленный яростью, он действительно ринулся напролом, не обращая внимания на выставленное копьё. Напоролся на него всем своим весом, но, кажется, даже не заметил этого. Как, наверное, не заметил толком и самого Мелеагра, одним движением уродливой башки отшвырнув его далеко в сторону, будто набитое тряпьём чучело.

Само копье, пробив шею, провернулось наконечником в ране, разворотив её ещё больше, и вылетело, когда зверюга пробежала дальше. Как ни странно, осталось целым – я уж думал, древко переломится, как тростинка.

Пробежав по инерции еще метров тридцать, вепрь развернулся – так резко, что, потеряв равновесие, завалился на бок, бешено молотя воздух копытами. Но быстро поднялся, снова завертел башкой в поисках цели.

Я разглядел торчащую из его шеи рукоять Губителя и языки пламени, пляшущие вокруг раны – густая шерсть загорелась, быстро окутывая тушу зверя струями характерного вонючего дыма. Возможно, кстати, он специально завалился на землю, пытаясь сбить пламя или избавиться от засевшего в ране клинка. Но меч сидел крепко, продолжая жечь его. И, судя по всему, жечь нещадно – зверюга снова завизжала во всю глотку.

И снова ринулась на меня.

В этот раз я не стал выжидать удачного момента – побежал сразу, перпендикулярно направлению его движения. Попытался убить сразу несколько зайцев. Во-первых, увести вепря подальше от вяло трепыхающегося на земле Мелеагра. Во-вторых, петляя между уцелевшими деревьями, надеялся хоть немного задержать его, чтобы успеть добраться до зданий. Кирпичные стены, как показывает практика, эту тварь тоже не удерживают. Но ничего крепче поблизости всё равно нет.

Ну, и наконец, я просто тянул время. Оно играло на меня. Губитель, застрявший в шее монстра, каждую секунду жег его адским пламенем. Видно, что кабанина этот жутко живучий. Но не бессмертный же?

Боюсь себе представить, какую дозу адреналина и других стимуляторов впрыснула в мою кровь амальгама, но пульс у меня, кажется, ушёл далеко за двести. Ногами я перебирал так быстро, что их, наверное, со стороны и не видно было – как спицы на колесе двигающегося велосипеда. Однако я всё равно был недостаточно быстр, чтобы убежать от взбесившейся зверюги.

Почти одновременно с пониманием этого, прямо скажем, нерадостного факта правая рука моя зашарила в воздухе, доставая из Сумы одну из бутылей со священным огнём. Идея эта мелькнула в мозгу так быстро, что я и сам её не успел толком осознать. Но мысль-то была верная – любые звери ведь боятся огня. Да и другого запасного оружия у меня всё равно нет. Не крестом же Триединого отгонять это страшилище.

Я швырнул бутыль прямо на бегу. Получилось не очень удачно. Снаряд разбился об обломок яблони на пути вепря, расплескался тут же вспыхнувшей на воздухе жижей. Но зверь мчался так быстро, что буквально проскочил сквозь эту лужу огня, даже не заметив. Я выхватил следующий снаряд и на этот раз чуть приостановился, чтобы тщательнее прицелиться.

Это было рискованно – тварь уже набрала такую скорость, что догнать меня могла уже за доли секунды. Бутыль я швырнул, как заправский бейсбольный питчер – с размаху, с доворотом корпуса. И тут же прыгнул в сторону, укрываясь за деревом.

Бутыль угодила кабану прямо в морду, щедро забрызгав горючей смесью всю переднюю часть туши. Тварь завизжала так, что захотелось зажать уши руками – от этого звука было просто физически больно.

Поначалу показалось, что я только всё испортил. Зверюга продолжала нестись во весь опор, вереща так, что в животе всё в клубок сворачивалось. Этакий разогнавшийся до бешеной скорости паровоз со спятившим машинистом. Только теперь этот паровоз ещё и горел, смердя на всю округу вонью палёной шерсти.

Дерево, за которым я пытался укрыться, разлетелось буквально в щепы. Обломки картечью ударили мне в спину, но я продолжал бежать. Земля позади меня дрожала так, что казалось – вепрь уже буквально в двух шагах. Ещё немного – и удар страшной клыкастой морды подбросит меня вверх. Или, того хуже, тварь просто повалит меня с ног, и трехтонная туша пройдется по мне тяжелыми копытами…

Но чудовище, вереща, пронеслось мимо, и уже не останавливалось. Визг его был слышен ещё долго, разносясь, наверное, на километры вокруг. Но сам вепрь скрылся в лесу и быстро потерялся из виду.

В наступившей тишине, наконец, стало можно различить другие звуки. Встревоженные крики других охотников, возвращающихся к месту побоища. Стоны Мелеагра, зачем-то пытающегося отползти куда-то в сторону.

Двигал здоровяк только руками, ноги бессильно волочились следом. Похоже, сломал обе. А то и позвоночник. Впрочем, удивительно, как он вообще выжил после такого удара. Повезло, что не напоролся на острие бивня – вепрь, по сути, просто подбросил его, подцепив снизу.

Я подбежал к нему, схватил за плечи, заставил снова лечь на спину. Взгляд у него был совершенно ошалевший. Возможно, и головой здорово приложился.

– Эй! Очнись! – рявкнул я. – Лежи спокойнее, или сделаешь себе только хуже.

К нам подбежал Дриас, запричитал что-то неразборчивое, лихорадочно осматривая товарища.

– Крови вроде нет… – разобрал я. – Слава богам, крови не видно! Где болит, Мелеагр?

– Ноги! – прохрипел здоровяк. – Я ног не чувствую!

– О, боги!

– Богам своим потом помолитесь, – поморщился я. – Его нужно срочно уносить отсюда! Соорудите носилки, уложите поровнее и тащите к лекарю.

Оставшиеся в живых подручные Мелеагра уже стянулись к нам. Спорить они не стали – тут же засуетились в поисках подходящих жердей для носилок. Благо, всяких обломков кругом валялось предостаточно.

Сам я тоже на всякий случай осмотрел себя и послал мысленный запрос Аме. Вердикт: отделался лёгким испугом. Пара синяков и ссадин. Такие повреждения амальгама залечивает за считанные минуты.

Я огляделся. Вепрь, убегая, оставил за собой заметный след. В том месте, где он с разгона влетел в чащу, и вовсе будто целая просека образовалась. Еще и некоторые ветки загорелись и тлели.

На глаза мне попалось копьё Мелеагра, валяющееся чуть поодаль. Я подобрал его, внимательно осмотрел. Наконечник его был весь перепачкан кровью, но древко было цело. Мало того – ни одной царапины. Но этому быстро нашлось объяснение – и на древке, и на наконечнике я разглядел знакомый орнамент.

Значит, мне не показалось. Артефакт Лабиринта. И, возможно, с вшитым магическим умением – Ама с ходу не выдала описание, вокруг оружия лишь мелькали бессвязные символы. Возможно, нужно чуть больше времени…

– Эй! – рассерженно окликнул меня Мелеагр. – А ну, верни копьё!

Ну, надо же. При смерти практически, а как печётся о своём оружии. Хотя, это, наверное, похвально для героя.

– Пока оно тебе всё равно не понадобится, – отмахнулся я, снова оборачиваясь в сторону следов чудовища, ведущих в лес.

– Сказано же – верни! – возмутился Дриас, вскакивая на ноги. Я и моргнуть не успел, как в мою сторону нацелился наконечник стрелы, уже уложенной на тетиву.

– Постой, – Мелеагр приподнялся на локтях и ухватил товарища за лодыжку. – Не горячись.

Он, прищурившись, взглянул на меня снизу вверх.

– Ты ведь хочешь догнать его? – спросил он, и глаза его разгорелись надеждой.

– В одиночку? – недоверчиво ахнул кто-то из охотников. – Но это безумие!

– Да нет же! Сейчас как раз самый подходящий момент! – возразил Мелеагр, азартно облизнув пересохшие губы. – Зверь ранен и сбит с толку. Нужно добивать его сейчас! Иначе он залижет раны и вернётся. И будет вдвое злее и кровожадней.

Я кивнул.

– Тогда бери копьё, – с трудом сглотнув, выдохнул он. – И, если убьёшь тварь – оно твоё.