Ледяной ветер бил по щекам наотмашь, а пальцы на ногах немели от дикого холода. Я упрямо шла вперёд, хоть и понимала, что до города не дойду, не хватит сил преодолеть ещё около двадцати километров. Но лучше уж погибнуть в попытке выбраться из этого кошмара, чем упасть и ждать пока тело закоченеет окончательно, и я превращусь в замороженную котлету для диких зверей. Правда, последние вряд ли высунутся из своих убежищ в такую вьюгу.

Вот так паршиво закончилась моя попытка выйти замуж. А ведь ещё вчера я была уверена, что стану самой счастливой девушкой в мире. Ведь у меня такой замечательный жених. Он так меня любит, так обожает. Он будет самым чудесным мужем. Горящие от морозного ветра губы скривились в горькой усмешке.

Этот ублюдок продал меня! Продал как вещь! Как ничтожную тряпку!

Я поняла, что что-то не так, ещё перед ЗАГСом. Правда, с предательством любимого это никак не связала. Решила, что он просто нервничает. Предсвадебная лихорадка. Он и нервничал. Только причиной тому было не предстоящее торжество, а страх, что всё сорвётся.

Когда Валерий завёл меня в помещение, чтобы показать свой сюрприз, я почувствовала, как внутри всё замирает от страха. Казалось, даже сердце перестало биться на несколько секунд.

Увидев несколько крепких парней, поняла… Я наступила на те же грабли, что и сотни, тысячи других дурочек до меня.

Нынче стало модно продавать людей. Особенно молодых девушек. Да что там… После войны даже детьми торгуют.

Женщины теперь в цене. И хоть их хватает в борделях и забегаловках, каждому мужчине хочется свою личную рабыню.

Да, весь этот беспредел очень удачно прикрывают красным словцом «патриархат», а на деле же это обычное рабство. Как было несколько веков назад. И плевать всем на законы.

Так было и в моём случае. Нищая дурочка попала в сказку: цветы, подарки, красивые ухаживания. А самое главное, он умел слушать и его интересовал мой внутренний мир. Как же! Размечталась, дура. Он просто хранил мою девственность, чтобы повыгоднее её продать. Только и всего.

Мне чудом удалось вырваться от бравых ребят. До сих не верю, что удалось. Хотя толку от этого не много. Мне пришлось бежать из города, в котором выросла и жила всю свою жизнь. Даже денег с собой нет…

Одна надежда осталась. Говорят, хорошо там, где нас нет. Однако, я не раз слышала, что в городе Бекета (одного из героев положивших конец

войне, а по-моему мнению такого же убийцы, как и все остальные) тишь да гладь. Там не убивают за кусок хлеба посреди бела дня, не принуждают юных девочек продавать себя и не избивают пожилых людей потому, что их дети воевали на стороне врага.

Да и некуда больше мне идти. Назад нельзя. А вперёд, похоже, не доползу.

Тонкие сапожки уже промёрзли насквозь, а лёгкая осенняя куртка, казалось, вообще не спасает. Свадебное платье превратилось в жалкую тряпку и ко всему прочему стесняло движения. Мои шаги становились всё медленнее, а дыхание всё прерывистей. Слёзы текли по щекам, и лицо жутко жгло от мороза и влаги. Я была уверена, что это конец, но оказалось, что лишь начало…

— Иван Андреевич, там девок привезли! — пробасил Тур, потирая руки в предвкушении праздника.

— Ладно, приведёшь их после минуты молчания. Парням пора развлечься, — Бекет ещё раз осмотрел зал, перевёл задумчивый взгляд на соседние пустующие кресла. Уже давно он сидит за своим столом один. Нет больше тех, кто стоял с ним плечом к плечу за родину. Грёбаная война забрала тех друзей.

— За вас, мужики. За всех тех, кто остался там.

Отсалютовал трём фотографиям, перевязанным чёрными лентами, и осушил стакан. За Иваном повторили все присутствующие, с грохотом поставили опустевшую тару.

Бекет выдохнул, направился к выходу из зала.

— Отдыхайте, парни!

— А вы, Иван Андреевич? — Тур поспешил за ним, на ходу махнув охранникам, чтобы открыли дверь.

Внутрь сразу же влетела стайка шлюх. Хохоча и поправляя причёски и декольте на коротких платьицах, они сходу попали в руки голодных бойцов. Одних потащили за столы, других сразу в тёмные углы.

— Я не хочу. Пойду к себе. Ты отдыхай, Миша. Расслабься. Сегодня можно, — остановился в дверях, когда навстречу ему вошёл один из охранников с девицей на руках.

— Здравствуйте, Иван Андреевич. А тут вот… — вытянул руки, демонстрируя свою ношу, укутанную в плед.

Девка уже была в отрубе, похоже, успела накидаться ещё по дороге.

— Этой денег не давайте, — хотел было уже выйти, но внимание привлекло длинное белое платье, выглядывающее из-под пледа. — А это что?

— Да вот… Нашли на дороге не доезжая до заставы. В снегу лежала. Кажись, кранты девахе. Жалко, красивая.

Бекет мазнул взглядом по точёному лицу с худыми, выпирающими скулами и дрожащими ресницами, которые на фоне бледной кожи казались слишком чёрными.

— Отнеси в изолятор и позови кого-нибудь из врачей.

Только этой головной боли ему и не хватало. Бекетов не любил брать на себя ответственность за тех, кого даже не знает. Как показывает практика, чревато. Да и время не то, чтобы доверять всем подряд. Пусть даже речь идёт о мелкой бабёнке.

А она вдруг застонала, открыла глаза и с интересом уставилась на него.

Он был очень высоким, широкоплечим. Мощная шея, тёмные волосы и густая борода. И цвет глаз… Невероятно насыщенный синий… И ледяной такой, что дрожь пробирает. Будто в прорубь окунаешься.

Меня трясло. Нет, колотило. В помещении было очень жарко, но я никак не могла согреться. Судя по всему, я уже в городе, что радует, но вот вся эта ситуация…

С трудом оторвала взгляд от мужчины, который властным тоном приказал позвать врача, и посмотрела на того, который меня держал.

Он удивлённо вскинул брови, подмигнул мне.

— Смотрите, очухалась. Иван Андреевич, а можно я её себе возьму? Хоть на пару часов, а?

В момент, когда суть его слов дошла до сознания, мои глаза, должно быть, вылезли из орбит. Сама не знаю почему, повернулась к этому Ивану Андреевичу и поймала на себе его изучающий взгляд.

— Я сказал: в изолятор её, — говорил он спокойно, но у озабоченного гадёныша, что всё также держал меня, ощутимо дрогнули руки.

— Отпустите! — я упёрлась в грудь своего, так называемого, спасителя и он разжал руки. — Спасибо, — наградила засранца злым взглядом и, встав на ноги, повернулась к Ивану Андреевичу. — Простите и благодарю вас, но мне не нужны врачи… Скажите, где я нахожусь? Мне очень нужно встретиться с одним человеком. Только, к сожалению, я не знаю его имени.

Покачнулась, схватилась за дверь и тут же стряхнула с себя нахальные ручищи моего нового ухажера. Чтоб ему пусто было.

— А как же ты его найдёшь, если имени не знаешь? — тот, который Иван, сунул руки в карманы, склонил голову набок, рассматривая меня довольно придирчиво. Мне так показалось во всяком случае.

— Я фамилию знаю. Бекетов… Его ещё Бекетом называют. Тот, что город этот держит.

Иван удивился. Видимо, знал, о ком говорю.

— Считай, ты его нашла. Дальше что?

Я обалдело обернулась на ухажера, а тот в ответ ухмыльнулся. Из-за столов в полумраке послышались женские стоны, и я густо покраснела, сразу же поняв, чем там занимаются.

— Я хочу попросить у вас разрешения поселиться в вашем городе. Пожалуйста… — Думаете, я не подготовилась? Да я всю дорогу только то и делала, что повторяла свою вступительную речь. Я собиралась поведать Бекету о своих многообещающих планах, умолять с жалостливой мордашкой и даже сплясать, если понадобится. На худой конец, присягнуть на верность, если это посулит мне доступ к мирной жизни…

Но стоило увидеть его вживую, все слова исчезли, и я что-то невнятно замычала. А ещё, сбивали с толку трахающиеся на диванчиках. Вот прям до жути. И в животе от запаха еды всё свернулось в узелок. Эх… Провалила я, похоже, своё задание.