– Сугутор! – укоризненно сказал Фесс, показывая бедному хозяину несколько серебряных монет. – Оставь его. Почтенный, не были б вы так любезны...

Хозяин закивал с такой частотой, что казалось, голова его вот-вот оторвётся и покатится по полу. Не спрашивая даже, что желают заказать его странные гости, он метнулся в кухонную дверь – только в глазах мелькнуло.

Как ни странно, обратно он всё-таки явился – хотя и трясся от страха, так что пивные кружки на круглом деревянном подносе дружно исполняли какой-то замысловатый танец.

– Всё, свободен, – махнул Сугутор бедняге, едва тот сгрузил на стол принесённую снедь. – У меня от твоей дрожи в глазах рябит и в голове кружение делается.

Хозяин не заставил просить себя дважды. Трясущимися руками принял от Фесса деньги и опрометью бросился наутёк, нимало не заботясь даже о собственной таверне. Фесс слышал, как хлопнула на дворе калитка.

– У-ф-ф-ф, – гном сунул нос в пивную кружку. – Посмотрим, что они тут наварили. Тьфу, разве это пиво? – сплюнул он секунду спустя. – Не-ет, милорд мэтр, давайте тут никого ловить не будем – смертный грех помогать таким, с позволения сказать, пивоварам, только славное сие звание позорящим!..

– Не помолчишь ли, гноме? – рыкнул Прадд. – Всё тараторишь и тараторишь, словно жёрнов поломанный. Не видишь – милорду мэтру мешаешь?!

– Сегодня ночью идём в поиск, – негромко сказал Фесс, невольно усмехнувшись при виде скривившегося лица Сугутора. – Я не чувствую следа Дикой Охоты – он словно бы обрывается. Исток как будто бы рядом, но непонятно где. Ночью искать такое сподручнее.

– Милорд, а не может та ведьма как раз... – начал Прадд.

Фесс кивнул:

– Если это просто ведьма, обычная, о каких мне говорили в Академии, то нет, не может. Во всяком случае, специально и осознанно пустить Дикую Охоту ей не под силу. Знаю, знаю, тут никогда нельзя быть уверенным на все пять – но всё-таки. Гостья твоя, Прадд, вот кто меня занимает, и чрезвычайно. Потому что это – никак не простая ведьма, какой она, быть может, хотела б прикинуться. Вот скажи мне – разве ты обыкновенную волховательницу принял бы за Смерть?

Орк отрицательно помотал уродливой головой. На клыках блеснул тусклый отсвет нещадно коптящей масляной плошки.

– Вот именно, – медленно сказал Фесс, невольно вспомнив при этом маски, полуэльфа и Бахмута – кто знает, какие обличья способны они принимать? И не они ли кроются за всей этой суматохой? Проклятые кукловоды, ведущие свою непонятную игру, со своими непонятными Мечами, о которых ни Фесс, ни, само собой, Неясыть не имеют никакого понятия!..

За окнами сомкнулась тьма. Жалкие огоньки нескольких масляных лампадок сиротливо мерцали в подступившем сумраке. Фесс поднялся, аккуратно задул огонь.

– Пошли. Сдаётся мне, мы сегодня встретим кой-кого интересного.

Шагал я торопливо, но при этом не забывая и об осторожности – ведьмы большие мастера расставлять на пути Воинов Света всяческие подлые свои ведьминские ловушки. Каждые десять шагов я осенял тропу перед собой знаком Спасителя, прося Его открыть моему взору затаённые капканы и прочее. Пока, правда, всё шло хорошо – никаких сюрпризов мне не встретилось. Каждые двести-триста шагов мне приходилось останавливаться и вновь прибегать к заклятьям поиска – увы, я не мог, как опытные, бывалые маги, идти на «запах и цвет волшебства». Прибегать к заклинаниям из арсенала воздушной магии до срока я боялся – ведьмы хитры и коварны, у них в запасе множество уловок, злодейка может и сорваться с крючка. Нет, бить я стану наверняка, когда увижу её воочию.

Укрепляя и ободряя себя молитвой, я продвигался по ночному лесу. Дождь, моросивший почти весь день, кончился, воздух был чист и прозрачен, трепетали, словно дрожа от холода, немногие ещё удерживавшиеся на ветвях листья. Тропинка тонула во тьме, но я не прибегал ни к каким заклинаниям, я даже не зажигал факела: очень боялся спугнуть ведьму. Если она всё-таки утащила ребёнка, от испуга злодейка может совершить непоправимое – я такого себе никогда не прощу.

Тропа ощутимо забирала влево, уклоняясь на запад, и это нравилось мне всё меньше и меньше – как ни крути, я пересёк незримую границу Нарна. Конечно, сила злодейского леса сказывается тут мало, но всё-таки, всё-таки... В зарослях по обе стороны тропинки мне то и дело чудились какие-то подозрительные шорохи и скрипы, и я невольно вспоминал крестьянские сказки этих мест – о бродячих деревьях, стражах этого недоброго места, так и норовящих разорвать на куски незадачливого путника, о других лесных страхах, существующих, как правило, только в воображении бедных, невежественных поселян; правда, сейчас, глухой ночью, в выдуманность всего этого верилось как-то с трудом. Я едва мог унять постыдную дрожь: дух мой был крепок, слово Спасителя не давало ему поддаться низменному страху, но плоть – плоть, увы, как и положено греховному, тварному началу, дрожала от самого постыдного ужаса.

Тем не менее дух мой, как я уже сказал, был твёрд. Я не сомневался, что злодейка в моих руках и что её бесчинствам скоро будет положен конец. Разве может что-то столь низкое противостоять истинной магии, да ещё осенённой благословением рьяных служителей Спасителя?

Тропа нырнула в глубокий, уводящий прямо на запад овраг. Я невольно остановился. Предания здешних землепашцев содержали не-не-м-мало у-у-п-по-м-минаний о...

Из мрака навстречу мне вышли трое, и тут меня затрясло уже всего, да так, что зубы принялись выбивать самую настоящую дробь.

– Мне кажется, тебе тут совершенно нечего делать, – сказал стоявший в середине человек; он опирался на длинный посох, явно магический; круглое навершие неярко мерцало, отбрасывая неширокий круг зловещего оранжевого света... – Поворачивай назад, и тебя никто не тронет. Это наше дело, и мы с ним сами справимся. Тебе всё понятно, чародей?

– А... э... о... – только и смогли выговорить мои губы. Мне даже не удалось произнести вслух имя Спасителя, нашего Охранителя и Защитника от всякого зла.

– Штаны намочил, волшебничек? – глумливо крикнул мне второй, низкий и коренастный, судя по сложению – вроде бы гном. – Тебе неясно сказано, аль речь имперскую от страха позабыл? Говорят тебе, уматывай подобру-поздорову, пока мы за тебя как следует не взялись!

– Или выходи на честный бой, – прогудел третий, здоровенный детина, косая сажень в плечах. Лезвие его секиры тускло блеснуло оранжевым. – Если не испугаешься, конечно!

У меня тряслись все поджилки, а душа, как говорится, давно пребывала в пятках. Ноги словно приросли к земле, я не мог сотворить даже подобающей молитвы, не говоря уж о каком-то заклинании. Все, чему меня учили пять долгих лет, разом выветрилось у меня из головы. Надо было что-то делать, но что?..

Посох в моих руках внезапно потеплел. Я слышал неясный шёпот – словно разом множество голосов старались воззвать ко мне из дальнего далёка, – но разобрать я ничего не мог.

Человек с посохом шагнул мне навстречу.

– Тебе сильно повезло, однокашник, – холодно проговорил он. – Сперва я принял тебя за другого и уже приготовил тёплую встречу. Ручаюсь, тебе бы она не слишком понравилась. Но хорошо, что я вовремя распознал одного из прошедших Академию. Я догадываюсь, что тебе здесь надо; вновь говорю – предоставь это дело нам. Уходи. Возвращайся в деревню, иди куда хочешь – только не путайся у нас под ногами. Не до тебя, поверь. У меня нет времени на бессмысленные драки. Ты всё понял, чародей?

Только теперь я начал понимать, кто передо мной. И, надо признаться, зубы мои застучали ещё сильнее. Я хотел сдвинуться – и по-прежнему не мог. Проклятая судьба, ну почему, за какое прегрешение ты послала мне на пути этого Тьмой взятого некромансера?

– По-моему, мы можем идти, милорд мэтр, – встрял в разговор низенький, принятый мной за гнома. – Он, кажись, оцепенел со страху. Толку с этого разговора всё равно никакого, только время потеряем. А в спину нам ударить он никогда не осмелится!