Фесс скосил глаза – да, в ладони холодно светился зелёным Искажающий Камень. Воля Фесса вызвала его из неведомых глубин Межреальности, и в этой части, можно сказать, план масок удался полностью.

Но даже Искажающий Камень не в силах был порвать сковывавшие некроманта цепи. Или, вернее сказать, мог, но каждое его использование, каждое почерпывание Силы из прошлого означало очередную победу масок и поражение его, Фесса. Проклятье, он предпочёл бы уже сейчас собственное прозвище, полученное в этом мире, – Неясыть.

Да, он предпочёл бы вновь стать Неясытью, отказаться от себя уже окончательно – если ценой, скажем, за вернувшуюся ловкость в обращении с оружием станет потеря Мечей.

А неупокоенные были уже рядом. Толпа с воем бросилась в разные стороны, никто не дерзнул заступить им дорогу – Этлау с искажённым лицом так и стоял на своём помосте, по-прежнему пытаясь вернуть себе власть над своим загадочным амулетом, а его инквизиторы уже бежали, и поступали совершенно правильно – обычное оружие против тех же зомби помогает мало, а мало кто из соратников Этлау мог похвастаться знанием магии, достаточным, чтобы противостоять неупокоенной орде.

Конечно, бежали не все. Фесс лишний раз мог убедиться, что в Инквизиции служат отнюдь не только трусы, мучители, палачи и кровавые властолюбцы. Некоторые инквизиторы не бежали. Напротив, собой закрывали детей и женщин; некромант чувствовал пошедшую в дело магию Спасителя, слишком, увы, слабую, чтобы противостоять его собственному разрушительному заклинанию.

Несколько зомби даже упали, сложились кучками пылающих костей и плоти, один совсем молодой инквизитор выхватил из такого костра длинную, горящую с одного конца берцовую кость – она пылала странным ослепительно белым пламенем, разбрасывая во все стороны снопы столь же белых искр – и сам ринулся в наступление. Он успел поджечь четырех неупокоенных, прежде чем его самого сграбастали сзади и в один миг разорвали на куски.

Как ни странно, атакующие зомби оставили совершенно без внимания самого главного из инквизиторов – отца Этлау, застывшего, подобно сакраментальному соляному столпу, на краю судейского помоста. Лицо преподобного экзекутора потемнело от прилива крови, он словно изо всех сил старался справиться с неподъёмной тяжестью.

И не побежал ещё один человек – молодой маг Воздуха по имени Эбенезер Джайлз, о котором, похоже, все забыли в воцарившемся безумии.

Над его головой засветился неяркий голубоватый нимб, и огненная плеть молнии хлестнула по наступающей толпе мертвяков; и такова оказалась сила первого удара, что зомби просто разорвало на части. Так, наверное, начинал свой знаменитый последний бой несказанно более могущественный маг Фрегот Готлибский; и, наверное, Джайлза ждал бы такой же конец, если бы...

Если бы самый лихой зомби, повинуясь отчаянному приказу Фесса, не оказался наконец рядом и, жутко осклабившись, просто перекусил чудовищно изменёнными волшебством зубами сковывавшие некроманта цепи.

– Освободи их! – рявкнул Фесс, оказываясь на земле и указывая неупокоенному на по-прежнему прикованных орка и гнома. Сам же некромант намотал конец цепи на кулак и решительно шагнул к Этлау – как бы то ни было, с этим типом он обязан покончить раз и навсегда!

Зомби со всем усердием выполнил приказ – но в следующее мгновение власть Фессова заклятья над ним, как видно, дала трещину, потому что жуткие зубищи клацнули возле самого горла Прадда. Орк с рёвом отмахнулся цепью – никакого иного оружия ни у кого из спутников некроманта сейчас и в помине не было; голова зомби лопнула, словно перезревшая дыня, но, и обезглавленный, тот не остановился. Если нет зубов, будем рвать когтями, ведь главное – рвать, кромсать и убивать, а уж чем – это дело десятое.

Фесс ударил. В спину, соединяя силы замаха цепью с разрушительным заклятьем, возвращавшим отжившую плоть в то место, где она только и должна пребывать, не тревожа собой белый свет. Зомби разломило надвое, и вновь некромант ощутил нечто подобное уколу совести – ему приходилось убивать тех, кто, как ни крути, пришёл ему на выручку, кто жил сейчас независимо от его воли, пусть даже этим страшным и чудовищным подобием настоящей жизни.

– Джайлза вытащите! – приказал Фесс орку и гному. Похоже, разговор с Этлау придётся отложить – по всей деревне зомби и скелеты уже гонялись за её обитателями, вламываясь в дома, выбивая двери и окна; и уже повис над Кривым Ручьём страшный не то крик, не то стон, крик тех, кого успели сграбастать неживые руки, не ведавшие пощады.

Орк и гном церемониться с магом Воздуха не стали – просто сгребли под руки, невзирая на так и блещущие во все стороны молнии. Самому Фессу предстояло сейчас загнать всех зомби обратно под землю – или просто уничтожить, смотря по тому, что будет проще, после чего крайне желательно было бы отыскать своё имущество и как можно скорее уносить отсюда ноги, потому что Тьма не станет постоянно держать свою простёртую длань над его, Фесса, головой; а если Этлау вновь обретёт власть над своим амулетом, ему, некроманту, придётся плохо. Отец-экзекутор был не из тех, кто совершает одни и те же ошибки дважды.

– Что же ты делаешь, злодей! – тонко завопил Джайлз, тщетно пытаясь вырваться из медвежьих объятий Прадда. – Ты же убийца, ты же женщин, детишек... – Он захлебнулся собственным криком.

– Молчи, дурак! – не менее страшным голосом заорал в ответ некромант. Они все вчетвером оказались в самой середине площади; пять или шесть инквизиторов стаскивали с помоста впавшего, похоже, в самый настоящий транс Этлау; они отчаянно рисковали, но им повезло – неупокоенных гораздо больше привлекали те, кто в ужасе бежал от них или же кто, подобно Фессу с Джайлзом, начинал драться в открытую.

Фесс топнул ногой. Мучительно рванул душу откат заклятья. Мерным речитативом полились слова из заветных Даэнуровых конспектов. Некромант обращал самого себя в подобие громадного молота, плющившего и дробившего кости неупокоенных – хорош же, однако, полководец, уничтожающий свою собственную армию!.. Но иного выхода у Фесса просто не оставалось. Наверное, он и в самом деле не мог считаться настоящим некромантом, с лёгкостью пускающим под нож во имя собственных целей поголовно всех в обречённом селении...

По деревне ещё рвались и вминались в землю чудовищно отвратительными лужами неупокоенные, а Фесс вместе с гномом, орком и пытавшимся упираться Джайлзом уже бежали прочь, туда, где лежал – несомненно, в каком-то гнезде инквизиторов – рунный меч некроманта. Там наверняка пребывало и остальное имущество странников.

Хаос, воцарившийся в Кривом Ручье, настойчиво заставлял вспомнить о конце света, столь упорно предсказываемом всеми пророками на земле и особенно – верящими в Спасителя. Метались и вопили люди, немногие смельчаки пытались отмахиваться колами и топорами от наседавших зомби – заклятье Фесса, увы, действовало не мгновенно и не на всех сразу.

У избы, где, судя по всему, осталась поклажа Фесса, стояла стража – инквизиторы с мечами и арбалетами наготове. Несмотря ни на что, они не покинули поста, не испугались и не побежали. И, увидев некроманта, тратить время на всякие там «стой, стрелять буду!» не стали.

Один болт прошил правое плечо гному, другой засел в ноге Прадда. Третий летел прямо в лицо Фессу, и тот успел уклониться каким-то чудом, его словно бы отшвырнуло с пути стрелы; прежде чем стражники подняли запасное оружие, некромант размахнулся цепью.

Он был один против шестерых, за спиной осталось двое раненых друзей – изрыгающий проклятья гном, пытающийся выдернуть засевшее в плече древко, и прыгающий на одной ноге орк, словно мальчишка, занозивший пятку. Джайлз остался как бы и не под присмотром.

Фессу противостояли настоящие бойцы, опытные, бесстрашные и, судя по всему, не боящиеся смерти. Короткие мечи так и замелькали вокруг него, пришлось вертеться волчком, отбивая удары – только отбивая!