– Да потому что с некроманта что возьмёшь? Он по определению за Тьму держится, во Тьме ходит, ко Тьме обращается. Работа у него такая, понимаешь? Работа и инструменты такие. Что толку его в ереси обвинять?.. И так добрым поселянам всё понятно, некроманта на свой порог добром никто не пустит. А вот если доказать, что маг стихийный, ну, к примеру, Воздуха, доброе чадо Святой Матери нашей, на самом деле – ересиарх скрытый, а декан его в Ордосе богомерзким оргиям предаётся, знак Спасителя оплёвывать велит, а также...

– Что за чушь! – отчаянно тонким голосом даже не вскричал – взвыл Джайлз. – Да кто в такое поверит?! Да и не скажу я ничего такого...

– Скажешь, мил человек, как есть скажешь, – недобро посулил Фесс. – Под пытками всё скажешь. Сказки это всё, что инквизиторские застенки выдержать можно. Никто их не выдержит. Я тоже. Тем более если нашли они какой-то способ магию в ничто обращать...

На некоторое время Джайлзу хватило сил смотреть Фессу в глаза, однако потом он вздрогнул и опустил голову.

«Извини, брат, – подумал Фесс. – Ты мне нужен. Без тебя мне не вытащить орка и гнома. Так что слушай эти сказки... в которые я сам ни на грош не верю. Но другого выхода у меня нет. Так что лучше б тебе поверить... во избежание».

Джайлз несколько раз быстро и мелко кивнул. Вид у него был совершенно потерянный.

– Конечно, – неуверенно сказал он наконец. – Конечно, ежели так... Этлау – он такой... Ордос небось ненавидит... конечно... такой всё, что угодно, наплетет...

«Давай, давай, мальчик. Убеждай себя сам. Чем меньше я буду сейчас говорить, тем лучше. Тем больше у тебя шансов остаться в живых. Попадись только, Этлау тебя не выпустит. Просто потому, что ты пошёл поперёк. Я знаю, что здесь не будет никакой высокой политики. Просто я ещё помню Большие Комары и то, с каким лицом почтенный отец-экзекутор какого-то там ранга расправлялся с несчастными любовниками... А так, все вместе, мы, быть может, ещё добредём до Вечного леса – или пробьёмся с боем, что сейчас уже значения не имеет. Так что давай, Эбенезер! Перед нами один из не столь уж редких случаев овеществления так называемого принципа меньшего зла, в который я сначала верил очень даже крепко, потом вроде как перестал, а вот сейчас как будто бы готов снова уверовать... нет, окончательно я уверую в тот миг, когда мы окажемся в Вечном лесу. Конечно, Светлые эльфы – это вам не нарнийцы, которых, как известно, и в самой Академии встретить можно было. Эти могут и... но всё-таки предпочту их Инквизиции. При любом раскладе предпочту».

– Ладно, что ж поделаешь, некромант, – хлюпнул тем временем носом Джайлз. – Верно, придётся мне с тобой идти... вот только куда? Это ты придумал, чёрная твоя душа?..

Фесс не обратил внимания на последние слова.

– Придумал. Завтра поутру кто-то из нас останется с ранеными, а кто-то пойдёт подводу искать в ближайшую деревню, только идти на восток желательно, а не на запад, это, надеюсь, понятно?

Джайлз торопливо, по своему обыкновению, кивнул.

– Кому идти телегу добывать тоже, думаю, понятно, – продолжал некромант. – Я у здешних поселян зимой снега не выпрошу, так что придётся уж тебе постараться, Джайлз.

– Мне? – испугался чародей.

– Тебе, тебе. Кому ж ещё? Денег вот возьми, у меня их много. Золотой цехин покажешь, так за него не только что телегу, целый обоз наймёшь, санный либо колесный, смотря по погоде...

Джайлз смотрел на блестящие монеты имперской чеканки так, словно Фесс протягивал ему ядовитую змею.

– Не... не возьму, – наконец выдохнул маг. – Нечистое твоё золото... из Тьмы пришедшее... нам на погибель прельщение тёмное... Я свои возьму.

Фесс поморщился:

– Ладно, как хочешь. Честное золото, от нарнийских эльфов...

Эбенезер судорожно затряс головой, замахал руками.

– Да угомонись ты, – недовольно бросил Фесс. – Вот пригонишь телегу, тогда и маши, сколько влезет...

Ночь они провели относительно спокойно, если, конечно, не считать бесконечные стоны Прадда с гномом. Охваченные тяжёлым сном, они то и дело вскрикивали, закрывая голову руками, словно пытаясь укрыться от чего-то донельзя, невообразимо страшного. Никакие примочки и повязки не помогали. Магия тоже не действовала. Все попытки Фесса поутру вытянуть яд из ран ни к чему не привели. Некромантия тут помогала плохо, спасовали и обычные лекарские заклятья Джайлза. Орк и гном ослабели настолько, что не смогли даже подняться.

После скудного завтрака маг Воздуха нехотя потащился к пролегавшей в полутора лигах севернее большой дороге. Впереди должно было быть село, там некромант надеялся добыть транспорт. Его волшебства – равно как и телесной силы – увы, не хватило бы на то, чтобы тащить совершенно неподъёмного орка.

Джайлз канул в серую осеннюю хмарь; низкие тучи сеяли уже не дождём, а самым настоящим снегом. Очень плохо. Теперь их выследит любой, Этлау достаточно будет поднять всех до единого пахарей в округе, для порядка присовокупив пару баронских дружин.

Фесс лишний раз переменил повязки. Гном и орк, казалось, впали в полузабытье, но жара не было, и опухоль больше не увеличивалась. Плоть продолжала гнить, так что некроманту пришлось употребить свой кривой нож из набора для ритуального мучительства совершенно не по назначению. Пока ещё он не тревожился, та же некромантия говорила ему, что и Прадд, и Сугутор более чем далеки от края Серых Пределов, однако ко-гда они ещё сумеют встать на ноги?..

Джайлз вернулся только к полудню, усталый, замученный, с синяком под глазом и без всякой телеги.

Фесс только плюнул в сердцах – слов у него уже просто не нашлось.

– Ну ничего поручить нельзя! – начал было некромант, но у Джайлза был такой несчастный вид, что невольно Фесс смягчился.

– Что хоть случилось-то? И синяк откуда?

Маг Воздуха шмыгнул носом и, потупившись, рассказал следующее.

До деревни, весьма поэтически именовавшейся Коровья Речка, он добрался без всяких приключений. Деревню, как обычно, окружал широкий круг полей. Джайлз долго месил сапогами раскисшую грязь, осторожно подбираясь ближе и гадая – не ждёт ли его уже за первым плетнём засада отцов-экзекуторов.

Однако всё обошлось. Приняв по возможности независимый вид, молодой волшебник вошёл в деревню, сразу же направившись к заметному со всех её краёв единственному приличного вида строению – постоялому двору с вывеской в полкрыши. Во дворе столкнулся с пятком мужиков, поначалу оказавшихся очень и очень почтительными, тотчас согласившимися немедленно за небольшую плату уступить уважаемому путнику крепкую телегу с настоящим тяжеловозом, какой только и может тянуть её сейчас по размокшим и раскисшим дорогам, когда на санях ещё не поедешь, а на колесах – уже. Ну, или почти что уже не поедешь.

– И тут, короче, в общем, они с меня денег попросили. – Волшебник вновь шмыгнул носом. – Ну, я и вытащил цехин... они монету как увидели, так вроде как и остолбенели. А потом зашептались как-то так... недоброугодно. А потом один из них, борода лопатой, что у твоего гнома... вдруг ка-ак развернётся, как в глаз мне даст! Я и полетел... вверх тормашками...

– Монету, естественно, они схватили... – как бы вскользь заметил Фесс.

– Ну да... бородатый схватил и бежать... остальные за ним.

Некромант тяжело вздохнул:

– А магия твоя знаменитая что делала?

Джайлз снова хлюпнул носом:

– Не смог я, некромант. Понимаешь? Не смог. Это ж не призраки, не зомби, храни нас от них Спаситель, это ж люди! Жизнь у них тяжёлая, бароны налагают неправедные подати, отбирают последнее, семьи кормить нечем... тут не только что цехин у зазевавшегося ротозея отберёшь, тут нож достанешь да на большую дорогу выйдешь!..

– Святым бы тебе подвижником быть, Эбенезер, а не чародеем. Имущество бедным раздать, во власяницу облачиться, вериги на себя возложить, значит, и в келью удалиться от мира.

– Зря смеёшься, некромант, сей путь светел и свят, но только лишь дух в себе ощутившие на него ступать дерзают...