– Эй, эй, не так скоро! – завопил мгновенно отставший гном.
Вой за спинами четвёрки путников повторился – только на сей раз выло уже множество глоток. Сбоку, сверху, сзади – вой раздавался повсюду, враги брали Фесса и его спутников в полукольцо, прижимая к глубокому и тёмному оврагу, куда молодому некроманту отчего-то очень и очень не хотелось соваться.
Вой был совсем рядом, ледяной и надрывный, терзавший слух и заставлявший зажимать уши; Прадд с проклятием остановился, вскинул наперевес секиру; Сугутор что было мочи потащил орка за собой, из-под кованых башмаков гнома клочьями летел вырванный мох.
– Быстрее! – крикнул Фесс своим. Теперь и он тоже ощущал впереди нечто, источник Силы, сейчас неважно уже, какого вида и какими ещё наделенный свойствами. – Да шевелитесь же! – И он взмахнул посохом над головой. Янтарное навершие запылало, словно маленькое солнце; чёрное древко задрожало в руках Фесса, высвобождая накопленную мощь.
Лес вокруг осветился мрачным оранжево-жёлтым заревом, серебристые и голубые эльфийские огни погасли, точно задутые ветром. Тьма в овраге заколебалась, раздаваясь в стороны, вдавливаясь в землю, словно бы отступая под натиском рвущейся из каменного навершия мощи. Только теперь путники увидели переброшенный через овраг узкий висячий мост, паутинную сеть над пропастью, внезапно всем без исключения показавшейся истинно бездонной. Нити вспыхнули жёлтыми и оранжевыми сполохами, по мосту заструился холодный огонь; тьма на другой стороне оврага послушно раздвинулась в стороны, и Неясыть увидел: окружённый крепостной стеной чёрных древесных стволов, на небольшой округлой поляне высился обелиск, четырёхгранный, острый, словно наконечник копья, цвета густой запекшейся крови. Чем-то он напоминал тот, другой, белый, на рубеже Нарна, только был раза в три повыше. По граням его то и дело пробегали стремительные сполохи света; камень жил, его переполняла сила, и Фессу на миг почудилось – гранитные веки сейчас поднимутся, и незрячие от века глаза впервые за много столетий взглянут на мир – но горе тем, на кого падёт этот взгляд!
– Туда! К нему! – не своим голосом взвизгнул Ирдис, первым бросившись к мосту. Паутина тревожно закачалась под ним, нити натянулись и угрожающе затрещали; а из оврага вверх потянулись, словно в ожидании добычи, тёмные отростки клубящегося мрака, словно алчные щупальца неведомого голодного зверя.
– Осторожно! – запоздало крикнул Сугутор, но мост под ногами Ирдиса стремительно расползался, рвалась паутинная сеть, нити лопались, словно под незримым клинком; эльф отчаянно рванулся вперёд, прыгнул, как-то немыслимо, нечеловечески изогнувшись всем телом, – и повис, вцепившись в корень, что торчал из противоположного склона. Мерцающие обрывки паутины, кружась, словно сорванные листья, медленно опускались вниз, и темнота поглощала их один за одним.
И вновь из непроницаемого мрака, из-за спин путников, оттуда, куда не доставал бьющий из навершия посоха свет, раздался вой неведомой своры врагов, словно они видели всё случившееся. Вой торжествующий, вой победный – словно скрывающимся во мраке тварям оставалось теперь только насладиться мучениями полуживой, трепещущей в агонии жертвы.
– Ну уж нет, рано радуетесь! – заорал Сугутор, становясь рядом с Праддом и поплёвывая на ладони. – Дорогонько вам станет мной поужинать, смотрите, как бы сталью не подавиться!
Темнота захохотала. Издевательский смех нёсся из-за громадных стволов, с вершин деревьев, даже с неба, откуда чья-то громадная рука словно бы смыла одним движением все звёзды. Сполохи света, отбрасываемого посохом Фесса, затрепетали, точно под сильным ветром; Неясыть ощутил леденящий холод, ползущий от древка по его пальцам; враги, кем бы они ни были, мгновенно нащупали его слабое место. Посох – источник силы мага, но в то же время и причина слабости. Умный и ловкий враг может воспользоваться посохом мага, словно тропинкой к его душе и рассудку, опьянить ложным чувством силы, заманить на зыбучие пески миражей, после чего волшебника не нужно ни сжигать, ни замораживать в груде льда – он сам оказывался в плену, в призрачном мире, без надежды на возврат и избавление.
Орк и гном застыли, оружие на изготовку, однако никто из обступившего путников полчища не торопился предложить им честный бой.
– Эй, эльф, хватит там корячиться, беги к своему Камню, пока нас тут не схарчили! – не оборачиваясь, гаркнул гном.
Фесс тем временем опустил посох. Струившийся из навершия яркий свет стал блекнуть – незачем было даром тратить силы, врага явно не удастся отпугнуть, и здесь, в отличие от Арвеста, не воспользуешься любимой уловкой некромантов – не поднимешь себе на помощь пару-тройку зомби.
Сейчас молодому волшебнику было просто не с кем сражаться. Враг упрямо не показывался, а вот тьма в овраге... уж больно это смахивало на отвлекающий маневр.
Ирдис тем временем, обдирая руки, едва-едва сумел выкарабкаться из оврага и без сил растянулся на земле – словно преодолел самое меньшее отвесную стену в десяток человеческих ростов.
Фесс в растерянности смотрел на Потаённый Камень. Красный обелиск гордо возносился над ними, пропоров податливую земную плоть, и не было ему никакого дела до каких-то там двуногих, копошащихся невдалеке от его подножия. Кто знает, для чего, для каких битв сберегалась сила Потаённого Камня, каким врагам должна она была закрыть дорогу в Нарн; пока же вторжение неведомой Дикой Охоты ничуть не обеспокоило колдовской монолит.
Как, впрочем, и сам Нарн.
– Эгей, эльф, жив ты там? – рявкнул Прадд, поигрывая секирой. – Жив али нет, спрашиваю?!
– Ж-жив, – донёсся слабый ответ с противоположной стороны оврага. – Скорее, чародей, используй силу Камня, иначе...
– Легко сказать – «используй»! – заорал, в свою очередь, Фесс. – Плевать хотел твой Потаённый Камень и на нас, и на вторжение! Он не подпускает меня к себе!..
В самом деле, все усилия Фесса хоть как-то почерпнуть сил в неиссякаемом и бездонном колодце Потаённого Камня наталкивались на ледяную непробиваемую стену. Кто-то очень умелый и искушённый в волшбе постарался оградить драгоценный источник от всяких там бродяг, почему-либо могущих и заглянуть, куда не следует. И пусть даже этим бродягам приходится сейчас драться насмерть.
Фесс ощутил, как вспотевшие от напряжения ладони начинают скользить по чёрному древку. Все уроки Даэнура ничем не могли сейчас помочь – против них выступала не та Дикая Охота, о которой говорили манускрипты Академии, а нечто совершенно неведомое и невиданное.
Однако враги медлили. Они не нападали и не уходили; они давили одним лишь присутствием, чётко и последовательно претворяя в жизнь девиз Гильдии боевых магов, о существовании которой Неясыть сейчас, само собой, ничего не знал – «побеждай присутствием».
Бездействие становилось невыносимым. На той стороне оврага Ирдис сумел-таки подняться на ноги, шатаясь, подошёл к краю оврага, глянул вниз. Лицо его исказилось от омерзения.
– Не туда! – взвизгнул он, с неожиданным проворством отскакивая назад. – Не через овраг! Там, там... – Он потащил из колчана стрелу.
– Сами знаем, – рявкнул гном. – Только интересно, как же нам перебраться? Я вот крылья что-то забыл себе отрастить, всё, знаешь ли, как-то недосуг...
– Чародей, выжигай овраг! – по-прежнему не своим голосом выкрикнул эльф. – Выжигай, в пепел, в прах, это же... эт-то... – Он захлебнулся собственным криком, лицо исказила гримаса несдерживаемой ненависти и отвращения, длинная стрела сорвалась с тетивы, впиваясь в затопивший ложбину мрак.
Стрела ещё в полёте бесшумно обратилась в облачко чёрной пыли, сгорев мгновенным бездымным огнём.
– Вот это да... – услыхал Фесс бормотание гнома. – «И спереди, и сзади», – как сказала одна коза, когда из-за неё поспорили два пастуха. Один, спереди, её хотел резать, а другой, сзади, соответст...
Занимательная история оказалась прервана самым неделикатным образом.
Мрак в овраге вскипел, словно вода в котле. Громадные пузыри вздувались и лопались, потянуло затхлым, гнилостным смрадом. Чёрные щупальца клубком разъяренных змей устремились вверх по склонам, в один миг перехлестнув через края оврага. Эваллё что-то выкрикнул, пустил ещё одну стрелу – её постигла судьба первой – и бегом бросился прочь, к алому обелиску. Ничего сделать он не мог, и даже его смерть ничем не помогла бы Фессу. Ничем, кроме, пожалуй, лишь одного – отдав некроманту те силы, что вырвались бы на волю в миг расставания души с телом эльфа.
