Потом я остался в кабинете один и смотрел, как всходит солнце. Я устал, но обрел какое-то умиротворение. Появившийся на горизонте свет разогнал тьму, и внезапно все страхи, такие зловещие в ночи, показались мне глупыми и пустыми. Мы пробьемся друг к другу, Лия и я. Что бы то ни было, мы справимся, а сегодня мы так же легко, вместе справимся с Сосуном.

Когда я вернулся в номер, Лии там не было.

– Мы нашли аэромобиль в центре Города шкинов, – говорил Валкаренья. Он был спокоен, деловит и уверен в успехе. Его интонации убеждали меня, что беспокоиться не о чем. – Я отправил людей на поиски. Но Город шкинов велик. Ты догадываешься, куда она могла пойти?

– Нет, – уныло ответил я. – Правда нет.

Может, она пошла искать еще Посвященных? Они как будто заворожили ее. Я не знаю.

– Ладно, у нас здесь хорошая полиция. Уверен, что мы найдем ее. Но на это может потребоваться время. Вы поссорились?

– Да. Нет. Немного. Но это не настоящая ссора. Это было странно.

– Ясно, – ответил он. Но ему было не ясно. – Лори говорит, что ночью ты поднимался сюда, в кабинет, один.

– Да. Мне надо было подумать.

– Хорошо, – сказал Валкаренья. – Значит, наверно, Лия проснулась и решила, что ей тоже надо подумать. Ты пришел сюда. Она прокатилась на аэромобиле. Может, она просто хочет день отдохнуть и побродить по Городу шкинов. Вчера ведь она уже так делала, да?

– Да.

– И сегодня она сделала то же самое. Нет проблем. Вероятно, она вернется еще до обеда. – Он улыбался.

– Тогда почему она ушла, не сказав мне? Не оставила записку и вообще не предупредила?

– Не знаю. Это не важно.

Не важно? Разве не важно? Я сидел в кресле, хмурый, обхватив голову руками, и беспокоился. Вдруг я очень испугался, сам не знаю чего. Не надо было оставлять ее одну, говорил и себе. Пока я был здесь, наверху, с Лори, Лианна проснулась одна в темной комнате и… и что? И ушла.

– Однако у нас есть дела, – сказал Валкаренья. – Для похода в пещеры все готово.

Я посмотрел на него, не веря собственным ушам.

– В пещеры? Я не могу туда идти. Не могу сейчас. Не могу один.

Он демонстративно вздохнул, выказывая свое раздражение.

– Ну успокойся, Роб. Это не конец света. С Лией ничего не случится. Она производит впечатление весьма разумной девушки, и я уверен, что она может позаботиться о себе. Так?

Я кивнул.

– Тем временем мы обследуем пещеры. Я все же хочу докопаться до сути.

– Бесполезно, – возразил я. – Без Лии бесполезно. У нее большой Дар. Я… я только читаю чувства. Я не могу проникнуть так глубоко, как она. Я не найду разгадку.

Валкаренья пожал плечами:

– Может, и не найдешь. Но поездка запланирована, и мы ничего не потеряем. Когда вернется Лия, мы всегда сможем съездить туда еще раз. Кроме того, это пойдет тебе на пользу, ты немного отвлечешься. Сейчас все равно ничего для Лии не сделаешь. Я направил на ее поиски всех своих людей, а если уж они ее не найдут, то ты – тем более. Так что нет смысла на этом зацикливаться. Возвращайся к работе и займись делом. – Он направился к лифту. – Пошли. Аэромобиль ждет. Нельс поедет с нами.

Я нехотя встал. Я был не расположен думать о шкинах, но доводы Валкареньи звучали убедительно. Кроме того, он пригласил нас с Лианной для работы, и у нас были определенные обязательства. Во всяком случае, попробую.

В машине Валкаренья сидел рядом с водителем – здоровенным сержантом полиции с лицом, словно высеченным из гранита. На этот раз Валкаренья выбрал полицейский аэромобиль, чтобы следить за поисками Лии. Мы с Гурли оказались на заднем сиденье. Гурли разложил на коленях большую карту и стал рассказывать о пещерах Конечного Единения.

– Существует теория, что Сосун происходит из пещер, – начал он. Вероятно, это не лишено смысла. В пещерах Сосун гораздо крупнее. Сами увидите. Пещеры находятся под холмами в стороне от нашей части города, там, где более дикая местность. Как медовые соты. И в каждой – Сосун. Мне так рассказывали. В нескольких я был сам, и везде видел Сосунов. Поэтому я готов поверить, что в остальных тоже. Город, священный город, вероятно, и был построен потому, что здесь пещеры. Вы же знаете, шкины со всего континента сходятся сюда перед Конечным Единением. Вот район пещер.

Гурли вытащил карандаш и нарисовал в середине карты большой красный круг. Мне это ничего не говорило. Вид карты угнетал меня. Не думал, что Город шкинов такой громадный. Как здесь найти кого-то, кто не хочет, чтобы его нашли?

Валкаренья повернулся к нам.

– Мы собираемся посетить одну из больших пещер. Я уже был там. Понимаешь, Конечное Единение не связано с соблюдением особых ритуалов. Шкины просто выбирают пещеру, входят и ложатся на Сосуна. Входят там, где им удобно. В некоторых местах вход не шире канализационной трубы, но если пробраться достаточно далеко, по теории, врежешься прямо в Сосуна, который сидит и пульсирует в темноте. Самые большие пещеры освещены факелами, как Великий Чертог, но это – необязательное украшение. В обряде Единения оно не играет роли.

– Насколько я понимаю, мы пойдем в одну из таких пещер? – уточнил я.

Валкаренья кивнул:

– Правильно. Я подумал, что ты захочешь увидеть крупного Сосуна. Не слишком приятная картина, но расширяет кругозор. Поэтому нам нужен свет.

Гурли возобновил рассказ, но я уже не слушал. Я чувствовал, что уже узнал достаточно о шкинах и о Сосуне, а вот о Лианне я все еще беспокоился. Вскоре Гурли замолчал, и остаток пути прошел в тишине. Мы преодолели большее расстояние, чем раньше. Даже Башня, этот сверкающий стальной ориентир, скрылась за холмами.

Местность стала более неровной, каменистой, густо заросшей зеленью. Холмы вздымались все выше и выглядели совсем первозданными. Но купола лепились и на этой земле, и дальше, и дальше, и дальше, и везде были шкины. Лия могла быть здесь. Затерялась в этом море живых существ. Что она ищет? О чем думает?

Наконец наш аэромобиль опустился в лесистой долине между двумя огромными каменистыми холмами. Шкины жили даже здесь, красные кирпичные купола поднимались до уровня подлеска, окруженные невысокими корявыми деревцами. Я без труда обнаружил пещеру. Вход находился на полпути к вершине одного из холмов: темная дыра в скале, к которой вела пыльная извилистая тропинка.

Мы вышли в долину и стали взбираться вверх. Гурли устремился вперед большими неуклюжими шагами, Валкаренья двигался с легким изяществом и, казалось, не знал усталости, а полицейский невозмутимо всходил на холм медленной, тяжелой походкой. Я тащился сзади. Я еле-еле плелся, и к тому времени, как мы добрались до входа в пещеру, уже задыхался.

Я ожидал увидеть наскальные рисунки, или алтарь, или некий храм природы, но жестоко разочаровался. Обыкновенная пещера с мокрыми каменными стенами, низким потолком и холодным влажным воздухом. Здесь было прохладнее, чем на поверхности, и не так пыльно. И все. В глубину вел длинный, петляющий подземный коридор, достаточно широкий для того, чтобы идти вчетвером, но довольно низкий, так что Гурли пришлось пригнуться. Вдоль стен на равном расстоянии друг от друга были укреп-лены факелы, но горел только каждый четвертый. Факелы чадили, дым от горящего масла поднимался к потолку и вился клубами впереди нас. Интересно, почему дым затягивает в глубину?

После десяти минут ходьбы, в основном вниз, под уклон, коридор привел нас в высокое, ярко освещенное помещение со сводчатым потолком, на котором пятнами копоти осел факельный дым. Здесь жил Сосун.

Он был ржаво-красный, цвета засохшей крови, вовсе не такой прозрачно пунцовый, как маленькие паразиты, которые присасываются к коже Посвященных. На исполинском теле вырисовывались черные крапины – как ожоги или пятна сажи. Я едва видел дальний конец пещеры: Сосун был внушительных размеров, он возвышался почти до потолка. Но на середине зала его тело резко сходило на нет, как громадный студенистый холм, и заканчивалось в доб-рых двадцати футах от нас. Между нами и этой чудовищной тушей висели сети покачивающихся красных нитей – живая паутина из плоти Сосуна, подступающая к самым нашим лицам.