Жутко было думать, что матка все еще голодна после подобной трапезы.

Кресс зашел обратно в дом и увидел колонну песчаных королей, спускавшихся вниз по ступенькам. Каждый тащил кусок мертвого шаркуна. Голова, проплывая мимо, словно бы смотрела на него с укором.

Кресс опустошил холодильники и продуктовые шкафы – всю еду, что только в доме нашлась, вытащил и ворохом сложил посредине кухонного пола. С десяток белых вои-нов стояли поодаль, поджидая, пока ее можно будет забрать. Замороженными продуктами они побрезговали, бросили в большущей луже талой воды, а остальное унесли.

Еда исчезла, и Кресс, как ни странно, обнаружил: его собственный голод немного ослабел, хоть и не сильно, а ведь он и крошки не проглотил! Впрочем, он понимал: насыщение окажется недолгим. Очень скоро матка опять проголодается. И придется ее накормить.

И тут он понял, что делать. Подошел к видеофону.

– Малада, – произнес самым небрежным тоном, как только подошла к телефону первая из его приятельниц, – я тут сегодня, попозже, думаю небольшую вечеринку забабахать. Да, дорогуша, знаю, раньше надо было предупреждать, но, может, все-таки выберешься? Я очень на тебя надеюсь, правда-правда.

После он позвонил Джаду Раккису. А потом набрал номера остальных. Пятеро приглашение приняли. Кресс и впрямь от души надеялся – этого хватит.

Гостей Кресс встречал снаружи, у дома, – воины там на удивление быстро и тщательно прибрались, если особенно не приглядываться, так и не отличить от того, что было до битвы, – и провожал в дом. Приглашал пройти первыми. Сам за ними не следовал.

Когда четверо оказались внутри, Кресс наконец собрал остатки воли в кулак. Захлопнул дверь за четвертым гостем, наплевал на ошеломленные крики, скоро сменившиеся ужасающими воплями, и опрометью ринулся к глайдеру, на котором приехал приятель. Забрался в кабину, ткнул пальцем в панель управления – и зло выматерился. Случилось то, чего в общем и следовало ожидать, – машинка запрограммирована подниматься в воздух только в ответ на отпечаток большого пальца хозяина.

Последним прибыл Раккис. Стоило лишь опуститься его глайдеру, а Кресс уже подбежал и ухватил Раккиса, едва вылезшего, за руку.

– Быстро назад залазь! – заорал, толкая Джада обратно. – Отвези меня в город. Быстрее, Джад, быстрее. Валим отсюда!

Раккис, однако, лишь пялился во все глаза, не шевелясь:

– Погоди, Саймон, что стряслось-то? Ни хрена не понимаю. А там… вечеринка твоя?

А после стало уже поздно – вокруг них обрушивался, оползал песок, и следили за людьми красные глазенки, и пощелкивали жвалы. Раккис со всхлипом втянул в себя воздух и сделал движение, точно пытаясь запрыгнуть назад в глайдер, – но пара челюстей уже сомкнулась у него на щиколотке, и он упал на колени. Песок вокруг вскипел, пошел волнами. Разрываемый песчаными королями на части, Раккис дергался и отчаянно кричал, – Кресс с трудом мог наблюдать за происходящим.

После он уже не совершал попыток к бегству. Когда все закончилось – вернулся в дом, тупо встал под душ, затем пошел в бар и нажрался до птичьего щебета. В последний раз позволяет он себе подобную роскошь – он это понимал. Все прочие запасы алкоголя в доме хранились внизу, в винном погребе.

За целый день Кресс ни разу не поел, – но уснул с ощущением полнейшей насыщенности, – будто наконец наелся до ушей, а терзавший его голод исчез. Последней связной мыслью Кресса перед тем, как над ним сомкнулся омут кошмарных снов, было: кого бы завтра в гости пригласить?

Утро выдалось сухое и знойное. Кресс разлепил веки – и тотчас увидел песчаного короля, с удобствами обосновавшегося на комоде. Торопливо прикрыл глаза, в надежде, что кошмарный сон исчезнет. А сон и не думал исчезать, да и уснуть снова Крессу больше не удалось, – очень скоро он понял, что лежит и внимательно рассматривает тварь.

Он озирал незваного гостя минут пять, не меньше, преж-де чем в полной мере осознал странность происходящего: песчаный король не шевелился.

Воины, несомненно, способны сохранять почти неестественную неподвижность. На памяти Кресса они наблюдали за противником, замерев, раз, наверное, с тысячу. Но хоть какое-то шевеление всегда имело место: пощелкивали жвалы, подергивались ножки, изгибались длинные, изящные усики-антенны.

А песчаный король у него на комоде был недвижим абсолютно.

Едва дыша, не смея даже надеяться, Кресс встал с дивана. Может, тварь мертва? Может, ее что-то уничтожило? Он пересек комнату…

Глаза песчаного короля были остекленелыми, совершенно черными. Казалось, он распух, раздулся, точно разлагался и гнил изнутри, наполняясь газами, что распирали пластины белого панциря.

Трясущейся рукой Кресс прикоснулся к воину.

Теплый, даже горячий, и с каждой секундой становится горячее. Однако по-прежнему неподвижен.

Кресс отдернул руку – и в этот самый миг от песчаного короля отвалилась часть белого экзоскелета. Обнажившаяся плоть тоже была белой, – нежная и мягкая на вид, лихорадочно воспаленная. Казалось, она подрагивает, пульсируя.

Кресс попятился. Устремился к двери.

В холле лежали еще три воина – в том же состоянии, что и песчаный король из спальни.

Перепрыгивая через песчаных королей, – ни один не шелохнулся, – Кресс сбежал по ступенькам. Дом полнился белыми воинами, и все они были мертвы, или умирали, или, может, в коме находились – да плевать, что с ними стряслось, Кресса это точно не интересовало. Главное, двинуться не способны!

Четверых Кресс обнаружил у себя в глайдере, поднял одного за другим и отшвырнул как можно дальше от машины. Чудовища поганые. Он забрался в глайдер, опустился на одно из изуродованных, полуизъеденных сидений и притиснул большой палец к пусковой клавише на панели управления.

Ничего не произошло.

Кресс повторил попытку. Попытался еще и еще. Ничего! Нечестно, несправедливо, – это же его собственный глайдер, должен завестись! Почему он не поднимается? Непонятно.

В конце концов он вылез и пустился на поиски неполадок. Ожидал худшего – и не ошибся в своих ожиданиях. Песчаные короли перервали гравитационную сеть. Ловушка. Он по-прежнему оставался в ловушке.

Кресс мрачно поплелся обратно в дом. Направился в галерею, нашел там старинный боевой топор, – рядом когда-то меч висел, тот самый, которым он Кэт прикончил.

Он принялся за дело. Песчаные короли так и не шелохнулись ни разу, даже когда их в куски кромсали. Только брызги летели всякий раз, как он наносил удар, – маленькие тельца едва не взрывались. Внутренности выглядели кошмарно: причудливые, полусформированные органы, мрачновато-красная жидкость, до странности похожая на человеческую кровь, – и желтая жижа.

Кресс убил двадцать песчаных королей, и лишь потом до него дошло, насколько бесполезны все усилия. Что они такое, эти воины? Пустое место. И потом, слишком уж их много. День и ночь рубить придется, и тогда еще неизвестно, удастся ли справиться со всеми тварями.

Надо спуститься в винный погреб и зарубить топором матку.

Кресс решительно направился в сторону погреба. Дошел до места, откуда было видно дверь, – и застыл в растерянности.

Дверь исчезла. Стены вокруг изъедены, дверной проем превратился в круглую дыру, вдвое против прежнего размера.

Яма, как есть – яма. И следа не осталось от двери над этой черной пропастью, от двери, надежно заколоченной досками…

Снизу, казалось, расползается удушливое, омерзительное, пугающее зловоние.

Стены – влажные, окровавленные, покрытые пятнами беловатой плесени.

И самое страшное – дыра дышала.

Стоя на другом конце лестничной площадки, Кресс почувствовал: к лицу прикоснулся легкий теплый ветерок, это выдохнула дыра. Он задержал дыхание, чтоб не задохнуться от смрада. Стоило ветру подуть в обратном направлении, Кресс сбежал сломя голову.