Я стиснул зубы. Впереди меня, внизу, Хаген, что-то грозно и неразборчиво рыча, уже сцепился во главе самых стойких и неистовых своих бойцов с храмовыми стражниками; вовсю звенели мечи, раздавались вопли и стоны, а я всё ещё постыдно колебался. Неужели мои противники так быстро поняли, что я здесь? Неужели я не заметил постоянного надзора за собой и, как рябчик в силок, угодил в простейшую западню, рассчитанную в лучшем случае на какого-нибудь деревенского колдуна?!

Тем временем Хаген и его отряд, сжавшийся наподобие железного ежа, потеснили храмовых стражников. Не знаю, как дружине моего Ученика удалось это, – они сражались в окружении, лучники Храма в упор выпускали стрелы, от которых на таком расстоянии могли защитить только доспехи гномьей работы – а такие в отряде Хагена имели лишь два или три десятка дружинников. Однако мой Ученик сумел по вражеским трупам проложить себе дорогу к самым воротам; он рубился уже подле створок, а накопленная огромная магическая сила так и оставалась в бездействии, словно арбалет, хранимый на случай самой крайней опасности. Мне бы очень хотелось думать, что дело обстоит именно так, но с каждой секундой я всё больше и больше убеждался в обратном. Я до сих пор не совершил ни единого магического действия, даже самого простого, храня тайну своего появления здесь; но стоило ли таиться, если мне, как нашкодившему мальчишке, грозят пальцем, давая понять, что его шалость уже давно замечена?! Да, именно такими средствами Сигрлинн сметала с лица земли рати моей Ночной Империи, и я долго не мог найти заклятий противодействия. Потом нашёл – но уже в изгнании.

Но, быть может, она сейчас помогала мне? Помогала, давая понять, что я под неусыпным и постоянным наблюдением, причём так ловко устроенным, сплетённым из столь тонкой вязи заклинаний, что я до последнего момента пребывал в полном неведении, несмотря на всю свою осторожность и общеизвестное умение избавляться от подобного чересчур назойливого внимания.

Мои стремительные раздумья нарушила настойчиво пробивающаяся ко мне в сознание мысль-послание Хагена: «Учитель, помоги, нас отжимают от ворот!»

Делать нечего. Придётся помочь; но мой Ученик должен одержать свою вторую победу без вмешательства моей магии. Пришло время поработать мечом и этому уже немолодому, долго и верно служащему мне телу. Я выдернул свой клинок – конечно, из чёрного металла; каким же ещё мог быть прощальный подарок Ракота?

– А ну, поднажми! Навались, напри! – скомандовал я дружинникам; они медленно пятились под натиском храмовых воинов. Чёрный Меч, описав дугу, отбил две стрелы, летевшие прямо в стоящих около меня воинов Хагена; следующим поворотом клинок надвое разрубил кривой ятаган, подставленный воином Храма; новым взмахом снёс шлем ещё с одного противника.

Мы, Маги, не имеем права убивать Смертных.

Воспрявшие дружинники легко покончили с обезоруженными мною стражниками; ворота заметно приблизились. Так мы и добрались до них – я прикрывал спину отряда, а Хаген рубил всех, кто пытался преградить нам дорогу. Дружинники моего Ученика не бросили ни одного мешка с добычей и вынесли на себе всех до единого наших убитых и раненых.

Я оставил Храм последним; но стоило мне шагнуть за порог, как давно ждавшая этого момента сила наконец нанесла удар.

Это было грандиозно. Непредставимо. Неописуемо. Всё, как и в те далекие дни моего разгрома. Небо полыхало яростным белым светом, звёзды исчезли, словно провалившись в бездонные колодцы кристальных сфер; земля тяжело и гулко заскрипела, по сухой поверхности побежали длинные трещины, из них тотчас повалил удушливый чёрный дым. Ветер задул со всех четырёх сторон одновременно, воздух вдруг стал необычайно плотным, через него приходилось продираться, прикладывая все силы. А над нашими головами всё ярче и ярче разгоралось переливчатое зарево открывающейся Двери между слоями Реальности.

Да, Сигрлинн… Хранимое Королевство – твоя вотчина: я знал это и всё же недооценил тебя – или же самого Великого Мерлина. Я очень хорошо помнил, что последует за этим. Хагену и всему его отряду оставалось жить считаные минуты, если я или не вмешаюсь, или… не найду способ вывести их отсюда, не прибегая к магии.

Земля стала лопаться прямо под ногами дружинников Хагена; подняв глаза, я увидел, что воины с лихорадочной поспешностью обвязываются верёвками, составляя длинные связки. Ветер валил с ног, не позволяя сделать ни одного шага в сторону.

Сверху донесся мелодичный хрустальный перезвон. Его было отлично слышно, несмотря на завывания ветра и скрипы расползающейся и рушащейся земли. Дверь распахнулась, воители, осенённые радужными призрачными знаменами, двинулись прямо на нас. Не похоже было, чтобы ветер как-то мешал им, а трещины на их пути молниеносно затягивались.

Хаген хрипло заорал, указывая мечом на новую опасность. Спустившиеся через дверь воины были вооружены длинными и тонкими мечами с радужными лезвиями на очень вытянутых гладких деревянных рукоятках; больше они ничего не имели – ни доспехов, ни копий, ни луков, – но я слишком хорошо знал эти поистине смертоносные клинки, лишь немногим уступающие зачарованным Дискам Ямерта, что хранятся в Главном Храме Королевства…

Бесполезны были луки – ветер останавливал стрелы. Радужные воины приближались – воители и воительницы, все высокие, с длинными распущенными волосами. А вдобавок от Храма к нам двигалось ещё одно существо – двуногое и шестирукое, всё опоясанное блистающими жёлтыми зрачками, в свободных золотистых одеяниях. Его голову скрывал огромный шлем, чёрный с алым; и росту в этом создании было не меньше двадцати футов. Старый знакомый. Один из хранителей дворца Сигрлинн в Джибулистане. Ловкий, хитрый, умелый, отважный… Хотя она почти никогда не использовала их как воинов…

Ждать больше было нельзя. Меч словно сам прыгнул мне в руку.

– Постарайся пробиться к кораблям! – крикнул я на бегу Хагену. Ветер, валивший людей с ног, всё же был слабоват для меня.

Я бросился наперерез зофару, прислужнику Сигрлинн. Одно из двух: или волшебница основательно изменила своим привычкам, или замыслившие это действо постарались устроить всё так, чтобы я подумал именно на неё. Зофар должен был в этом случае стать последним, завершающим штрихом, после которого у меня не осталось бы никаких сомнений.

Верный слуга моей былой… э… приятельницы приближался к нам, забавно раскачиваясь при ходьбе. В каждой из шести громадных рук он держал по длинному широкому клинку характерной, придуманной самой Сигрлинн формы – с острым загибом на конце лезвия. Увидев меня, он издал странный звук – нечто вроде подавленного стона ужаса, но продолжал переть мне навстречу. Узнал, что ли? Но зофары никогда не имели никаких способностей к магии; не могли они и ощущать её присутствие. Это были отличные воины, настоящие бойцы, но не более. И кто это вздумал напялить на него эти нелепые жёлтые простыни, словно на храмового жреца? Цвета Сигрлинн всегда были иными…

Мы сошлись. Все мои размышления, наверное, заняли немало места в изложении – на самом же деле прошли секунды.

Ух, как свистнули, сливаясь в сплошном сверкающем смерче, у меня над головой все шесть мечей зофара! Как стонал нещадно рассекаемый воздух, как рвались в клочья тончайшие тела наполняющих его эфирных созданий, ни в чём не повинных и не имеющих никакого отношения к нашим сварам! Взгляд жёлтых зрачков полнило безумие, и я тотчас ощутил наложенное на зофара заклятье. Оно было слишком сложным, чтобы моментально распутать причудливо скрученные токи сил и энергий, и на первый взгляд по почерку похоже на употреблявшиеся Сигрлинн формы… хотя я ощутил и некие малозаметные отличия, но… не разбираться же в этом сейчас!

Я так и не узнал, кто ковал зофару его шесть мечей – но, надо сказать, выковали их ему из рук вон плохо. Мой Чёрный Меч даже не ломал – он резал эти клинки, точно серп – колосья; железные обломки один за другим падали на землю. Оставшись безоружным, зофар с совершенно несвойственными ему тупостью и растерянностью уставился на свои руки, сжимавшие бесполезные теперь эфесы.