- А мне что делать? - пискнула руководитель кадрового отдела.

  - Выполняй распоряжение хозяйки, - буркнул Тимур.

  Он был мрачнее тучи, предчувствуя очередные разборки. Марисса с довольной миной подписала приказ и бросила на побледневшую от злости Викторию победный взгляд. "Один ноль в мою пользу", - прокомментировала про себя события Мари. - "И это только начало. Отольются кошке мышкины слезки. Хотя, нет. Кошка тут я. И эту мышку я схаваю с потрохами. Будет знать, как к чужому добру свои алчные лапенки протягивать".

  Марисса ласково поглаживала пальцами экран.

  - Как жаль, что я не могу дотронуться до него. Взять на руки, - восхищенно произнесла она.

  - Потерпи. Осталось всего три месяца. Намучаешься еще, - засмеялся Руслан, распечатывая картинку.

  - Ты уверена, что не хочешь сообщить об этом Ринару? - спросил он осторожно, хмуро поглядывая на девушку.

  - Уверена, Рус. И ты обещал мне, что тоже никому ничего не расскажешь, - напряженно напомнила ему Мари. - Помнишь, что произошло с моим первым ребенком? Дитю не место в этом мире - интриг, жестокости и насилия.

  - Обещал - не расскажу. Только и ты выполняй свои обязательства. Чтобы за две недели до родов была тут, как штык.

  - Клянусь. Клянусь. Клянусь, - расхохоталась Мари.

  Даже упоминание о неверном муже не испортили ее радушного настроения. Она вместе со Светланой планировала в этот день заняться покупкой приданного для малыша. Марисса жила вся в предвкушении приятных занятий. Детская была уже готова, осталось дело за малым. Она чмокнула доктора в щеку.

  - Спасибо тебе, Руслан. Ты самый лучший друг.

  - И единственный, который у меня остался, - добавила она грустно.

  - Выше нос, принцесса, - подбодрил ее врач. - Я уверен, все у тебя будет хорошо.

  "Свежо предание, да вериться с трудом", - подумала про себя Марисса, вспоминая свой сон про хрустальное озеро, который последнее время часто посещал ее по ночам.

   Глава 1.

  Марисса стояла в церкви и пристально смотрела на икону Божьей матери. Она не молилась. Нет. Она шептала как мантру одну только фразу: "Только об одном прошу: сохрани мое дитя". Старушки сердито сверлили взглядами беременную, богато одетую женщину, застывшую перед образом, которая ни внешним видом, ни поведением совершенно не вписывалась в общую картину смиренных молений.

  Как и обещала Руслану, Мари за две недели перед родами приехала, для того, чтобы лечь в клинику. Но перед этим решила заехать в церковь. Ей было страшно. Страшно за себя, за еще не рожденного ребенка. Страшно перед неизвестным будущем. Что ждет ее впереди? Будет ли она когда-нибудь счастлива? Да и есть ли вообще на свете это самое призрачное счастье?

  Тяжелые кошмарные сны все чаще не давали ей спокойно спать, и она, просыпаясь среди ночи, чувствовала, как ледяной пот струиться по ее спине.

  Светлана сказала, что это обычный мандраж перед родами. Что все обязательно пройдет, стоит лишь ей произвести на свет своего сына. Рус как будто вторил подруге, повторяя, что все беременные женщины нервные, что все дело в гормонах. Мариссе очень хотелось бы им поверить, но она больше привыкла доверять своей интуиции. А та ей говорила, что ничего хорошего от судьбы ей ожидать не стоит.

  Мари вздохнула. Сейчас, как никогда, она нуждалась в том, чтобы опереться на сильное мужское плечо, согреться в надежных крепких объятиях. Чтобы такой родной, такой любимый мужественный голос с легкой хрипотцой шептал ей на ушко ободряющие слова утешения. Но, нет. Он предал ее. Он бросил ее. Она не нужна. Ее чувства осмеяны и растоптаны. В них никто не нуждается. Никто, кроме... Мари ласково погладила свой живот.

   И тут ее взгляд упал на одну из прихожанок. Какая-то странная девушка. Она старательно закрывала лицо краями шали, покрывающей ее голову. Глаза незнакомки неотрывно следили за Мариссой. Мари эти глаза показались смутно знакомыми, и она инстинктивно насторожилась, пытаясь вспомнить, где и когда она их видела.

  Мариссу толкнула в плечо одна из старушек, проявляющих особое рвение по спасению своей вечной души. И, на секунду отвернувшись, Мари упустила из виду заинтересовавшую ее девушку. Ноги устали от непривычно нагрузки, опять заныла поясница. Она направилась к выходу из церкви. Не успела Мари выйти наружу, как на ее запястье сомкнулись чье-то холодные цепкие пальцы. Она испуганно вздрогнула всем телом и уставилась в огромные синие глаза, горящие безумным блеском.

  Марисса вся похолодела, кровь отлила от ее лица, губы побелели. Появилась предательская слабость в коленях. Дрожа всем телом, девушка, мобилизовав все резервные силы, молила лишь о том, чтобы не упасть без чувств на мокрую асфальтовую дорожку.

  - Тася, - выдохнула она, не отрывая полных ужаса глаз от привидения.

   - Не бойся, - прошептало то едва слышно, - нам нужно поговорить. Пойдем куда-нибудь, где на нас никто не будет обращать внимания.

  Тихий голос не казался потустороннем, да и рука, вцепившаяся в нее, выглядела вполне реалистично: из плоти и крови. Марисса кивнула, не имея возможности ответить: горло было словно сдавлено удавкой, губы шевелиться отказывались. Она молча проследовала за девушкой следом до небольшого полупустого кафе, находящегося недалеко от церкви.

  Они расположились за столиком, находящемся в самом дальнем углу, скрытом от любопытных взглядом кадками с пальмами, папоротниками и фикусами. Немного пришедшая в себя Марисса сумела пискнуть:

  - Я думала, ты умерла...

  - Я тоже так думала, - грустно ответила Тася.

  Она откинула платок с лица, и Мари не смогла сдержать испуганного вскрика. Это была та самая Настасья, сомнений быть не могло. Рисковая и безрассудная студентка с факультета журналистики, посмевшая связаться с Тайгером в виду полной потери страха. Или ума? Марисса не могла дать однозначный ответ на эти вопросы.

  Лицо Таси было покрыто страшными рваными шрамами, но узнать ее было не трудно. Все тот же шальной взгляд и растрепанные светлые волосы, все тот же напуганный настороженный вид. В ответ на изумленный вопросительный взгляд Мари девушка решила дать пояснения своему воскрешению.

  - До сих пор не понимаю почему, но Тагер приказал отогнать собак, не дав возможности им довершить начатое. Меня бросили в багажник, привезли и выгрузили недалеко от больницы. Напоследок предупредили, что если я еще раз открою рот или сунусь в их дела, то эти чудовища меня доедят.

  Немного помолчав и поковырявшись в заказанном мороженном, Тася продолжила свой рассказ. Было видно, как тяжело ей даются эти воспоминания.

  - Залечив тело, доктора отправили меня подлечить душу. Я была тогда действительно в неадекватном состоянии. Я молчала и никому не рассказывала, что со мной произошло. Даже матери. Я боялась и за ее жизнь тоже. А когда мне мама сообщила, что Марат пропал без вести, я все сразу поняла. Поняла, что больше никогда его не увижу. Я так громко кричала. Кричала и не могла остановиться. Врачи же расценили мое поведение, как расстройство психики. К тому же я не могла спать по ночам, да и днем, впрочем, тоже. Мне постоянно снились оскаленные морды, клыки, рвущие меня на части. Или же этот жуткий подвал, в которым люди Тайгера давали полную волю своим самым гнусным инстинктам. Ты даже не представляешь, что они там со мной делали...

  - Ну почему же. Представляю. Уж поверь мне, Рен вовсе не старался скрыть от меня свою волчью натуру. Наоборот, ему нравиться, когда люди его бояться. Все, без исключения. Так ими легче управлять. Страх - это единственное чувство, которое может привести человека к полной покорности без всяких возможных подвохов или сопротивления.

  - Так ты все это время в дурке была? - решила уточнить Марисса после небольшой паузы.

  - Не в дурке, а в психиатрической лечебнице, - поправила ее обиженно насупившаяся Тася.