С новым проблеском сознания пришло понимание того, что месть может быть немного иной, нежели догнать, разорвать и уже четко понимая, как нужно действовать Бедолага неспешно направился в сторону горной тропы.
Первой частью коварного плана Бедолаги стала — ассимиляция. По собственному опыту Барсук помнил, на сколько ему было легко, когда два недотепы считали его своим прислужником. В те времена на него никто не нападал и даже напротив, двуногие подкармливали его, а зеленокожий даже иногда приятно чесал за ухом. Для выполнения этой сложной части плана Барсук выбрал небольшой хутор, который находилась довольно далеко от портового города. Бедолага шустро и самое главное жестоко привел значение местных жителей к двум. Весь местный люд барсук безжалостно вырезал под корень оставив в живых только тщедушного старика-человека и его двенадцатилетнюю внучку. Барсучище вселил в этих двоих истинный страх, при этом старика он заставил бояться за внучку, а девочку за своего дедушку. Наш жуткий Барсук, гавкая и рыча издавая звуки сильно похожие на человеческую речь сумел донести до деда свои мысли и чаяния. Старик и девочка как-то враз превратились в рабов жуткого лесного монстра. Он не разрешал им общаться с посторонними людьми и зорко следил за своими подопечными. Несколько раз старик и девочка пытались убежать. В первый раз, когда Барсучок решил полакомиться свежей куропаткой, зверь на столько увлекся охотой, что позабыл про своих подопечных на добрую половину дня, а когда вспомнил, то с поразительной легкостью сумел отыскать хуторян по запаху, спастись не вышло, а в назидание зверь откромсал когтями девочке два пальца. Внушение подействовало ненадолго, и спустя пару дней старик предпринял еще одну попытку спасения девочки, он с лукошком отправился в ближайший лес за грибами, а по возвращению девочка исчезла из хуторка. Правда и на этот раз малышке улизнуть не вышло, девчушка набрела на каких-то вооруженных конных бойцов и успела рассказать им о постигшей беде, и почти сразу бойцы погибли, причем полегли все трое причем почти одномоментно. Девочка вновь оказалась на хуторке, а вот пальца на этот раз лишился старик. В назидание.
Время шло, а проклятый двуногий продолжал жить, там, не далеко, за горами. Но вернуться по горной тропе Барсук так и не решился, он сильно опасался той темной хмари, которая так ослабила очень сильных двуногих, узнать же что происходить за горной грядой можно было в портовом городе, и вот тогда у старика и его внучки появилась надежда. Старик и не думал обращаться за помощью в портовом городе, от такого демона нельзя было так просто избавиться, сам Барсук, хрипя и рыча на манер человеческой речи пообещал оставить их в покое, если старик поможет. Старик с великим трудом, но всё-таки сумел понять требования демона. И уже на следующий день, собрав на огородах почивших соседей несколько мешков репы хуторянин нагрузил одноосную телегу и запряг в нее зверя. В самом портовом городке Барсук больше похожий на медведя перед местными жителями предстал в виде неразумного и весьма послушного пета пожилого хуторянина, приехавшего в город торговать редькой. Как водится у подобных людей, труженик сохи и тяпки выставил мешки на одном из свободных мест городского рынка, уплатил подать в размере двух медяков местной страже и принялся задорого продавать привезенную репу.
— Дурак ты! — авторитетно заявил гном, прибывший из одной окрестной деревушки на рынок с парою мешков картофеля, — сбавь цену. А то ты до морковкиного заговенья будешь тут торговать!
Пожилой хуторянин совет оценил, но цену менять не стал, не для того он прибыл в город, чтоб торговать репой. Его ездовой барсук мирно дремал у одноосной тележки. Зверь лежал с прикрытыми глазами и только его уши порой резко двигались, вроде как, отгоняя мух.
Еще через пару подобных вылазок местные торгаши, покупатели и горожане, уже привыкли к виду спокойного зверя и даже перестали обращать на него внимание. А зверь меж тем не просто ловил мух. Бедолага внимательно слушал. Его усиленный слух был способен уловить любой шум на довольно приличном расстоянии, он слышал, как в ходах под землей копошатся жирные крысы, как почти в квартале лихие двуногие убивают какого-то неудачника, слышал, как собирают сплетни две толстые торговки на противоположной стороне улицы. Много сейчас слышал Бедолага и самое сложно было приспособиться к шуму живого города. Когда Барсук жил в лесу и не обладал подобным разумом, он воспринимал город, как нечто противоестественное, что-то неправильное большое и шумное, зато теперь покрутившись близь рынка он понял, что город не так прост и однозначен, он словно лес живет тысячью жизнями и голосами. И каждый голос в этом причудливом хоре уникален и неповторим. И даже лежа у своей тележки Бедолага сумел узнать очень многое. В основной массе полезная информация поступала от выпивох из кабака на конце улицы, потому как, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вот и не стеснялись обсуждать сложные вопросы нетрезвые разумные. Так, например, Бедолаге удалось выяснить множество интересных моментов. Для начала, выяснилось, что тот жуткий черный туман исчез и земли за горным хребтом вновь вернулись к своему прежнему состоянию и то, что в той своре ни один сподвижник подлого человека не погиб и все его старания были пусты. Еще в этом же заведении сквозь форточку барсук сумел расслышать разговор лихих людей, от которых пахло морем, рыбой и кровью. Эти двуногие не единожды упоминали Командора, причем как в хорошем ключе, так и в плохом. Кто-то из веселой толпы обливал ненавистного грязью, ратуя за возвращение старых традиций, другие, напротив, поддерживали установленный ненавистным Фырфырфором порядок. В общем треп вышел содержательным, и самое главное, Бедолага сделал для себя вывод, что эти двуногие служат коварному человеку. А раз они служат, значит их нужно было покарать.
В тот день, старичок на рынке задержался на долго, а барсук проводил пиратов темными узкими улочками на их лоханку в порт, а после двинулся обратно, по пути зверь наткутся еще на одну пару двуногих обсуждающих персону некого Командора. Ненавистное прозвище зацепилось где-то на краю слуха, и Бедолага даже остановился, его уши проделали небольшую работу подстраиваясь под интересную беседу.
— Это бред, — негромко произнес один из голосов, — у меня с ним договор о ненападении. Гольф, я видел на что он способен сам по себе. Мне не нужны такого рода враги.
— Значит, и дочка тебе не нужна? — отозвался более грубый и басовитый голос, — ты же помнишь, что она у тебя привязанная? Да к тому же я не требую притащить этого человека на судно силком. Намекни ему, что с ним желают поговорить очень важные персоны. Нам не нужна лишняя крови и тем более мы не станем подставлять тебя, нам нужно только поговорить, — вкрадчиво пообещал голос, — ты приведешь Командора к нам на яхту, а мы вернем тебе дочку и ее колечко.
— Я не уверен, что он согласится, — задумчиво произнес менее грубый голос, — Командор не дурак, прибыть в одиночку он в ряд ли согласиться.
— Один или нет, не имеет никакого значения, — пренебрежительно перебил грубый голос, — я и мои бойцы сумеем справиться со всеми. У нас имеются нужные средства. Поверь, Хан, к тебе после той беседы не возникнет никаких вопросов. Мы просто поговорим и разойдемся миром.
— Как любят говорить у вас в славянском секторе: «Свежо придание», — с сомнением ответил голос, принадлежащий некому Хану, — может в другой плоскости попробуем договориться. Например, я и мои ребята обойдут ваш Озерск стороной. Война не коснется порога вашего дома.
— Моим хозяевам больше нравится то, что вы сейчас делаете, — признался грубый голос, — они под это дело сумели втереться в доверие к императору. Воина рано или поздно закончится, а наработанные связи останутся. Так что нет, такой вариант не подходит.
— Половину добытого адаманта с рудника Хаасам, — сделал очередную попытку договориться некто Хан, — у вас на материке пока нет открытых шахт с подобной рудой.
