Он выложил на тумбочку сигареты и зажигалку и улегся на спину, закрыв глаза.

В течение десяти минут ему удалось выгнать из головы все тревожные мысли о судьбе Модести. В создавшийся вакуум он стал помещать вопрос за вопросом.

Вначале сонарное устройство в контейнере. Оно занимало пространство в восемнадцать кубических дюймов. В течение трех часов двенадцативольтная батарея каждые пять секунд подавала импульсы протяженностью в одну десятую секунды. Интенсивность понижалась к концу этого временного отрезка. Питание поступало в акустический преобразователь, который превращал электрическую энергию в акустическую. В горизонтальной плоскости передача сигналов носила всенаправленный характер, а по вертикали имела угол в тридцать градусов.

Но почему затухающая интенсивность? Почему сначала сигналы были относительно мощными, а затем слабели? Казалось бы, все должно быть наоборот. Ведь первоначальное положение контейнера было всем известно, и куда важнее не утерять его в морских глубинах. Какое же подводное плавсредство могло приблизиться к контейнеру, проверить наличие других судов в районе, проверить, не снабжен ли контейнер каким-то ненужным и опасным довеском и, наконец, отбуксировать его незамеченным?

Ответ должен быть простым. Вилли не верил в то, что преступный ум способен изобрести нечто гениально-фантастическое, о чем не догадывались бы ученые.

Зачем использовался свинцовый груз для увеличения плавучести контейнера, как только он оказывался на буксире?

Когда все вопросы были сформулированы, Вилли отложил их в сторону. Сосредоточившись на известных фактах, он начал группировать их в системы. Но каждая отличалась незавершенностью. Он выкурил сигарету и снова стал размышлять. Где-то в глубинах сознания хранилась информация, которая должна рано или поздно завершить систему и придать смысл его построениям.

В Стокгольме было шесть вечера. В Нью-Йорке полдень. Джон Далл сидел во главе длинного стола заседаний на верхнем этаже небоскреба, где размещалась его корпорация «Далл энтерпрайз». Это был человек сорока лет, но среди тех десяти финансовых магнатов, что обладали немалым весом в мире бизнеса и находились в этой комнате, он явно доминировал. Это было видно по выражению глаз на загорелом лице с ежиком черных волос. Один из присутствовавших говорил, постоянно заглядывая в папку. Устремив свои серые, широко поставленные глаза на докладчика, Далл полностью сосредоточился на том, что тот говорил, и совершенно не обращал внимания на звонки телефона на столике его секретарши Джейн Данстер.

Когда говоривший сделал паузу, уставясь мимо Далла, тот нахмурился и, повернувшись, увидел, что Джейн положила рядом с ним какую-то бумажку. Это его удивило. У нее были инструкции не тревожить его до конца этого совещания. Но Джейн работала у него десять лет, и ее решения отличались непогрешимостью.

Далл взял листок. На нем крупными буквами были выведены три слова: ВИЛЛИ ГАРВИН — СРОЧНО.

— Я подумала… — тревожно начала было Джейн, но Далл перебил ее.

— Все правильно. — Он встал и сказал: — Джентльмены, прошу меня извинить. Я отлучусь на несколько минут.

Пока они шли по коридору в личный кабинет Далла, Джейн сказала:

— Я спросила мистера Гарвина, не оставит ли он сообщение, но он сказал, что дело срочное.

— Значит, так оно и есть. — В голосе Далла звучало беспокойство. — Он ничего не сказал о Модести?

— Нет, — ответила Джейн, искоса глядя на шефа. Поскольку Далл всецело доверял ей и поскольку он знал, что откровенность только повысит ее эффективность, он ничего не скрывал от Джейн из своей деловой и личной жизни. Она уже работала у Далла, когда несколько лет назад Модести Блейз и ее организация помогли ее шефу вернуть промышленный секрет, похищенный у одного из филиалов его империи. Джейн также знала, что Далл лично познакомился с Модести только в прошлом году. Он использовал свои связи в ЦРУ, чтобы помочь ей и Вилли Гарвину, оказавшимся втянутыми в смертельную схватку с превосходящими силами противника в горах Афганистана. Она же познакомилась с Модести несколько месяцев назад, когда та, оправляясь после ран, провела шесть недель сначала на ранчо Далла в Амарильо, а потом в особняке на озере в Сан-Валли, штат Айдахо.

Джейн видела, как счастлив был тогда ее шеф, и искренне радовалась за него, но сейчас ей было страшно, потому что только она во всей империи Далла знала, что ему угрожает смерть. В последние два дня она просто не находила себе места. Джейн сказала:

— Может, он насчет этого письма?

— Возможно. — Далл открыл дверь, пропустил ее в кабинет, затем вошел сам. — Только странно, что это не Модести.

Взяв трубку, он вскоре услышал:

— Привет, Джон.

— Привет, Вилли. Что новенького?

— Таррант сказал, что тебя тут решили попугать.

— Верно. Хотят полмиллиона долларов, причем исключительно в промышленных алмазах.

— Они сообщили об этом в первом же письме?

— Нет, не в первом. Кстати, очень скромная просьба. Кинозвезды, когда подают в суд, никогда не просят меньше двадцати миллионов. Но это очень странная афера, если верить моим высокопоставленным друзьям.

— Да. Ты собираешься платить?

— Черта с два!

— Я бы хотел, чтобы ты заплатил.

— Что?!

— Тогда я мог бы попытаться ухватить какую-то ниточку. Мы тут начали разнюхивать, и Модести попала к ним в лапы.

— И что было дальше? — мрачно спросил Далл, чувствуя, как у него холодеет в животе.

— Пока ничего больше не знаю. Похоже, ее все-таки не пустили в расход… Она бы не пошла с ними так спокойно, если бы подозревала такой вариант.

— Пошла спокойно?

— Я видел своими глазами.

Какое-то время Далл сидел, переваривая услышанное. Потом он заставил себя сосредоточиться на самом главном.

— Если они захватили ее, то тем самым раскрылись. Ты понял, кто они такие, а если не понял, то, по крайней мере, есть с чего начинать. И пускать в ход рычаги. Очень серьезные рычаги. На международном уровне.

— Тут все немного иначе, Джон. Мне придется действовать в одиночку.

— В одиночку? Почему?!

— Потому что если поднимется слишком большая волна, то ее уж наверняка пустят в расход.

— Откуда ты знаешь?

— Видел своими собственными глазами. Она подала мне сигнал.

— Какой?

— Не начинать никаких активных действий, пока я не пойму точно, что к чему. Она это особо подчеркнула.

Далл молчал. Он не спросил, как ее схватили. Вилли сообщил бы ему все, что счел необходимым. Он также не спрашивал, как она подала сигнал. Далл понимал, что у них существовала своя особая система. Впрочем, все это не имело никакого значения. Главное, что Модести в руках этих мерзавцев. — Ты меня слушаешь, Джон?

— Да. Я просто задумался. Итак, ты хочешь, чтобы я согласился заплатить то, что они требуют?

— Да. А деньги я найду. Двести тысяч долларов у меня в «Чейз Нэшнл», а остальное мне переведут из Швейцарии… — Ты думаешь, я жалею деньги? — сердито перебил его Далл.

— Нет, но она учила меня не принимать ничего как само собой разумеющееся. — Вилли говорил как-то очень официально.

Далл прикрыл глаза, подумал, потом сказал:

— Ты и не принимаешь. Короче, говори, что надо сделать? Я готов на все.

— Спасибо. Итак, прими их предложение, помести соответствующее объявление, как там у них водится. Потом получишь инструкции насчет контейнера. Они сообщат, когда и где надо его сбросить. Дай мне знать. Я должен при этом присутствовать.

— Не представляю, как у них работает система связи, но на это уйдет три-четыре недели.

— Что поделаешь! Придется потерпеть. Я буду у себя на «Мельнице». Надо собрать кое-какое снаряжение. Звони мне туда.

— Что ты затеял, Вилли? — В голосе Далла послышалась тревога. — Ты учти, что, по сведениям ЦРУ, многие уже несколько раз пытались проследить за контейнером. И все без толку.

— На этот раз все будет иначе, — сказал Вилли. — Я знаю, как они это делают.