Эти две находки показали, что двумя усадьбами, а не одной семья Онцифоровичей обладала уже во времена Юрия, во второй половине XIV века. С верхнего этажа построенного им терема он мог обо-' зревать оба своих владения... Кому же вторая усадьба принадлежала в еще более раннее время?
Костяная рукоятка ножа парижской работы начала XIV века, найденная на усадьбе Он-цифора. Увеличено
Ответ дают две грамоты, относящиеся к числу самых замечательных находок экспедиции за все время раскопок. Одна из них—грамота N° 354 — обнаружена последней в сезоне 1958 года. Другой грамотой— N° 358 — открылся раскопочный сезон 1959 года. Обе грамоты происходят из слоев девятого яруса ,и обе написаны собственноручно Онцифо-ром Лукиничем. У нас еще будет время и возможность прочесть оба письма Онцифора. Сейчас же для нас важно лишь одно: находка грамот Онцифора на усадьбе «И» убеждает в том, что и в середине XIV века усадьбы «Д» и «И» имели одного хозяина. Отсюда Онцифор уходил на вече и в походы, сюда он вернулся после отречения, и отсюда же его вынесли в гробу на белых полотенцах.
Однако, когда еще Онцифор .находился в зените своей славы или незадолго перед тем, на усадьбе «И» раздавались иные голоса и иные заботы одолевали ее жителей.
В том же девятом ярусе, из которого извлечены письма Онцифора Лукинича, на усадьбе «И» одна за другой стали попадаться грамоты, прямой связи с посадничьим бытом явно не имевшие. В девятом ярусе встретилось три таких грамоты. Вот они:
Грамота № 177 начинается словами: «Поклон от Максима к попу...».
Грамота № 368. Обрывок, но с хорошо читаемым началом: «Се благослови, попе Максиме...».
Грамота № 317 — снова обрывок, на этот раз из заключительной части письма: «...хо сльзы проливаюста пред богъмо. За то гне божий на васо меце, поганый. А ныне покайтеся того безакония. А на то дело оканеное немного поводит. А тых бы хотя и постыдетеся» — «...тех слезы проливаются перед богом. За то гнев божий на вас мечет, поганые. А ныне покайтесь в том беззаконии. А на то дело окаянное немногих наущает. А от тех бы добровольно и не отречься». Автор письма, раздраженно браня кого-то, привычно пользуется трафаретными церковными оборотами. Это и понятно, если две предыдущие грамоты адресованы ему, в чем вряд ли нужно сомневаться.
В десятом ярусе не найдено ни одной грамоты, сохранившей имя адресата или своим содержанием раскрывающей специфику его основных занятий. А в одиннадцатом и двенадцатом ярусах, которые датируются 1281—1313 годами, снова таких грамот несколько.
Два берестяных ярлыка из тех, что привязывались как этикетки к разным предметам для обозначения их принадлежности. На грамоте № 319 слова: «Еванове попове», то есть «попа Ивана». И на другой грамоте № 323: «Марии црн», то есть «Марии черницы», «монахини Марии».
Грамота № 331 изодрана в клочки, но отдельные слова, вернее обрывки слов, прочитать можно: «...го слово пло... гю еще на не азо... господине ярости о...». Как ни изуродован этот текст, в нем ясно проглядывает церковно-литературное содержание.
Наконец в грамотах № 329 и 330, найденных здесь же, их автор благочестиво вздыхает: «Господи, помоги рабу твоему». И здесь же, в слое двенадцатого яруса, — необычная находка: серебряная масленка для елея, предмет, которым пользовались только попы.
Перечисленные находки, собранные вместе, свидетельствуют, что усадьба «И» в конце XIII века и в первой половине XIV века принадлежала попам. Попы жили здесь неподалеку от своего «рабочего места». К раскапываемому участку вплотную примыкают, по крайней мере, три церкви: Спасская, Козмодемьянская и Саввинская. Из этих церквей Саввинская существует, по показаниям летописи, уже с XII века. Мы не знаем пока, купил ли Онцифор Лукинич усадьбу «И» у попов или она и раньше принадлежала Мишиничам, а попы арендовали ее у них, но что сами МИШИНИЧЙ до времен Онцифора не жили здесь, вполне очевидно.
Вернемся теперь на усадьбу «Д», чтобы познакомиться с ее обитателями первой половины XIV и конца XIII века. Зная историю ближайших предков Онцифора, мы можем «запланировать» здесь ряд встреч. Например, с отцом Онцифора Лукой или с дедом Онцифора Варфоломеем. Не будем, однако, спешить. Мы расстались с усадьбой «Д» в 1955 году, когда там были найдены очередные грамоты, адресованные Юрию и Онцифору. В следующие шесть лет с расширением работ на этой усадьбе количество грамот пополнялось из всех слоев от XIV до XI века, но коллекция «посадничьих» грамот увеличилась лишь на одну.
Впрочем, в эту коллекцию тогда же мог быть включен еще один документ, правда с другой усадьбы («Е»).
Грамота № 273, найденная в 1957 году в слоях с дендрохронологи-ческой датой 1340—1382 годов, сохранила первые две строчки с именами отправителей и адресатов: «Поклоно от Павла и от всих Мравгиц» ко Юрегу и ко Офоносу...». «Ко Юрегу» значит <«к Юрию». Дата грамоты совпадала с начальным периодом деятельности Юрия Онцифоровича. Поэтому ее следовало бы отнести к числу «посадничьих» писем. Но кое-что в этой грамоте смущало. Юрий в ней был назван только по имени без отчества, его не титуловали «господином». И рядом с именем Юрия стояло имя еще одного адресата, какого-то Офоноса, до сих пор не встречавшегося среди Онцифоровичей. Взвесив все «за» и «против», грамоту № 273 решили в число «посадничьих» писем .не включать. При издании она была описана как письмо, полученное какими-то неизвестными Юрием и Афанасием.
Но спустя шесть лет после ее находки, в 1963 году, разбирая и изучая громадные вещевые коллекции Новгородской экспедиции, к истолкованию этой грамоты привлекли маленькую костяную печать, найденную еще в 1954 году. Эту печать, в древности оттискивавшуюся на воске, нашли в очень поздних слоях второй половины XV века. И надпись вырезанная на ней, в момент находки не способна была ни у кого вызвать каких-нибудь припоминаний. На печати стояло имя владельца: «Офона-са Онцифо». Афанасий Онцифорович. Мало ли кому из новгородцев могло принадлежать такое имя! К находке не возвращались, о ней забыли.
Но, сопоставив эту печать с грамотой № 273, мы иными глазами посмотрим на ее загадочных адресатов. Юрий и Офонос. Два этих имени, стоящих рядом друг с другом в грамоте, дают толкование и грамоте и печати. Грамота адресована братьям Юрию и Афанасию Онцифорови-чам. О существовании одного из этих братьев мы теперь узнаем впервые. Афанасий Онцифорович, владелец случайно найденной печати, — сын Онцифора Лукинича и брат посадника Юрия. Посадничья семья увеличилась на одного человека.
Другая грамота — № 339, найденная на этот раз на усадьбе «Д», извлечена в 1958 году из напластований седьмого яруса, из слоя самого конца XIV века. От нее сохранилось только начало: «Поклон от Роди-ваца господину посад (ни) ку. Се от Хъ...».
Посадник здесь не назван по имени. И хотя Юрий Онцифорович получил посадничество лет через десять — пятнадцать после того т*ак закончилось отложение слоя седьмого яруса, можно было бы, не ; аду-мываясь, предполагать именно в нем получателя грамоты № 339. Ее могли затоптать в грязь. Однако возможно, что адресатом этого письма был не он, а Он'Ц'ифор Луки-нич. Как раз в конце XIV века на усадьбе «Д» Юрий Онцифорювич строил свой каменный терем, и при рытье канав для фундамента масса земли была вынута и выброшена на территорию усадьбы. В этой земле могли оказаться и обрывки более ранних грамот.
Именно такую судьбу, вероятно, пережил обрывок грамоты № 385, найденный в слоях конца XIV века на усадьбе «Д» в 1961 году. Вокруг новой находки уже не приходилось гадать. Начало письма сохранило четкий текст: «Поклоно посаднику Оиоифору. Оже... по... нэболися позовяо грамоте...».
Вообще 1961 год в нашем знакомстве с усадьбой «Д» увенчался таким же успехом, какой экспедиция пережила в 1957 году на усадьбе «И». Там перед нами предстали О-нцифоровичи младшего поколения. Здесь же береста донесла голоса их предков.
Печать Афанасия Ояци-форовича. Наверху — оттиск, внизу — костяной штамп. Увеличено
