– Министра финансов. С нового года нефтяные товарищества обяжут получать лицензии в столице – соврал я – Надо бы занести. Тысяч пять.
– И что же взамен? – Коровко нахмурился.
– Как что? Гербовая бумага, с подписью министра. Разве мало?
Этот аргумент на жулика подействовал. Пускать пыль в глаза – это ему было понятно.
Дальше было дело техники. Я отправился к Зубатову, целый час его убеждал поспособствовать в поимке взяточника.
– Столыпин нас уничтожит! – качал головой Сергей Васильевич.
– Ему Коковцев сам поперек горла уже стоит – продолжал врать я – Да и Его Императорское Величество дал добро почистить совет министров.
– Ну раз так… – Зубатов пожал плечами, отправился со мной к нотариусу. Там мы при свидетелях переписали номера купюр, после чего я встретился с Коровко и мы «сели в засаду» в министерстве.
– Огласка нужна – Сергей Васильевич пощелкал камешками четок – Как бы Коковцев не «соскочил».
Пришлось вызывать Перцова с Адиром. Последний принялся готовить камеру. Журналисты, узнав, зачем мы тут, с лица сильно сбледнули. Познакомил их с Зубатовым и сотрудниками Охранки. Вместе убедили.
Ждали долго. У министра шел прием, Коровко заявился только под вечер. Опытный. Прошел в кабинет. Побыл там с полчаса. После чего вышел. Сияющий. Сработало! Взял Коковцев.
Расталкивая секретарей и делопроизводителей, мы со свидетелями из «мобилизованных» чиновников – кинулись следом.
– Не двигаться, Охранка! – когда надо Зубатов мог рявкнуть и сильно. Стоящий у письменного стола министр выпучил глаза, начал хватать губами воздух.
Двое плечистых агентов схватили за руки Коковцева, сам же Зубатов по-хозяйски уселся за стол, начал выдвигать ящики.
– Что вы себе позволяете??!? – министр обалдело уставился в объектив фотоаппарата, который внес Адир.
– Взятки берешь, сукин ты сын?! – Сергей Васильевич вытащил из одного из ящиков сверток, развернул его на столе. Там были 50-ти рублевые «николаи первые», перевязанные шпагатом.
– Все видят? – Зубатов подозвал ближе свидетелей, Адир щелкнул вспышкой. В кабинет еще трое сотрудников Охранки завели бледного Коровко. Тот меня увидел, все мигом понял.
– Григорий Ефимович! Не погуби – жулик рухнул в ноги.
– Ах вот в чем дело?! – Коковцев тоже меня разглядел, покраснел от гнева – Мне все ясно! Какая гнусная провокация… Я сейчас же буду звонить Его Величеству!
– Никуда вы не будете звонить – отрезал Зубатов – Уголовное уложение, статья 411-я. Мздоимство. На каторгу пойдешь! Так, свидетелей прошу подойти ближе и проверить номера купюр.
Под крики министра пошла полицейская рутина. Дрожащего Коровко усадили писать «чистуху» о взятке, я же вышел на улицу. Глубоко вздохнул августовского воздуха.
– Насколько же ужасно все прогнило в нашем государств – рядом закурил Перцов.
– Ничто… Починим.
– Противно! Будто в нужник нырнул.
– Это еще не нужник. Так, маленькая навозная ямка.
Надо было ехать к Столыпину. Или сразу к царю? Убеждать, пугать, закатывать глаза…
– Я весьма опасаюсь пускать такой материал в номер – Перцов все никак не мог успокоится – За такое могут нас самих закатать на каторгу.
– Ежели промедлим, могут. У Коковцева полно влиятельных друзей. Но у них не будет времени. Можете откатать специальный ночной номер?
Я решил пойти ва-банк.
– Разумеется, сейчас займемся.
Перцов с Адиром умчался в редакцию, а я отправился сначала к Столыпину. Слушать его матюги. И надо сказать Петр Аркадьевич сумел меня удивить богатством своего лексикона.
– Кто посмел?!? Ты?! Зубатов?? Е~(%(*_!(
– Я благословил – тут как с норовистой лошадкой. Дашь слабину – сбросит. Я спокойно уселся на стул для посетителей в кабинете Столыпина в Зимнем, посмотрел на часы. Было половина восьмого.
Столыпин начал крутить ручку телефона – я наклонился вперед, придержал его.
– Петр Аркадьевич! Коковцев и тебе же поперек горла давно.
– Не тебе решать! Этот министр назначен напрямую Его Величеством. Убери руки!
– Не уберу. С государем все решу, не будет он гневаться!
– Если бы только дело в нем… – Столыпин закрыл лицо руками, сел в кресло – Ах, какой скандал!
– Переживем. Вона Кривошеина, министра путей сообщений, тоже выперли за взятки!
Но кстати, так и не осудили…
– Это было при правлении Александра Александровича!
– Я еду в Царское, а ты, Петр Аркадьевич… да хоть в оперу! Да, в оперу – сегодня дают «Жизнь за царя» Глинки. И попроси никого не беспокоить!
Убедив с горем пополам Столыпина взять паузу, я кинулся в Царское. Там же поступил проще. Убеждать и волновать царскую чету на ночь – не стал. Просто прошел в телефонную комнату и отключил от связи все коммутаторы. В том числе и у дежурного адъютанта. Который играл вместе со всеми в Мироеда в Палисандровой гостиной.
После чего с невозмутимым лицом, присоединился к игре наблюдателем. Никса скопил аж три улицы и уверенно разорял жену и старших дочерей.
– Ах, вот если бы можно было закладывать улицы под кредиты… – вздохнула Аликс.
– За чем же дело стало, матушка? – удивился я – Ты императрица, вот государь наш, кому, как не вам новые правила придумывать?
За такими невинными разговорами мы весело провели время, после чего все дружно отправились спать. Причем меня проводили не куда-нибудь – а под бочок «жены». И что делать?? Исполнять супружеский долг или сачкануть? Но пронесло. Параня уже похрапывая, спала.
Утром же грянуло. К завтраку привезли свежий номер «Слова». Передовица была посвящена взятке Коковцева, его большое фото с ошарашенной физиономией было заверстовано на самом виду. Адир умудрился даже «схватить» как министра держат за руки полицейские.
Связь я успел незаметно восстановить, так что тут же пошли телефонные звонки. Отметилась сразу матушка Никсы, все его братья и дядья. Великие князья негодовали больше всех. Как так! Как можно? Вот так и взяли в рабочем кабинете арестовали?
У многих рыльце тоже было в пушку, так что кошка, вернее, целый выводок кошек, точно знал, чье мясо съел.
Царь, разумеется, принялся названивать Столыпину, тот перевел стрелки на меня.
– Все божьем попущением – отмазался я, крестясь – Ежели бы Коковцев денег не брал, откуда переписанные банковские билеты в его столе?
– Засунул этот Коровко? Тайком? – Никса пытался найти способ сгладить скандал, но получалось откровенно плохо.
В Царское приехали командир корпуса жандармов, Зубатов с Герасимовым. Последний был мрачнее тучи, чувствовал, что кресло под ним шатается. Подчиненные хватают министра, а он ни сном ни духом, все узнает из газет. У Зубатова же с собой были неубиваемые бумаги. Чистосердечное признание Коровко, лицензия за подписью Коковцева, свидетельские показания, в том числе документы от нотариуса. Кроме того, были результаты обыска в доме Коровко – в казну изъято больше трехсот тысяч рублей. Неплохая такая ложка меда в эту огромную бочку дегтя.
Судили, рядили, ругались. Приехал такой же мрачный Столыпин, неприязненно зыркнул на меня.
Царь потребовал доставить во дворец Коковцева, решил сам поиграть в следователя.
Так как везли министра люди Зубатова, я успел перехватить карету еще на подъезде.
Мне дали пару минут переговорить с Владимиром Николаевичем.
– Закрытый суд, выпустят под поручительство. Выйдешь через год за отсиженным – сразу начал я давить на министра с кругами под глазами. Поди не спал всю ночь – Ежели будешь упрямится, на меня поклеп возводить – сегодня же дадим в газетах про твои шашни с Поляковым. Вторым залпом. Он них тоже все известно, есть уже показания, фотокарточки. Не отмоешься. Министром тебе все одно не быть.
Я помахал перед носом чиновника номером Слова.
Никаких показаний, разумеется, у меня не было, но как Коковцев об этом узнает в тюрьме? Отсидка в камере с клопами – здорово приводит в ум. Так и оказалось.
Со встречи с царем, экс-министр вышел с понурой головой. Его тут же увели люди Зубатова.
