Олег (в панике). Именно! Ну конечно! Конечно! Ее папаша сделает все, чтобы меня прикончить. Он никогда не простит смерти своей дочки. Ведь правда, не простит?

Лина. Я не знаю прокурора нашего города. Но думаю – не простит. Ты прав. Смерть своего ребенка простить невозможно.

(Олег закрыв лицо руками, плачет).

Лина. Самое лучшее, что ты сможешь теперь сделать – это уйти. Конечно, я бы посоветовала тебе направиться прямиком в прокуратуру. Но это твое дело. Считай, что мы никогда не встречались. И самое лучшее, что я могу для тебя сделать – не звонить в милицию, забыв про тебя. На этом и разойдемся.

Олег. Нет, нет, вы не можете меня вот так выгнать. Только вы обо всем знаете… Я вам доверился. Я вас умоляю… Я вам все выложил. Честно. А вы…

Лина. Тебя об этом никто не просил.

Олег. Вы испугались… Я думал, вы и правда ничего не боитесь. Это не так…

Лина. Нет, это именно так! Но скажи… Зачем мне это нужно! Я никогда не конфликтовала с законом! Я абсолютно чиста перед ним!.. Но в любом случае – не волнуйся. Я никому не скажу о тебе ни слова. И запомни – это единственное, что я могу для тебя сделать.

Олег, резко повернувшись, уходит. Лина остается одна. Ходит взволнованно из угла в угол, жадно затягиваясь сигаретой.

Лина (монолог). В конце-концов. Я сделала все, что могла. Все, что могла… Господи, а если нет? А если Даник был прав. Колючка сегодня покончил собой. Когда-то он ко мне обратился за помощью. Как это было давно. Господи. Всего лишь какой-то год. Я ему не поверила, не захотела понять, что он украл эти деньги ради того, чтобы помочь больной матери. Всего лишь он прожил год после нашего знакомства. Какой-то жалкий год. Как он тогда плакал, как просил о помощи… Я не захотела помочь. Нет… Я просто не имела права. Или все таки существует другое право?

Приближается к окну. Олег сидит, как и прежде, дрожа от холода, прижимая к груди гитару.

Лина. Какое странное совпадение. Или все таки шанс? Искупить свою вину. Ну, хотя бы чтобы спать по ночам спокойно… А он похож на Колючку. Впрочем, они все на одно лицо. Даже куртки одинаковые носят. Но мне-то какое дело до их лиц и одежды? Я просто хочу спать по ночам спокойно. Вот и все. (неуверенно добавляет). Вот и все…

Лина (решительно распахнув дверь). Входи.

Олег (войдя). Спасибо… За все – спасибо.

Лина. У тебя в запасе всего одна ночь. Завтра утром тебя здесь не должно быть. И это я делаю исключительно из сострадания. Потому как не могу выгнать в морозную ночь ни собаку, ни тем более человека. Даже если он – невольный убийца.

Олег. Меня скоро убьют…

Внезапно, как выстрел, раздается резкий и оглушительный звонок в дверь. Лина зажимает руками уши. Олег, будто и впрямь пораженный пулей, замирает у стены.

Олег (нервным шепотом, раскачивая Лину за плечи). Вам звонят! Звонят! Вы меня слышите! Звонят в дверь!..

Лина толкает Олега в соседнюю комнату, плотно прикрывает туда дверь и неторопливо открывает входную. В дом врывается Филипп. Бледный, в крайней степени возбуждения, без шарфа, в расстегнутом пальто, он с ходу утыкается в плечо Лины.

Филипп (плача). Лина, Лина, Лина…

Лина (прикасаясь к лицу Филиппа). Что случилось, Филипп? Почему ты плачешь?

Филипп. Моя девочка… Моя бедная девочка… Ты не поверишь, Лина… Ее больше нет… Я в это не верю, Лина… Лина! Ты слышишь! Ее больше нет! Почему ты молчишь! Почему ты не отвечаешь, Лина! Ее убили! Ты помнишь мою девочку! У нее такие красивые волосы! Длинные, пушистые! Она встряхивала головой, и солнце запутывалось в них! Солнце завидовало ее волосам, Лина! Лина, Лина… Ты знаешь… Моя девочка, моя дорогая девочка… Я в это не могу поверить, что ее больше нет. Помоги мне, Лина. Спаси меня Лина… (Резко от нее отпрянув) Лина, я должен найти его. Я должен судить его. И ты мне в этом поможешь… Ты… Тебя никогда не подводила интуиция. Твой нюх, как у гончей собаки… (Кричит) Ты мне поможешь! Почему ты молчишь!?

Лина. Ты же знаешь, Филипп, у меня с сегодняшнего дня отпуск. Я так устала. Мне нужен отдых. У меня нет больше сил.

Филипп. (в отчаянии). Нет, Лина. Ты не посмеешь мне отказать. У тебя нюх, как у гончей собаки…

Лина. Подожди меня.

Она уходит в соседнюю комнату, где сидит Олег. Он недвижим, будто бы превратился в соленой столб. Вцепившись руками в горло, словно задыхаясь, смотрит куда-то в бесконечность. Лина секунду глядит на него. И, вернувшись к Филиппу, прикрывает плотно дверь спальни.

Лина Да, Филипп, конечно, да. Я тебе помогу.

Филипп (обняв ее). Я знал, Лина. Знал, что ты меня еще любишь. Я это чувствовал. Знал… Извини, сейчас мне надо идти. Сама понимаешь, по свежим следам…

Филипп уходит. Через мгновение там появляется Олег.

Олег. Вас зовут Лина? Какое мягкое, нежное имя. И такая страшная профессия. Но почему?

Лина (задумчиво, словно отвечая самой себе). Я мечтала стать пианисткой. Я любила все красивое и представляла жизнь только по законам прекрасного. И другой мир отказывалась принимать. Мир безнравственности, грязи. Чем больше я любила одно, тем больше ненавидела другое. И, пожалуй, эта ненависть пересилила любовь. Впрочем, я не жалею об этом…

Олег. Лина… Но почему… Почему вы сегодня это сделали?

Лина. Я не знаю – почему. Это первое безрассудство в моей слишком рассудочной жизни. И надеюсь – последнее.

Олег. А что потом?

Лина. Не знаю. Впервые в жизни я ничего не знаю.

Олег. Вы будете вести следствие?

Лина. Это будет самое странное в моей практике дело, малыш.

Олег. Меня зовут Олег. Но мне нравится, когда вы меня так называете. Меня давно так никто не называл… Преступник скрывается в квартире следователя… Я не перестаю вами восхищаться.

Лина (поморщившись). Разве я сказала, что ты у меня будешь скрываться?

Олег. Нет, но… (Смутившись, он совсем по-детски неуклюже перешел на другую тему) А знаете, когда человек морщится, он становится на десять лет старше! Вот подойдите сюда! (Олег подводит Лину к зеркалу) Что вы там видите?

Лина (возмущенно). Я? Я вижу только нахального мальчишку с немытыми волосами и в грязных джинсах!

Олег. А я вижу прекрасную женщину, которую портит надетый на ней костюм.

Лина. Ну, это уже наглость. Между прочим, этот костюм – предмет моей гордости. А ты, парень. Знай свое место. Давным-давно пора спать. Завтра, нет, пожалуй, уже сегодня мне предстоит трудный день. Придется разыскивать одного невоспитанного негодяя…

Олег (открывая дверь спальни). Вы ее знали, Лина? Ну, мою девушку…

Пауза. Олег уходит. Лина остается одна. Ходит из угла в угол.

Лина. Знала ли я ее? Лучше бы я ее никогда не знала. Тогда я наверняка бы осталась с Филиппом. Филипп… Я хорошо помню твою девочку. У нее действительно были красивые волосы. И солнце наверное завидовало им. А еще я помню, как она смеялась. Этот надменно вздернутый носик, этот презрительный синий взгляд. Эта длинная сигаретка в пухлых губах. О, как она меня ненавидела, Филипп! Мой мир, мой одинокий мрачный справедливый мир… Она не ставила его ни в грош. Зато прекрасно знала цену другому. Прекрасно знала мир грязных подвалов, наполненных одурманивающим дымом. Одно предательство. Сколько раз она тебя предавала, Филипп? Ты это помнишь? Сколько раз ты, Филипп, чистый, умный, честный мой человек, самый сильный и самый гордый, искал ее в ночных подворотнях. Сколько раз ты, Филипп, не смыкал ночью глаз, беспомощно вглядываясь в пустое окно. И затягиваясь последней сигаретой в пачке. Сколько раз ты ее проклинал, Филипп! И сколько раз тут же оправдывал! Сколько раз ты поднимал на нее руку. Но никогда так и не ударил. Сколько раз ты жертвовал ради нее самым дорогим… Ты отказался от меня, Филипп… И кто меня мог спасти тогда, Филипп? Когда я оказалась одна…