Остановись, послушай ветра,

Так как сейчас не будет никогда.

Не надо о том, что будет потом,

Важно одно — сегодня можно всё.

(с) Zivert

Мы опаздывали. Не то чтобы это было слишком критично, ведь регистрацию (или как там правильно называется вся эта история с клятвами и кольцами?) мы уже пропустили, поэтому в принципе можно было не торопиться. Оставалось только попасть на банкетную часть, где уже в скором времени должны были начать вручать подарки и произносить восторженные речи. О чем мне и сообщил мой телефон, отобразив на экране витиеватую конструкцию ненормативной лексики. Когда надо, Марина умела быть убедительной. Бодлер весело усмехнулся, заглядывая в мой телефон.

— Поучиться у Маришки что ли силе слога?

— Боюсь, тебе по статусу не положено.

— Ты знаешь, у нас даже легенды ходят про то, как Марина Викторовна умеет ставить на место. И заметь, даже мне порой бывает крайне волнительно звонить вам.

— Да?! — наигранно удивилась я, добавив побольше сарказма в голос. Но не Маринкиным умениям. Можно подумать, что Бодлер хоть раз напрямую лично звонил к нам в офис. Ну не царское же это дело.

— Будешь издеваться, я тебя покусаю, — сказал мой спутник, не оценив моей иронии. И в доказательство своих слов ущипнул меня за бок, очень даже ощутимо. За что я и попыталась двинуть ему локтём, но Бодлер легко перехватил мою руку и тесно прижался ко мне, не оставляя шансов на дальнейший маневр.

Хотела вывернуться, но где уж там… Свободной оставалась только голова, можно было конечно дать ему в нос, но ведь жалко портить такую… выдающуюся вещь! А нос у Бодлера действительно был примечательный, такие ещё, кажется, называют римскими. Что к слову совсем его не портило, а наоборот придавало какой-то особой выразительности. Резко крутанула головой в попытке укусить этот нахальный римский нос, но фактически уткнулась ему в лицо. Так и получилось — глаза в глаза, нос к носу, как в сопливых мелодрамах. Даже захотелось пошутить на эту тему. Но что-то было в его глазах такое, от чего все шутки напрочь вылетели из головы. Взгляд был серьёзным, изучающим, хотя, вот что он там мог изучать — не понятно, как будто ждал от меня каких-то ответов, а их у меня не было. У меня если честно и вопросов то никаких было, одно чувство неловкости. И это у меня?! Даже начало казаться, что он сейчас меня поцелует, безумно захотелось зажмуриться, то ли от смущения, то ли от предвкушения.

— Дмитрий Александрвич, подъезжаем, — сообщил начальник охраны Бодлера, с пассажирского сиденья. Он повернулся в нашу сторону и с неким намёком поглядывал на меня. Возникло стойкое ощущение, что Евгений Львович пытается защитить бестолкового шефа от очередной опасности в моём лице. Сгорскому часто доводилось ограждать Димку от его же собственных прихотей, а уже потом защищать от внешних врагов. Бодлер только бизнесменом гениальным был, а во всем остальном — сущее дите.

Ко всему прочему, в зеркале заднего вида, помимо проницательного взгляда Евгения Львовича, я заметила водителя, который смотрел в мою сторону с явным интересом. Прямых намеков в его глазах было меньше, чем у Сгорского, а вот любопытства хоть отбавляй. Почему-то сразу же подумалось о том, что оценивают не меня, а «очередную бабу» Дмитрия Бодлера. Обычно Димины сотрудники себе такого не позволяли, по крайней мере в открытую.

Я в конец сконфузилась, как будто меня поймали на чем-то неприличном, оставалось лишь надеяться на то, что не покраснела. Сегодня со мной что-то явно было не то: смущаюсь, краснею, стесняюсь… Где же моя легендарная выдержка?

А вот Дмитрию Александровичу было глубоко всё равно, смотрят на нас или нет. Ему в принципе было безразлично общественное мнение, он уже давно привык жить так, как удобно ему. В этом и была существенная разница между нами — обычно я умела справляться с эмоциями, держа всё под контролем, а вот Бодлер просто жил, не напрягаясь.

Я попробовала скинуть Димины руки с себя, но он отпускать меня не спешил, зато голову отвел и обратился к Сгорскому.

— Умеешь ты, Жека, кайф ломать.

Евгений Львович попытался скрыть свою понимающую улыбку, дав указание водителю:

— Смотри за дорогой, сейчас заворачивать будем, — несмотря на внешнюю расслабленность, тон его прозвучал угрожающе.

«Можно ещё и подзатыльник дать», — мстительно подумала я. Но на этом воспитательные меры были окончены. Дима отпустил меня — лирический момент потерял своё очарование, я с облегчением отодвинулась от него.

Вскоре действительно показался съезд с трассы, дорога начала уходить в лес, я лишь видела машину охраны, которая ехала перед нами. Оставшийся отрезок пути провели молча. Только Бодлер иногда хмыкал и поглядывал то на меня, то на Сгорского. Можно подумать, что не будь здесь Евгения Львовича, ему бы что-то обломилось. О том, что ещё совсем недавно я сама представляла наш поцелуй, предпочитала не думать.

Наконец-то в лесу показался высокий забор, и мы въехали на территорию загородного клуба. Судя по тому, что ворота уже были открыты, здесь нас ждали. По крайней мере, Дмитрия Александровича точно. Я с интересом поглядывала по сторонам — территория была ухоженная и красивая, перед нами расстилалась небольшая площадь, окруженная цветочными клумбами. За площадью виднелись домики и различные строения, выполненные в едином бревенчатом стиле. Впрочем, смотрелись они крайне респектабельно. Попробовали бы они смотреться иначе, если учитывать, сколько денег просили за их аренду.

Из сопровождающих нас машин (а путешествовали мы целым кортежем в три автомобиля) вышла охрана. С моей и Димкиной стороны открылись двери, мне галантно подали руку. Я вышла из машины, поправив длинный подол платья, перекинула сумочку через плечо и повернулась в сторону Бодлера. Ему уже подали огромный букет алых роз.

— А мой букет где?

— А этот тебя чем не устраивает? — фыркнул Бодлер.

— Тем, что он от тебя.

— А мы с тобой не можем дарить один букет?

— Не можем, — сказала я и подошла к Димке, позволив себе взять его под руку. Мы зашагали по тропинке в окружение охраны. Оглянулась назад на Скгорского, который остался стоять возле машины. Видимо клуб действительно был проверенным и заслуживал полного доверия, раз Евгений Львович не последовал за нами. Я совсем по-ребячьи показала ему язык, а он лишь усмехнулся и погрозил мне пальцем. Расслабилась, если Сгорский дурачится, значит, хрупкий мир между нами был восстановлен.

— Так почему мы не можем дарить один букет на двоих? — Димка всё никак не унимался. Мы продолжали идти по дорожке, ведущей к банкетному залу.

— Потому что это будет означать, что он от нас…

— Иииии? Думаешь, Егор заподозрит нас в экономии?

— От нас, значит, что от НАС. Как от пары. Хватит уже того, что мы сейчас появимся вместе под всеобщее внимание. Так еще и букет у нас общий, — я многозначительно посмотрела на Бодлера, после неловкого момента в машине, хотелось установить хоть какие-то границы. Дима же недовольно скривился..

— Тебе не всё равно, что люди подумают?

— Очень даже не всё равно. Я тут читала, что приличный процент женщин, знакомится с будущими мужьями на свадьбах. А как ко мне кто-то отважится подойти, если будут думать, что я дарю общий букет с самим Бодлером? Праздник можно сказать насмарку. Ты же не хочешь лишить меня последнего шанса? — я постаралась сделать невинный взгляд, даже надула губы и пару раз «хлопнула» ресницами.

Мне нравилось дразнить его, была у нас с ним привычка периодически провоцировать другого. Не знаю, чем бы в этот раз окончился наш разговор, если бы вдруг сбоку от меня не появилась рука с букетом разномастных цветов. Букет был значительно меньше, чем тот, что нес Бодлер, но зато крайне милым. Наверное, если бы я сама покупала цветы, то выбрала именно его.