Лист мастерски растворился в переплетении голых ветвей по другую сторону от тропинки. Сначала я услышала голоса: один хрипловатый, второй ломкий, еще юношеский. И лишь затем шаркающие по земле шаги и шелест то и дело задеваемых кустов.

– …приказ Императора.

– Да хоть самого Тегора![11] Зачем нам бродить ночью вокруг школы? Даже если кто-то и вздумал прикончить эту принцессочку, вряд ли он снова будет действовать точно так же, – возмущался второй.

– Не ори, – снисходительно осадил первый. – Мы охраняем ученицу, а не принцессу, олух. Как тебя только в гвардию приняли, если ты о государственной тайне понятия не имеешь?

– Да кто нас тут услышит…

Судя по звуку, гвардеец пнул подвернувшийся под ногу камешек.

– Кому надо, тот услышит.

После этой веской фразы оба замолкли, а спустя какое-то время и шаги затерялись среди кустов.

– Принцессу?! – громким шепотом возмутился Лист, снова выходя на тропинку. – Нет, вы это слышали? О какой принцессе они говорили?

Я опустила глаза, преувеличенно внимательно разглядывая землю под ногами, Янтарь, наоборот, возвел очи к небу и спрятал руки за спину, словно его поймали на желании что-то стащить. Землянник перевел взгляд с меня на него.

– Каплю убили. Льдянка жила с ней в одной комнате. Нет, вы серьезно?! – Лицо у парня было настолько огорошенное, что я даже невольно хихикнула.

Янтарь прошел мимо нас, направляясь к Водной башне вслед за стражниками.

– Надо торопиться, следующие будут здесь через десять минут.

Я поспешила за ним, Лист, помедлив несколько мгновений, догнал меня и пошел рядом.

– Может, мне теперь королевскую награду попросить за услуги? – Он вдруг усмехнулся, с интересом меня разглядывая, словно редкий драгоценный камень.

– Кругом одна корысть, – притворно вздохнула я. – С тобой Янтарь договаривался, так что у него и проси. Императорскую.

Черные глаза землянника расширились до неимоверных размеров.

– А он что… – начал он, запнулся от брошенного на нас золотистого взгляда, и шепотом закончил: –…того?

– Того, – подтвердила я, хихикая в рукав, в душе почему-то искренне радуясь столь внезапному раскрытию нашей тайны.

Лист не вызывал у меня ни малейших опасений, а его искренняя реакция только забавляла. Мне всегда было интересно, как бы отреагировали наши соученики, если бы узнали, кто мы на самом деле. А тут представилась возможность это выяснить.

– И вы, получается…

– Если кто-то сейчас не замолкнет, мне придется его убить. За разглашение этой самой тайны государственной, – пробубнил Янтарь, не оборачиваясь.

– Молчу-молчу, – фыркнул Лист, потирая руками плечи. – Холодно. Вы слышали, что воздушники этой зимой даже в столице сугробы обещают?

Я пожала плечами. Маги огня и водники, повелевающие льдом и снегом, как правило, не чувствуют ни жара, ни холода. Для меня, например, второе – естественная стихия, а первое я контролирую магически. У огневиков наоборот. Конечно, в летние платья ни те ни другие не наряжаются, когда за окном птицы на лету замерзают, слишком большой расход сил, но лично я сейчас никакого холода не ощущала. Да и про снег Лист поди наплел для поддержания разговора. В Съерр-Таше он выпадал раз в год на пару дней – полежит и растает.

А южнее и того реже.

В памяти внезапно всплыли воспоминания о том, как в «Четырех ивах» однажды выпал снег – всем на удивление. Янтарь тогда сполна воспользовался моментом и извалял меня в каждом парковом сугробе. И сейчас я сильно пожалела, что вокруг нас не лежит слой снега, и что снежная магия в отличие от ледяной мне недоступна. Так бы и засветила увесистым снежком в маячащую впереди рыжую макушку.

В этот самый момент, словно прочитав мои мысли, Янтарь нагнулся, подныривая под голые ветви калины, и спустя несколько мгновений мы все оказались у самого подножия Водной башни, на небольшой полянке, вытоптанной любителями пикантных развлечений.

– Где ваше окно?

Я задрала голову вверх. Уже давно стемнело, большая часть окон светились желто-оранжевыми огоньками, лишь некоторые зияли черными провалами в серебрящихся под лунным светом серых стенах. В том числе второе слева на третьем этаже. Я ткнула в него пальцем.

Лист присвистнул.

– Да, дотуда даже с раскачкой не докинешь. Может, ящер все же сам приполз?

– И принес с собой бутылку, накачанную усыпляющим воздухом, – язвительно поддакнула я.

Землянник пожал плечами. Янтарь колупнул стену, задумчиво приглядываясь к неровно обработанному камню.

– С «кошкой» здесь можно и по стене забраться, – произнес он. – Но я бы лучше узнал, кто это сделал, а не как.

Лист кивнул и огляделся. Зима сделала свое коварное дело. Обычно раскидистые кусты сейчас были больше похожи на затаившихся кикимор, прикинувшихся растениями и тянущих к прохожим свои тонкие когтистые руки. Интересно, а можно ли разговаривать с облетевшими растениями, или они, как медведи, в спячку впадают на зиму?

Задать вопрос я не успела, да ответ вскоре уже и не понадобился, поскольку землянник решительно направился к вечнозеленому остролисту. Одному из тех счастливчиков, что еще не успели ободрать для украшения школы к празднику.

Янтарь хотел сунуть к нему свой любопытный нос, но Лист предупреждающе поднял руку:

– Держись подальше. Ты ему не нравишься. Растения ненавидят огонь.

Я хмыкнула и сделала шаг вперед, но парень осадил и меня:

– Холод они тоже не любят.

Янтарь усмехнулся, я показала ему язык, и каждый остался на своих местах, наблюдая, как землянник скользит пальцами по гладким глянцевым листьям, ловко огибая шипастые кончики. Он прикрыл глаза, и мне даже показалось, что из-под ресниц выбивался неяркий зеленый свет, а губы едва заметно шевелились, нашептывая не то заклинания, не то вопросы, на которые хотелось получить ответ. Прошло не менее пяти минут, прежде чем Лист отпустил ветку и повернулся к нам.

В ответ на вопросительные взгляды он улыбнулся, открыл рот, но сказать ничего не успел.

Поляну залил яркий свет, а громкий бесстрастный голос известил:

– Императорская гвардия. Стоять, не двигаться.

Я замерла на месте, на мгновение зажмурившись. О, демон, только не хватало еще так глупо попасться! Мне же теперь лир Сэндел плешь проест лекцией на тему беспечного отношения к собственной безопасности, а также бессовестного пренебрежения судьбой ответственных за нее людей в том случае, если со мной что-то все-таки случится. И ведь будет прав!

Лист вытянулся по струнке, при этом вжав голову в плечи, и только Янтарь продолжил подпирать стену с совершенно невозмутимым видом. Даже голову набок склонил и чуть прищурился, разглядывая вышедших к нам гвардейцев.

– Ученички, чтоб вас, – раздраженно резюмировал один из них. – Вам чего в школе не сидится? Всем же было сказано, из комнат ни ногой вечером. Да еще и нашли где шастать. Рид, сопроводи их, да ректору доложи. А я продолжу обход.

Меня ухватили за локоть, разворачивая, и я оказалась лицом к лицу с широкоплечим мужчиной с пышными пшеничными усами.

– Тю, да это же еще и… – начал он, но сам себя оборвал и продолжил уже на тон ниже: – Возвращайтесь в школу. Не дело вам по улице одной гулять.

– Извините, – пролепетала я, чувствуя некоторую вину за то, что поставила гвардейцев в неловкое положение, и первой поспешила обратно к школе. Лист быстро со мной поравнялся, а завершали процессию Янтарь и второй гвардеец.

– Получилось? – прошептала я, не в силах сдержать любопытство.

– В какой-то степени, – кивнул землянник. – Потом расскажу. Кстати, Янтарь…

Он обернулся, желая что-то сказать, а в следующее мгновение воздух прорезал крик: «Осторожно!»

Меня с силой толкнули в сторону, роняя на землю. Куст хлестнул по лицу, а в ладони больно впились обломки ветвей и иголки. Резко вскинувшись, я увидела, как Лист с руганью выпутывается из кустов напротив. Рукав его рубашки дымился, в воздухе мерзко пахло паленым. Еще один крик заставил меня вздрогнуть.