Потом раздался новый звук — ритмичное кап-кап, отдающееся эхом в туннеле. А потом этот ритм ускорился: капли слились в струйку, и вот уже зашумела бегущая по камням вода.
— Здесь! — сказала Лира и коснулась скалы, преградившей им путь, — гладкой, мокрой и холодной. — Пришли.
Она обернулась к гарпии:
— Я тут думала, как вы меня спасли и как обещали провожать всех, кто придет в страну мертвых, в тот мир, где мы сегодня ночевали. И я подумала: неправильно, что у вас нет имени. Теперь оно должно быть. И я решила дать вам имя, так же, как король Йорек дал мне имя Сирин. Я хочу назвать вас Добрые Крылья. Вот ваше новое имя, и так вы теперь будете зваться всегда: Добрые Крылья.
— Когда-нибудь, — ответила гарпия, — мы с тобой встретимся снова, Лира Сирин.
— И пока я знаю, что вы здесь, я не буду бояться, — сказала Лира. — До свидания, Добрые Крылья… в день моей смерти.
И она крепко обняла гарпию и расцеловала ее в обе щеки.
Потом кавалер Тиалис сказал:
— Так в этом мире республика лорда Азриэла?
— Да, — откликнулась Лира, — я посмотрела по алетиометру. Тут недалеко его крепость.
— Тогда позволь мне поговорить с духами. Она подняла его повыше, и он начал:
— Слушайте, потому что мы с дамой Салмакией здесь единственные, кто уже видел этот мир прежде! Там, на вершине горы, стоит крепость — ее и защищает лорд Азриэл. Кто его враг, я не знаю. У Лиры с Уиллом сейчас одна задача: отыскать своих деймонов. Наша задача — помочь им. Так будем же мужественными и не пожалеем себя в бою!
Лира повернулась к Уиллу.
— Хорошо, — сказал он, — я готов.
Он вынул нож и взглянул в глаза духу отца, стоящему рядом. Им не довелось узнать друг друга поближе, и Уилл подумал, какое это было бы счастье, если бы сейчас здесь оказалась и его мать — тогда они, все втроем…
— Уилл, — встревоженно позвала Лира.
Он опомнился. Его нож застрял в воздухе. Он убрал руку, и нож повис, воткнутый в вещество невидимого мира. Мальчик глубоко вздохнул.
— Я чуть не…
— Понимаю, — сказала она. — Смотри на меня, Уилл.
В призрачном свете он видел ее светлые волосы, крепко сжатый рот, честные глаза; он ощутил тепло ее дыхания; он уловил легкий и уже такой родной запах ее тела.
И нож освободился.
— Попробую еще раз, — сказал Уилл.
Он отвернулся. Как следует сосредоточившись, позволил своему сознанию перетечь в кончик ножа… легкое касание, пауза, нащупывание — и нужная точка найдена. Вперед, в сторону, вниз и назад; духи столпились так близко, что и Уилл, и Лира чувствовали, как каждый их нерв будто теребят холодными пальцами.
И вот последний надрез сделан.
Сначала их захлестнул шум. Свет был ослепляющий — и живым, и духам пришлось даже прикрыть глаза, так что несколько секунд они ничего не видели; но гул, грохот, треск винтовок, крики и вопли сразу же почти оглушили их, и это было ужасно.
Первым опомнились духи Джона Парри и Ли Скорсби: оба они были солдатами, искушенными в битвах, и шум не мог надолго выбить их из колеи. Уилл с Лирой просто наблюдали за открывшейся картиной в страхе и изумлении.
Вокруг рвались снаряды, осыпая кусками камня и металла склоны горы, которая возвышалась неподалеку, а еще выше ангелы сражались с ангелами. Ведьмы тоже были там — они взмывали в небо и пикировали вниз с боевым кличем своих кланов, посылая во врага меткие стрелы. Заметили дети и галливспайна на стрекозе: он атаковал человека, сидящего в кабине какого-то летательного аппарата. Стрекоза порхала над головой летчика, а всадник соскочил с нее и вонзил шпоры ему в шею; потом он снова прыгнул на блестящую зеленую спинку своего насекомого и унесся прочь, а машина на бреющем полете врезалась прямо в скалы у подножия крепости.
— Открой-ка пошире, — сказал Ли Скорсби. — Выпусти нас!
— Погоди, Ли, — вмешался Джон Парри. — Что-то там происходит: взгляни наверх!
Уилл прорезал еще одно маленькое окошко там, куда указал отец, и, посмотрев туда, они заметили перемену в ходе битвы. Атакующие войска начали отступать; отряд бронированных машин прекратил движение вперед, медленно развернулся под прикрытием артиллерийского огня и пополз обратно. Эскадрилья летательных аппаратов, которая уже брала верх в упорном бою с гироптерами лорда Азриэла, описала в небе полукруг и стала удаляться на запад. Силы царства на земле — колонны вооруженных винтовками пехотинцев, группы людей с огнеметами, ядораспылителями, оружием, которого никто из наблюдающих никогда не видел, — все они мало-помалу переставали сражаться и поворачивали вспять.
— Что случилось? — спросил Ли. — Они покидают поле боя — но почему?
Казалось, повода для этого нет: сторонников лорда Азриэла было меньше, они были хуже вооружены и многие из них лежали раненые.
Тут Уилл заметил, что духи вдруг заволновались. Они указывали в небо, где что-то двигалось.
— Призраки! — воскликнул Джон Парри. — Вот в чем причина!
И впервые в жизни Уиллу и Лире почудилось, что они могут видеть этих существ — что-то вроде прозрачных дрожащих вуалей, падающих с неба, как пух. Но они были почти неразличимы, особенно те, что уже достигли земли.
— Что они делают? — спросила Лира.
— Направляются вон к тому стрелковому взводу… И Уилл с Лирой мгновенно поняли, что должно случиться, и закричали в ужасе:
— Бегите! Спасайтесь!
Услышав голоса детей где-то совсем рядом, некоторые солдаты стали изумленно оборачиваться. Другие, увидев первого Призрака — что-то странное, бледное, алчно несущееся к ним, — вскинули винтовки и принялись стрелять, но, разумеется, безрезультатно. И тут Призрак напал на ближайшего из них.
Это был воин из Лириного мира, африканец. Его деймон, длинноногая рыжевато-коричневая кошка с черными пятнами, оскалил зубы и изготовился к прыжку.
Все они видели, как мужчина бесстрашно поднял винтовку и прицелился, не отступив ни на шаг; а потом его деймон забился в невидимой сети, беспомощно рыча и воя, и человек кинулся к нему, уронив оружие и выкрикивая его имя, но сразу же рухнул наземь, теряя сознание от боли и жуткой тошноты.
— Ну же, Уилл! — сказал Джон Парри. — Выпускай нас — мы сразимся с этими тварями!
И Уилл раскрыл окно пошире и выбежал оттуда во главе армии духов; и тут завязалась самая странная битва, какую только можно себе представить.
Духи толпой вывалили из-под земли — бледные силуэты, ставшие еще бледнее на дневном свету. Им больше нечего было бояться, и они ринулись на Призраков и стали хватать, рвать и терзать этих хищников, которых Лира с Уиллом практически не видели.
Стрелки и прочие живые воины были ошеломлены: они не могли ничего разобрать в этой призрачной битве. Размахивая ножом, Уилл прокладывал себе путь в самой ее гуще — он хорошо помнил, как Призраки убегали от его оружия.
Лира следовала за ним по пятам, жалея, что ей нечем обороняться, но озираясь по сторонам и внимательно наблюдая за происходящим. Время от времени она словно бы замечала Призраков по маслянистому блеску в воздухе, и именно она первой содрогнулась, почуяв опасность.
С Салмакией на плече она очутилась на небольшой возвышенности — это был просто холмик в окружении кустов боярышника, но отсюда можно было видеть всю широкую равнину вокруг, разоренную захватчиками.
Солнце стояло прямо над ней. Впереди, на западном горизонте, лежала груда сверкающих облаков; ее то и дело раскалывали трещины мрака, а вершину трепали гуляющие в поднебесье ветры. В той стороне тоже скопились наземные силы противника: поблескивали боками машины, над замершими в ожидании полками развевались пестрые флаги и знамена.
Позади и чуть слева от нее начиналась неровная холмистая гряда, уходящая к крепости. Серые склоны холмов ярко блестели в ослепительных предгрозовых лучах, а на дальних башнях из черного базальта суетились крохотные фигурки людей: они чинили поврежденный парапет, наводили на цель орудия или просто наблюдали.
Примерно тогда Лира ощутила тот первый легкий приступ тошноты, боли и страха, который так ясно говорит о приближении Призрака.
