Какие выводы из всех этих умозаключений можно сделать? Для начала: веры дельфинам нет никакой. Впрочем, после подставы с морским зверем это и так понятно. Говорить с афалинами о чем–то серьезном тоже не стоит, переговоры надо вести с их хозяевами. С ваэрия же говорить придется: деваться нам некуда, в войну с тельнор мы уже вляпались. Как минимум надо послушать, что скажут их противники. Парламентер? Пусть так, лучше встретиться с магом на нашем судне, чем самому отправляться на их корабль. И вот еще что — не очень–то эти ваэрия и сильны. Иначе бы они сами убили морского монстра, а то бы и атаковали нас, как серокожие. В то что они «хорошие маги» в отличие от «плохих» магов тельнор я не верю от слова вообще. У всех свои интересы, просто мы им нужны, а значит, если будут сильно давить и угрожать — можно посылать их лесом и держаться уверенно. Пока все, дальше будет видно по обстановке.
«Передай ваэрия, что люди Авалона приветствуют их в территориальных водах своего острова», — мысленно сообщил я афалину. «Мы будем говорить. Переговорщик должен прибыть на наш корабль один, с пустыми руками, без оружия, магических амулетов или приспособлений».
«Люди не доверять Ваэрия? Ваэрия хорошие».
«Люди не знают ваэрия. Я выдвинул условия, а ты должен их передать, млекопитающее. Все».
«Говорить Ваэрия с люди кристалл хозяина острова нужен. Посол кристалл нужен».
«Хорошо, если без кристалла беседа невозможна, пусть парламентер возьмет его с собой. Но только его, больше ничего магического.
«Вы грубо с ваэрия»! — мне показалось, что в мыслефразе дельфина промелькнула обида. «Ваэрия это огорчит. Ваэрия не любить кто условия ставить им. Вы обещать не убить посла»?
«Мне плевать, что Ваэрия любят или не любят. Если они хотят поговорить, то мы готовы говорить только на этих условиях. Если посол будет вести себя как посол и никак иначе, на борту «Бойкого» ему ничего не угрожает. Обещаю».
«Плыву. Передам».
Прошло не меньше часа и над морем начали потихоньку сгущаться сумерки, прежде чем ваэрия выслали к нам парламентера. Ожидая его, наш китобоец качался на волнах, время от времени компенсируя дрейф работой машины и оставаясь на месте. Корабль магов тоже каким–то образом сохранял неподвижность, несмотря на ветер и волны. Мы с Макарычем даже успели поужинать, не отходя на всякий случай от орудия. Алена принесла нам большие куски пожаренного с луком и специями хека, галеты и горячий сладкий кофе прямо на носовую площадку. Не знаю, что тому послужило причиной: долгий день без обеда, свежий воздух, нервы или вкус самой рыбы, но обычный хек показался мне в этот вечер пищей богов. Ароматный, вкусный, тающий на языке, практически без костей… Ничего похожего на магазинный продукт. Разница во вкусе между только что выловленной рыбой и той перемороженной массой под названием «хек», которую я раньше покупал в рыбном отделе, была такая же, как между натуральной фермерской краковской колбасой домашнего копчения и соевой «краковской» из «светофора» за две сотни рублей килограмм.
Едва мы успели доесть рыбу и согреться кофе, как от чужого корабля отделилась двухкорпусная шлюпка–катамаран и начала неторопливо двигаться к «Бойкому». Плыла она без весел, чуть ли не поперек ветра, а на огороженной фальшбортом палубе между двумя корпусами был ясно виден в бинокль разросшийся зеленый куст, причудливо растопыривший свои зеленые тонкие ветви вверх и в стороны метра на три, словно живой парус. А под кустом сидел… нет, пожалуй, все же сидела женщина, держащая в руках знакомый зеленый кристалл. Одета она была в свободную черную с синими вставками тунику с короткими рукавами, перехваченную на талии широким красным поясом с какими–то подсумками и чехольчиками. Подол ее одежды опускался гораздо ниже колен, до высоких красных сапог, и большая часть тела была скрыта, но Макарыч долго и пристально разглядывал ее в бинокль любопытным взором, пока, наконец, не подытожил:
— Ничего так мадмуазель… не старая еще, симпатичная. Фигурка так вообще огонь, няша–стройняша, однако. Волосы синие… но это ладно, на любителя. Зато грудь имеется. Как раз на мой вкус, третий размер.
— Майор, слюни утри, — фыркнул я, глядя на подплывающий все ближе катамаран. — Не знаю, как ты разглядел под одеждой третий размер, но… Ты вообще нормальный? Ты ее морду видел? Кожа бледно–синяя, рот безгубый, нос маленький, глаза какие–то… брр. И на ее руки еще глянь как следует. У нее же пальцы длиннющие как у ведьмы, сантиметров по двадцать каждый, хрен знает, сколько в них суставов. И сдается мне, между пальцами есть что–то вроде перепонок.
— У всех свои недостатки, — буркнул артиллерист. — Могло быть и хуже. Симпатичная же в целом баба, Саш.
— Тебе наших баб не хватает?
— С нашими бабами у меня все пучком, в отличие от некоторых, — хитро сощурился майор. — Ты за меня не переживай, я с одной уже почти спелся ко всеобщему удовольствию, когда вместе с Петей и его «имуществом» на картошку ходил. А вот ты чего ждешь? Уведут ведь Юльку, а она тебе нравится, я же вижу. Тот же Матвей и уведет.
— Слушай, давай не сейчас, а? Пора гостью встречать. У нас важнейшие переговоры, а ты вдруг о бабах запел. И так забот выше крыши.
— Как знаешь, командир, — пожал плечами майор. — Как по мне, нормальным мужикам о бабах никогда не грех поговорить… ладно, проехали.
Дмитрий сбросил с судна концы для шлюпки и веревочный штормтрап, и «госпожа посол» лихо взобралась по нему на палубу, привязав свой катамаран у невысокого борта китобойца. С ловкостью и координацией движений у нее все обстояло очень даже неплохо, волнение на море магичке нисколько не помешало. Еще секунда, и она застыла перед нами с Макарычем и Матвеем, сжимая в руках кристалл. Взгляд прямой, поза непринужденная. На Алексея и Димку, которые держали ее под прицелом автоматов, один с крыши рубки, а другой сбоку на палубе, так, чтобы не перекрывать друг другу сектора огня, парламентерша не обратила никакого внимания. А вот кристалл в моих руках она заметила сразу. Широко улыбнулась мне, растянув тонкие, еле заметные бледные губы и показав два плотных ряда острейших мелких зубок, между которыми промелькнул заостренный красный язычок…
— Я Квайра Клатт, хозяйка гнезд ваэрия острова Вэнлай. Процветания и добра вам, люди. Могу я узнать ваше имя и титул, хозяин людей Авалона?
— Спешин Александр, — коротко кивнул я магичке. — Ярл Авалона. Хозяев у нас нет.
Макарыч и Матвей удивленно посмотрели на Квайру, не поняв ни слова из того, что она сказала. Для них речь магички звучала как череда щелкающих и свистящих звуков, понятная не более, чем птичье пение. Для меня она звучала так же, только вот в голове издаваемые ваэрия звуки сами по себе сложились в понятную фразу. А Квайра явно поняла мой ответ, кристалл отлично справлялся с ролью переводчика.
— Ярл Спешин, мы будем говорить одни или вы хотите, чтобы ваши люди тоже участвовали в беседе? — спросила она. — Переговоры пройдут здесь или внутри вашего корабля? — магичка с ходу брала инициативу в свои руки.
— Было бы негостеприимно с нашей стороны держать вас на палубе, — слегка улыбнулся я в ответ. — Я бы хотел, чтобы при нашей беседе присутствовали два моих соратника, но они не понимают, о чем мы говорим.
— Не беда, — тут же отозвалась Квайра. — Прикажи им коснуться сначала моего кристалла, а затем своего и разрешите мне маленькое вмешательство. Магия будет стоить четыре канделы, но я с радостью заплачу за вас такую мелочь в знак своего покровительства.
— Не надо нам таких подарков. Мы не нуждаемся в покровителях и сами способны заплатить за себя, — тут же насторожился я. — Не обеднеем.
— Как скажешь, ярл, — не стала спорить магичка. — В таком случае мысленно разреши мне списать четыре канделы с твоего кристалла. Он поймет приказ.
