Ближайший тур подломился в коленях и с ревом покатился по земле, когда до нас оставалось метров двести, следом за ним упали второй и третий, однако, вожак несся вперед как заговоренный, а я вдруг увидел, как его огромные рога начали светиться багровым светом, словно светодиоды. А затем он издал протяжный громовой рев, рога вспыхнули огнем, и нас как будто ударило порывом ветра. У меня резко ослабли ноги, в глазах замельтешили черные точки, и сердце пропустило пару ударов. Анатолий и вовсе оказался на земле, плюхнувшись на пятую точку, и все мы на несколько секунд прекратили огонь.

Воспользовавшись паузой, быки оказались совсем близко. Стоявший рядом со мной Олег все пытался вставить трясущимися руками новый магазин в автомат, но тот никак не хотел защелкиваться, лицо моряка исказилось от страха, но дело не шло, несмотря на его судорожные рывки. У меня еще оставалось несколько патронов и, сосредоточившись, я отстрелял их все прямо в морду вожака, упав на одно колено и понимая, что меня сейчас неизбежно растопчут. Но все же попал куда надо — тяжелую тушу занесло влево, и она повалилась набок совсем рядом со мной. Еще одного быка завалили майор с Игнатом, а вот Максим немного замешкался и не успел отпрыгнуть в сторону, когда последний тур поддел его рогами, подбросив как тряпку в воздух. Человек упал на землю, а заревевший бык устремился к Матвею, но тот каким–то чудом ускользнул от рогов и копыт. А еще через секунду упал и этот бык, напоровшись на очередь из автомата Павла. Программист не утратил хладнокровия и отстрелялся зверю сбоку в упор: в шею и голову. На том наш бой и закончился.

Соображал я после боя плохо. В ушах еще звенело от выстрелов, резко пахло кровью и сгоревшим порохом, раненые быки мычали и бились на траве, и сейчас в их реве слышалась не ярость, а страдание. Юля, тихонько всхлипывая, какими–то автоматическими движениями поглаживала винтовку, пока подошедший к ней майор не забрал оружие из слабых рук и не вставил новую обойму. Прошел мимо сидящей на земле в полном ауте Нины, ошарашенных произошедшей бойней моряков, молчащего Павла и подошел к лежащему на земле Максиму. Наклонился к нему и тут же выпрямился, повернувшись ко мне.

— Александр, парень мертв. Ему уже не поможешь. Шея сломана напрочь.

Я лишь кивнул в ответ, перезаряжая свой автомат. И так видно, что голова у бывшего морпеха вывернута под совершенно неестественным углом.

— Надо бы добить быков… незачем им мучиться.

— Сделаю, — передернув затвор, Макарыч, подойдя в упор, выстрелил ближайшему раненому туру в голову и тот затих. Затем повторил процедуру со следующим быком, которого чья–то автоматная очередь остановила на бегу, разворотив колени. Я же не спеша приблизился к вожаку. Тот был еще жив и молча смотрел на меня лежа на боку, чуть приподняв окровавленную голову. Рога на ней еще продолжали слабо светиться, а взгляд у животного был преисполнен боли и, может быть из–за этого, казался почти разумным.

— Похоже, ты у нас зверь непростой, — вздохнул я, прицелившись.

Может быть, мне это показалось, но тур на секунду прикрыл глаза и склонил голову, как будто соглашаясь.

— Извини приятель, гадко вышло. Не надо было на нас нападать.

Сухо треснул выстрел и мертвый бык уронил голову на землю. Пару раз у туши дернулись задние ноги, и она затихла.

— Все народ, бой завершен. Собираемся, пора двигаться дальше. Мы еще не закончили, — оглянувшись вокруг и отметив, что оставшееся без альфа–самцов стадо двинулось от нас на другой конец равнины, сказал я. — Цель уже недалеко.

— Вы как хотите, а я Макса просто так не брошу, — пробурчал Игнат, примеряясь тащить мертвого товарища. Сначала надо его похоронить, а потом идти.

— Я, кажется, больше не могу шагать, народ, — с виноватой улыбкой сказал сидящий на земле Анатолий. — Нога совсем опухла и не сгибается.

— Подождите, — лицо Нины было все в слезах. — Дайте прийти в себя! Это же бойня какая–то и… Мы же не можем просто так…, — окончание фразы я не расслышал.

— Заткнитесь, граждане! — негромко сказал майор, но было в его голосе что–то такое, что все тут же затихли. — Короче так, бойцы: кто хочет жить, пусть идет со мной и Спешиным. Кто не хочет — остается здесь и плачет, причитает, хоронит мертвых… что угодно. Никакого смысла уговаривать кого–то и бороться с чужими истериками не вижу, каждый сам себе командир, — скривился майор. — Но добавлю для тех, кто в танке: большую часть тварей сейчас стянул на себя полковник. На пляже до сих пор стреляют… слышите? И, сдается мне, это не Петрячуковцы добивают местную фауну, а наоборот, фауна — их. Когда зверушки закончат там — прибегут суда. Короче так: Толя — постарайся отползти куда–нибудь подальше, не маячь рядом с тушами, экономь воду и патроны. Если останемся живы, мы за тобой вернемся. На этом все. Пошли Саша, желающие айда за нами.

Макарыч поправил автомат на груди и молча зашагал вперед, а я последовал за ним. Добавить мне было нечего, я буквально всей шкурой чувствовал, как уходит драгоценное время. Однако, вскоре позади послышался звук шагов и, оглянувшись, я увидел, что остаток нашего маленького отряда из восьми человек следует за нами. Первой, упрямо сжав побелевшие губы, шла Юля, последней семенила опустившая голову вниз заплаканная Нина, догоняя остальных.

— Кристалл где–то там, — озадачено сказал Павел, разглядывая выдолбленную в скале каменную лестницу, ведущую вверх к темному проему пещеры. — Вроде бы все сходится. Центр острова, развалины каких–то кирпичных стен, дыра эта на самом виду… Я пять лет в геймдизайне отработал… короче, если там нет охраняющего кристалл главного босса, то я даже не знаю. Должен быть!

— Тут все–таки не компьютерная игрушка, — хмыкнул Макарыч.

— Уверен, майор? Может быть, эти долбанные Треяне с нами как раз таки играют.

— Все может быть, — вздохнул офицер. — И что будем делать господа? Какие есть предложения?

— Подняться по лестнице и влезть в дыру! — нервно хохотнул Олег.

— Вперед, матрос, — махнула рукой Юля. — Мы посмотрим, как это у тебя получится.

— Не, Юль, я пошутил. Вообще–то на босса пати собирать нужно. Танк, хилер, маг…

— И завмаг до кучи… дело говори!

— Дело? А давайте тогда туда сначала гранату кинем? Вдруг кто–то вылезет?

— Не, лучше поджечь.

— Чем ты будешь поджигать, Матвей? Зажигалкой, мля? И что поджигать?

— Хорош галдеть! — оборвал всех Макарыч. — Саша, ты что скажешь?

Я надолго задумался, не зная, что и сказать. С места побоища быков до скалы мы добрались без приключений, если не считать встречу с одной длинной змеюкой, вроде анаконды, которую мы расстреляли в кустах метрах в двухстах отсюда. Не знаю, собиралась ли она на нас нападать или просто некстати выползла на тропу, но нервы у всех были ни к черту. Поэтому, когда чешуйчатая голова и часть толстого полосатого туловища показалась из кустов впереди, мы тут же открыли шквальный огонь, прикончивший рептилию. А еще, чуть погодя, у самой скалы нам попались несколько насквозь проржавевших автоматов. Правда, трупов добровольцев из предыдущих посевов никто не заметил. Но это еще ни о чем не говорило… Делать–то что?

Однако, ничего толкового мне так и не успело прийти в голову. Потому что «главный босс», не став дожидаться гранаты или гостей, выполз к нам навстречу из пещеры собственной персоной.

Больше всего «это» напоминало амебу. Этакую туманно–белесую каплю, размерами с желтую советскую цистерну из–под кваса, которая выползла из дыры и, сокращая ложноножки, поползла вниз по лестнице, обтекая ступеньки. Не то чтобы очень шустро, но и не медля. Под ее прозрачной дымчатой поверхностью угадывались очертания каких–то телесных образований, там что–то загадочно мерцало и переливалось, и, наверное, все это со стороны выглядело даже красиво. Если бы не было так сюрреалистично и от этого особенно страшно!