Вместо ответа я подёргал собеседницу за рукав домотканной кофты, а потом демонстративно пошевелил полой своей безрукавки, точно такой же, что таскали все местные. Что сказать, глупо ходить в броне, пусть даже и в очень удобной ренийской броне по мирной деревне. В “гражданке” всё равно как-то комфортнее -- и в огородах копаться, и всё остальное делать.
– Ты ведь поняла, да? – глядя, как задумчиво нахмурилась аристократка, кивнул я. – Причём поняла ещё в первый день, как в Ключи попала – иначе бы не озаботилась сходу платьем на здешний манер. Только не дала себе труда сформулировать это понимание словами.
– То есть, нас слушают потому, что мы сначала сами вошли в их общество? – медленно проговорила Пэр.
– Верно. Мы сейчас первые среди равных… но сначала стали равными, и только потом – первыми, – согласился я. – Пусть даже этот процесс прошёл очень быстро, буквально за пару дней. Кстати, даже не думай повторять такое в баронстве!
– Хм… – Милана посмотрела на меня исподлобья. Чёрт, кажется, я слегка недооценил силу влияния социальной среды: сначала простонародные фразочки, а теперь леди управляющая всерьёз рассматривает то, на что ни один аристо в жизни бы не решился!
– Потому что тебе никогда не стать для простолюдинов из королевств равной, – с нажимом произнёс я. – Понимаешь, ты – благородная, твоё положение выше их, и для них это естественно. Если попробуешь сама себя унизить в их глазах…
Я запнулся, пытаясь подобрать слова помягче.
– ...То явно продемонстрируешь отнюдь не лидерские качества. Такая культура и такой менталитет. У отвальных – сама видишь, всё по-другому.
Баронетта определённо была со мной не согласна, но промолчала. Разумеется, оставшись при своём мнении. Блин. Нет, так дело не пойдёт. К счастью, я уже достаточно размышлял над тем, куда в этот раз занесла меня нелегкая, сделав ярлом, потому мне было, что сказать.
– Видишь, как легко и просто ключевские используют общие вещи и предметы, быстро договариваются и вообще отлично работают сообща. Знаешь, почему? Потому что каждый из них –каждый – может завтра выйти за частокол и умереть в двух шагах от дома. Но при этом деревня уцелеет. Соседи разберут по себе детей и будут любить как родных, престарелую бабушку тоже найдётся, кому опекать. Здесь нет чужих, любая попытка провести границы между людьми – это коллективный шаг на тот свет, просто не хватит ресурсов выжить.
Я прервался, чтобы сделать вдох.
– Но это работает только потому, что вокруг – Шрам. Убери его – знаешь что начнётся? От так восхитившего тебя общества не останется и следа за три-четыре поколения. Высвободившиеся силы и ресурсы люди пустят не на усиление коллективного процветания, а начнут грести под себя, для своих семей. А что, теперь-то они так смогут прожить, значит, в первую голову надо о себе и своей родной крови думать. Тот же староста с удовольствием попытается интригами собрать себе побольше власти над соплеменниками, а те тоже начнут думать о наращивании благополучия своих семей, а не всей общины. Так, глядишь, через сотню лет и свой барон заведётся – “вылупится” из того ярла, что первым поймёт, куда “пристроить” находящуюся у него в руках военную силу из числа лучших воинов поселения. И сможет как-то собрать себе под крыло таких же из любого соседнего села для получения решающего преимущества.
Баронетта задумалась. Минуты через две неохотно кивнула.
– Ты как всегда прав, Арн, – Пэр подняла на меня взгляд и я вдруг понял, что она серьёзно расстроилась. – Получается… получается, мы, люди, можем достичь чего-то… чего-то такого– только из-под палки?
Вот нифига девушку приложило. Ещё немного – и я так её слёзы увижу. Вот уж не ожидал от циничной и расчётливой красотки такого… прямо-таки махрового идеализма!
– Ну почему – “только”, – нарочито-наигранно подмигнул ей я. – Если есть противовес “палке”, скажем, “булка” – то ещё лучше выходит. Кстати, поздравляю, ты только что сама заново открыла принципы положительной и отрицательной мотивации, про которые я тебе рассказывал три года назад… ну а теперь-то что?!
– Я рядом с тобой до сих пор себя словно малолетняя дурочка ощущаю. Мало того, что ты столько знаешь, ты ещё и видишь любую ситуацию насквозь… – с глазами на мокром месте через силу улыбнулась она мне.
– Вот уж нет, – я притянул девушку к себе, прижал к себе – и красавица уткнулась мне носом в плечо. Дальше пришлось увещевать, поглаживая свободной рукой золотистую макушку. – Поверь мне, я знаю очень мало. И, вот честно, мог бы вернуться в прошлое – постарался бы запомнить куда больше всяких полезных вещей.
– Мне бы тоже маму-магистра с республиканским образованием, – пробурчала мне в отворот безрукавки Милана. – Извини!
– Всё в порядке… – я заставил себя опустить на голову собеседницы ладонь и продолжил гладить. Чуть не спалился на ровном месте, попаданец хренов. – Если ты думаешь, что в Лиде со структурой общества всё хорошо, боюсь, мне придётся тебя огорчить – и там далеко не гладко.
Мягко говоря “не гладко”: уничтоженный институт семьи, социальная система, выталкивающая на самый верх эгоистов, ни в грош не ставящих кого-то кроме себя и поверх всего – откровенно фашистская идеология, придуманная Повелителями Жизни, теоретиками хреновыми, чтобы оправдать всё это. Здорово, правда?
– В нашем мире идеальных мест нет, – медленно повторил я и всё-таки решился озвучить то, к чему периодически возвращался в мыслях с момента первого посещения Рении. Дом, да. Но дом не может стоять в пустоте, а приткнуть его некуда – ни одно здешнее общество для моей разношерстной семьи не подойдёт. – Зато мы можем попытаться такое место создать...
Я невольно улыбнулся кривоватой улыбкой и уточнил:
– ...С маленькой палкой, которой нельзя будет завладеть кому-то единолично и большими вкусными булками за правильные поступки, – слово “идеология” так и просилось на язык, но я всё-таки не выпустил его наружу. Там, где я родился, последние десятилетия идеологию объявили чем-то вредным и ненужным. И, надо признать, некоторые основания на то были.
Мила чуть отстранилась и промокнула уголки глаз откуда-то добытым кружевным платком. Никаких глупых вопросов, вроде “а меня позовёшь?” она задавать не стала. Правильно, куда ж я денусь-то… и верных людей не бывает много. Верных и хорошо мотивированных. Кстати, о мотивации.
– А пока тренируемся на замечательном учебном пособии, которое волей случая так удачно оказалось под нашим контролем.
– Ты – лучший! – коротко сказала мне блондинка, но от тона и последующего поцелуя меня буквально бросило в жар. Хорошо, что для разговора мы выбрали местечко вдали от чужих глаз и ушей. – Пойду прослежу, чтобы проблем не было!
Что ж. Осталось теперь только сдержать данное обещание… ещё одно. Чёрт. Что ж, тоже мотивация. Хороший менеджер должен уметь мотивировать всех, включая себя.
* * *
— Хсс!
Ну да, понимаю, кому угодно надоест, что его битый час перекатывают с боку на бок, заставляют вытягивать лапы, крылья и хвост, скребут чешую… впрочем, уже всё. Я поставил крылатого почтальона на лапы и взялся за контейнер с письмами. Следы от операционных разрезов не обнаруживались даже с лупой, рефлексы в норме, тестовый полёт с полной нагрузкой на полсотни кругов пройден – после чего я учинил повторный осмотр. Н-да, обжегшись на молоке начинаешь дуть на воду. Зато теперь я точно был уверен: долетит. Проблемных мест, пострадавших от давления Тьмы, в организме вестника физически не осталось — я их заменил. По сложности что-то вроде капитального ремонта радиоуправляемого автомобильчика, но не детской игрушки из пластика, а как настоящего – с двигателем внутреннего сгорания, подвеской из стальных пружин и прочего. Вроде и легче, чем с большой тачкой, но на самом деле нет. Что ж, лети, ящерка.
Ящерка не полетела, а довольно грациозно взбежала по бревенчатой стене, дырявя дерево коготками, и выбралась через полуприкрытое окно на стеклянную крышу лаборатории, и только там расправила крылья. И ещё несколько секунд раскачивалась на лапах, примериваясь к старту, прежде чем взлететь: нагрузить мне почтальона пришлось раза в три больше, чем обычно. Причём добрая треть бумаги пришлась на долю Миланы: это на словах она про крестьян манора Бертран говорила “сами справятся”, а на деле накатала едва ли не полкило ценных указаний, советов и рекомендаций. Ещё и семена гибрида полыни и местной лесной травы, хорошо растущей в тени деревьев, выклянчила.
