– Теперь понимаю... – сказала она и замолчала.

– Вы написали несколько блестящих статей об образцовых лагерях у китайцев и о том, как здорово нам там жилось. Я читал их после освобождения. Конечно, то место, где был я, вам не показали, миссис Хьюм, там было не так образцово: довольно тесная бамбуковая клетка. И всего-то человек двадцать. Закалку получили прекрасную – зима только начиналась.

– Я излагала факты такими, какими видела, – спокойно сказала она.

– Именно так все вы и делаете. – Одним глотком он отпил половину стакана и продолжил: – Одного не могу понять. Какого черта вы до сих пор сидите в этой стране? Почему вы не с той стороны, а? Что вас гложет?

Голос ее дрожал, похоже, она сдерживалась из последних сил:

– Там, где затронуты моральные принципы, нет места дешевому национализму.

– В самом деле? Тогда вот что, миссис Хьюм. Лучше встретиться в джунглях с этими бандитами, чем со сворой вам подобных. Те по крайней мере верят в то, за что дерутся, и потому заслуживают уважения.

– Даже когда режут монахинь и невинных девочек? – съязвила она.

– Во время войн бывали вещи и пострашнее, и с нашей стороны тоже, уж поверьте. Конечно, для чистюль вроде вас между гранатой террориста и бомбой, сброшенной с сорока тысяч футов одним нажатием кнопки, разница огромная.

Она неожиданно как-то сжалась.

Он сказал тише:

– Простите, совсем забыл. Ведь ваш муж летал на бомбардировщике во время войны. Вот чье мнение стоило бы выслушать.

– Мой муж погиб, полковник Меллори. Погиб во время войны.

– Я знаю, миссис Хьюм, – мягко возразил Меллори.

Она резко повернулась и вошла в дом. Меллори достал сигарету и чиркнул спичкой о перила веранды.

В кустах что-то хрустнуло, и он услышал голос сержанта Тевака:

– Полковник, плохие вести с КП. Вам бы лучше пройти туда.

Меллори обернулся. Ли и миссис Хьюм сидели за столом, о чем-то разговаривая. Сувон хлопотала где-то сбоку, разливая напитки. Он перепрыгнул через перила и вслед за Теваком исчез в кустах.

Маленький малаец молча пробирался вперед. На улице деревни было тихо, но у КП Меллори увидел все подразделение, стоящее в походном строю по двое и по трое, все были вооружены и экипированы. Когда Тевак направился к солдатскому сараю рядом с бунгало, в груди у Меллори все похолодело.

Тевак открыл дверь, зажег свет и вошел. Тело, закрытое плащ-палаткой, лежало на столе. Меллори сразу узнал Грегсона по высоким американским десантным ботинкам, которые тот купил в магазине подержанных вещей в Сингапуре месяца три назад.

Тевак откинул плащ-палатку и замер с каменным лицом. Зубы Грегсона были сжаты, лицо искажено предсмертной агонией. Руки связаны за спиной, глаза выдавлены, видимо, еще заживо. Тело больше походило на кусок сырого мяса.

Меллори тяжело вздохнул и обернулся:

– Когда?

– Полчаса назад. Ему передали, что в доме паромщика Сабала прячут раненого террориста. Я вернулся через полчаса после того, как он уехал. С ним было всего двое наших. Они долго не возвращались, и я решил проверить.

– Все убиты?

– Да. И еще Сабал с женой и четырьмя детьми.

Меллори нахмурился, снова взглянул на лежащее на столе тело, уже прикрытое плащ-палаткой.

– Сходи к Ли. Там англичанка, миссис Хьюм. Скажи, что я прошу ее прийти. Если не захочет – тащи силой.

Дверь закрылась, и Меллори закурил. Он думал о Грегсоне, о том, какой бессмысленной и жуткой смертью он умер. Видимо, это было сделано с целью устрашения, и, похоже, угрожали лично ему. Те, кто командовал этими шестьюдесятью террористами в Пераке, просто использовали Грегсона.

Через несколько минут дверь открылась, и в комнату втолкнули Мери Хьюм. В дверном проеме за ее спиной мелькнуло взволнованное лицо Ли. Женщина дрожала от злости, она была белая как мел.

Прежде чем она успела открыть рот, Меллори сказал:

– Очень сожалею, что пришлось вас побеспокоить, миссис Хьюм, но один из моих офицеров очень хотел вас видеть.

Ее брови поползли вверх, и в этот момент Меллори сдернул плащ-палатку. Она тупо уставилась на то, что лежало на столе. Лицо ее застыло. Вдруг она начала покачивать головой из стороны в сторону, губы ее задрожали. Ли поддержал ее сзади обеими руками:

– Не стоило так, полковник...

– Идите к черту. И можете прихватить ее с собой.

Он повернулся и бережно прикрыл Грегсона плащ-палаткой.

Послышался далекий раскат грома, сверкнула молния. Меллори бросил стек и берет на кровать, открыл ставни и вышел на веранду. В этот момент с неба хлынул дождь. Воздух наполнился шипением дождевых струй. Он глубоко, полной грудью вдохнул посвежевший воздух, как вдруг тихий голос за спиной сказал:

– Когда начинается дождь, ночной воздух вреден, полковник.

Сувон стояла в двух шагах от него, у перил. Молния сверкнула снова и выхватила ее лицо из темноты. Черный вышитый дракон на пунцовом шелке платья казался живым шевелящимся чудовищем.

– Я ждал, что ты придешь.

Она подошла к нему так близко, что он почувствовал теплый аромат ее тела и твердость ее маленьких грудей. Сувон обняла его одной рукой, призывно полуоткрыв рот, и он тихо спросил:

– Зачем ты сказала Грегсону, что в доме у Сабала прячется раненый партизан?

Его руки скользнули вдоль ее спины. Она сжалась в комок и напряглась, как струна, потом испуганно вскрикнула и бросилась бежать. Молния выхватила из темноты бегущую фигуру и вставших полукругом солдат с сержантом Теваком у другого края лужайки. Тевак схватил ее, и небо снова раскололось страшным ударом грома, от которого задрожала земля. Крик прорезал громовые раскаты. Сильные руки толкнули ее вверх по ступенькам.

В комнате Меллори зажег лампу, пододвинул стул и сел. Мокрое платье Сувон прилипло к телу, лицо было бледно. Тевак толкнул ее вперед.

– Сегодня вечером ты уже приходила на командный пункт в обход, через сад. Ты сказала лейтенанту Грегсону, что в доме Сабала спрятан раненый бандит.

Она отрицательно качала головой.

Меллори продолжал:

– Не пытайся протянуть время глупым враньем. Дежурный капрал слышал ваш разговор.

Слезы потекли по ее щекам.

– Грегсон мертв, но тебя я в этом не виню. Виноват тот, кто приказал тебе. Кто он? Не бойся. Я позабочусь о твоей безопасности.

Она отчаянно затрясла головой и попыталась вырваться из железных рук Тевака. Малаец поднял брови. Меллори кивнул, и Тесак резко ударил ее кулаком в лицо. Она отлетела в угол и повалилась на кровать. Губы Сувон были разбиты в кровь, нескольких передних зубов не хватало.

– Две недели назад твои дружки сровняли с землей католическую миссию и зарезали тринадцать девчонок, – спокойно продолжал Мел-лори. – В июле они пустили под откос поезд, убили и искалечили около сотни крестьян. Твоя смерть – ерунда по сравнению с этим. Теперь либо ты расскажешь все, либо Тевак отделает тебя так, что, клянусь, тебе всю жизнь будет страшно подойти к зеркалу.

Тевак расстегнул ремень, и она слабо затрясла головой, невнятно бормоча разбитыми губами:

– Мистер Ли. Это мистер Ли...

Ли внимательно рассматривал свое лицо в зеркале. Он стоял в ванной, держа в руке пинцет. Аккуратно выдернув рыжеватый волосок из верхней губы, открыл большую бутыль лосьона с золотой пробкой и отлил немного в ладонь. Тщательно втирая жидкость и морщась, повернулся и пошел в спальню.

Меллори стоял у открытого окна спальни, выходящего на веранду. Он был в красном берете и стеком в правой руке нервно похлопывал себя по ноге. Участь Ли отражалась на дне зрачков его черных глаз. Взгляд Меллори пронзил Ли насквозь. Говорить было решительно не о чем.

Ли стоял напротив с осторожной улыбочкой на лице, засунув руки в карманы шелкового халата. Едва заметным жестом Меллори подал сигнал, и в комнату вошли Тевак и его люди. Ли подошел к кофейному столику, открыл яшмовый ящичек, выбрал сигару и закурил.

– В чем дело?

Меллори укоризненно покачал головой: