Все было ясно. Незадачливого киллера обвели вокруг пальца.

Но скрежетать зубами времени не было. Курт помчался в Запретный город, но опоздал на считаные секунды. Убийцы покидали клинику — безволосые в форме охраны Ярусов. Волк убил их всех, но его гнев не смог помочь сестре. Ни даже доктору с электронным имплантатом. Их прикончили точно зловредных насекомых.

В голову пришла мысль о самоубийстве, но нет, решил Курт, еще не время. Сначала надо отомстить. И он поклялся отыскать убийц, убить их… Во что бы то ни стало. Даже если для этого потребуется взобраться на вершину Улья.

Ковбой. Вот кто за всем этим стоит.

Курт вернулся в Клоповник, рассчитывая, что Лысый Хью поможет в поисках убийцы. Как оказалось, это было не самое мудрое решение. Волка поджидала ловушка. Курт одолел Хмыря и Шило, телохранителей Хью, но лишь для того, чтобы встретиться с более сильным противником. Безволосых оказалось много. Они были прекрасно тренированы, оснащены и использовали незнакомую тактику. Курта предполагалось взять живьем. Силы были слишком неравны.

Так Волк оказался на Подворье, в странном и зловещем месте, где процветало рабство. Местных жителей называли «гладиаторами», но они были простыми рабами… Их бросали в Яму, где эти люди сражались за собственную жизнь.

И Курт тоже стал одним из них. Его тюремщиком был безволосый: Хэнк по прозвищу Таран, бывший гладиатор и безжалостный боец.

Он гонял и муштровал Курта изо дня в день, сгоняя с метаморфа по семь ведер пота. Тренировал, упорно натаскивал на то, что, по мнению безволосого, у Волка получалось лучше всего, — убийство. От рукопашного боя до обращения с холодным оружием. Именно последним — мечами — орудовали в Яме. Вскоре Курт испытал на собственной шкуре, каково быть гладиатором. Он вновь убивал…

Машина подскочила на «лежащем полицейском». Курт вздрогнул.

И вновь воспоминания окутали его, обволокли, будто заботливая рука подоткнула одеяло. Мысль Волка пронзала другие, глубинные наслоения его памяти. Точь-в-точь как геологический бур вгрызается в земную кору, вскрывая все новые пласты. Вот меловой период, вот мезозойская эра… Ископаемые и призраки прошлого.

Курт Страйкер повергал одного противника за другим. Клоповник дотоле не знал (и, вероятно, не узнает) такого гладиатора. Таран напрягал фантазию и связи, стараясь отыскать «волчонку» достойных противников. Но вскоре поток денег начал иссякать. Благосостояние Хэнка зиждилось на ставках, а вскоре о подвигах метаморфа был наслышан весь Клоповник и никто не хотел ставить на бойцов, обреченных на поражение. Курту вспомнилось, как гладиаторы падали под его мечом, как на песок хлестала горячая кровь, а толпа бушевала, приветствуя любимца. Эти вопли преследовали «штатного киллера» по сей день — в ночных кошмарах. Он помнил, как арену устилали мертвые тела. Все они были убиты им. Один за другим.

Посреди окровавленных тел возвышался единственный, по-настоящему сильный противник. Волкодав, боевой киборг. Бронированная туша попирала память Волка подобно стальному монументу. Изломанные трупы обступили гиганта со всех сторон — словно немощные, но упорные волны, штурмующие острый риф.

Случилось то, что и сам Курт считал чудом, — он пробил броню, ввинтился в хрупкое нутро машины. Клинок сломать значительно труднее, нежели электронную схему.

Таран пополнил кубышку на кругленькую сумму. После этого, как безволосый ни тужился, разыскать для Курта еще одного противника не удалось. Впрочем, у Хэнка появились иные проблемы. Волк представлял себе этот период довольно смутно: хозяин Подворья не посвящал его в свои дела. Как бы там ни было, кое-какие слухи достигали «волчонка». Кое-что он видел своими глазами… Вернее, кое-кого — Черепа, главу одной из наиболее крупных гангстерских группировок Большого гетто. Гангстер лично явился на Подворье и о чем-то говорил с Тараном.

Охранники судачили, будто шефа, то бишь Хэнка, призвали к королю. Представления Курта о феодализме были весьма смутными. Еще менее разбирался он в иерархической структуре Клоповника. Однако слово «король» говорило само за себя. Таран, стало быть, являлся вассалом. Его вызвали на аудиенцию, о цели которой Волк мог лишь гадать.

Действительно, на один день Хэнк оставил Подворье. Где он побывал, что делал, Курт не знал, но подозревал, что происходящие события напрямую касаются его мохнатой персоны. К этой догадке его подталкивал не запущенный эгоцентризм, отнюдь. Череп явился на Подворье не случайно и не с дружеским визитом. Он не стал бы марать башмаки пылью Клоповника — в этом Курт был уверен. Да и этот король…

Впрочем, долго терзаться незнанием Волку не пришлось. Таран просветил его лично, сообщил, что собирается продать метаморфа, словно вещь или животное, да не кому-нибудь, а Черепу. Мол, сперва Хэнк не собирался этого делать, но в конце концов его «прижали к стенке». Гангстер заявил, что выставит в Яме бойца, которого Курту не победить. Поэтому, по словам Тарана, он избавил «волчонка» от печальной участи. Отказаться же от проведения боя Хэнк не мог: на этом настоял король.

А королям отказывать не принято…

Все время, пока Курт находился на Подворье, он носил ошейник, и не какую-то там цепь или полоску кожи, а хитроумный электронный аппарат. Всякий раз, когда Тарану казалось, что метаморф ведет себя не так, он без раздумий пускал в ход пульт управления — и в шею Волка вонзались тысячи электрических игл. Максимальное напряжение, по-видимому, Курта попросту убило бы. Собственно, поэтому Курт и оставался на Подворье. Ошейник не давал ему и шагу ступить.

В день же, на который была намечена сделка, Волка подвергли самому глубокому унижению. Помимо ошейника, его удостоили финальным атрибутом рабства. Хэнк где-то раздобыл металлическую клетку, куда и поместил питомца… Дабы соблюсти формальности. Сделка предполагала куплю-продажу, причем с самовывозом.

Контрагентами выступали Таран и, соответственно, Череп. Глава Ордена явился на Подворье, похоже, в сопровождении половины своей группировки. Хэнк не ожидал подвоха. Поведение гостей стало для него изрядным сюрпризом. Завязался бой. Охранники Подворья, вооруженные лишь холодным оружием, быстро уступили бандитам.