— Что ты хочешь узнать? — спросил Том, пряча купюру. — Собираешься открыть свое дело?

Джек покачал головой:

— Нет, мне просто надо кое-что выяснить о «берсерке». Слыхал о таком?

— Спрашиваешь, — фыркнул Том. — Конечно, слыхал. Я и сам бы не прочь сварганить такую штуковину.

— Неужели Крутому Тому это не по зубам? — удивился Эйб, опускаясь в потертое кресло. — Ведь говорят, ты можешь сделать все, что угодно.

— Да, так оно и было, пока не появилась эта новая дурь. У меня от нее прямо крыша едет, вот что я вам скажу, — усмехнулся Том. — Да и не у меня одного. Федералы тоже в полном напряге. Они отнесли эту штуку к классу УОВ.

— К какому классу? — переспросил Джек.

— УОВ — умеренно опасное вещество. Но его молекулярную структуру они до сих пор не могут определить. Значит, она очень сложная, ведь у этих козлов классное оборудование. Но для нашего брата это просто находка, потому что рано или поздно штука эта превращается в инертное вещество. — Том издал легкий смешок. — Федералы и копы в полном отстое. Они прихватывают тебя с товаром, а когда дело доходит до суда, главная улика превращается в питьевую соду.

— Как у того парня, который шел по делу о «бунте выпускников»! — воскликнул Джек, щелкнув пальцами. — Его пришлось выпустить, потому что кто-то подменил главную улику.

Крутой Том покачал головой:

— Никто ничего не подменял. Просто это вещество изменилось. Так всю дорогу происходит: эта штука враз теряет силу, где бы она ни была. Полный улет! Либо глотай, либо прощевай. Чувак, который ее придумал, настоящий Эйнштейн в молекулярной биологии.

Джек вспомнил, как восхищалась Надя талантами своего Монне.

Все складывалось в целостную картину, но Наде она вряд ли понравится.

— Будь я наркоманом, — задумчиво произнес Эйб, — я бы взбесился, если бы меня надули этаким манером.

Крутой Том пожал плечами:

— Некого винить. На упаковке стоит срок годности.

— Но что это за вещество? — спросил Джек.

— Спроси что-нибудь полегче. Могу только сказать, что ни к одной известной группе оно не относится. Об амфетаминах я знаю все, но это вещество и близко с ними не лежало. Это не опиат, не барбитурат и не экстази. Что-то совершенно иное. Оно повышает агрессивность.

— А если ее нет? — спросил Джек.

— У всех она есть. В каждом из нас сидит зверь. Просто некоторые слезли с деревьев чуть раньше. Я называю это КЗ — коэффициент звероподобности.

— "Упрямая звериная плоть..."

— Что?

— Да так, это из фильма, который я видел позавчера.

— Так вот, парни, склонные к насилию, ну те, у которых высокий КЗ, от обычной дозы слетают с катушек. А доза побольше может даже Винни Пуха превратить в чудовище.

— Это как раз то, что нужно, — подал голос Эйб. — Побольше злости. А кто эту штуку мог придумать? И с какой целью?

— Я слышал, он впервые появился у вояк в горячих точках, но потом его моментально выбросили на рынок. И тот, кто торгует этой хреновиной, тоже большой спец. Ее продают во всех видах и под разными названиями, чтобы окучить сразу всех. То, что толкают подросткам и всякой шпане, идет под названием «берсерк» — это самая популярная марка, — но есть еще «Терминатор-Х», «Каратель», «Хищник», «Палач», «Узи», «Самурай», «Киллер-В» и так далее.

— И большой у него рынок?

— Нельзя сказать, что очень, но, похоже, это только вершина айсберга. Раз уж спортсмены и пиджаки на него подсели...

— Спортсмены и пиджаки? — удивился Джек. — А им-то это на кой черт?

— Агрессивность, старик. Человеческая агрессивность. Ты можешь почувствовать себя новым Эром Джорданом, Джоном Элви, Уорреном Баффи или Биллом Гейтсом. Немного куражу и этой штуки — тут важно правильно подобрать дозу — и ты в полном порядке. Спортсмены покупают «Гол», «Шлем», «Победу», «Рывок», «Финиш» — названия разные, суть одна. Его принимают вместо анаболиков. Слышали, что вчера произошло, когда играли «Никсы»?

Джек покачал головой, Эйб кивнул.

— Как ты мог пропустить такое, старик? Леон Доукис, этот новый форвард у «Никсов», приложил защитника «Пистонов» — не помню, как его зовут, но он здорово держал оборону, носился как сумасшедший и так зажал Доукиса, что тот выглядел полным слабаком, еле волочащим ноги. Короче, Доукису это надоело, и он сгреб этого защитника и зашвырнул в публику. Подбросил его, как перышко! Парень приземлился в шестом ряду! — загоготал Том. — Я пересмотрел все выпуски новостей, раз пять видел этот улет. Страшное дело. Хоть на что могу поспорить, что оба они врубили по дозе «Гола».

— Ты сказал, что пиджаки тоже подсели?

— Да. Для них делают самые слабые формы: «Успех», «Процветание», «ГЕО». Белые воротнички таскают его к себе на работу. Эта штука скоро заполонит все. Спрос колоссальный. Я бы и сам не прочь этим подзаняться, но состав уж больно сложный, не для моих скромных возможностей.

— А кто тогда его производит?

Крутой Том пожал плечами:

— Не знаю. Пытался выяснить, думал, может, раздобуду формулу, да где там — наткнулся на стену. Там сербский заслон.

— Драгович?

— Угадал. Потому я и перестал рыпаться. С ним связываться никому не посоветую.

Еще одна деталь, дополняющая общую картину.

— А других игроков нет?

— Люди Драговича никого не подпускают к поставкам. Мне кажется, они идут из Европы. Ведь эта дурь там впервые появилась.

Вот это уже не укладывалось в картину. Если за «берсерком» стоит компания Монне, логично предположить, что они производят его здесь, на своем заводе. Что может быть лучше для прикрытия нелегального производства наркотика, чем легальное фармацевтическое предприятие?

— Можешь продать мне дозу?

— "Берсерка"? Сейчас в активной форме ничего нет. Но у меня есть немного инертного материала. Я с ним работал, пока он не накрылся. Причем в то же самое время, что и порошок, за который посадили того выпускника. Я тебе дам немного. Мне-то теперь от него толку мало.

Том увлек Джека в заднюю комнату.

— Я здесь посижу, — сказал Эйб. — Срисую орнамент у тебя со стен. Может, пригодится у меня в магазине.

В задней комнате находилась лаборатория Крутого Тома. Он специализировался на амфетаминах, и, по отзывам знатоков, его продукция была самого высокого качества.