Настолько же сложно, насколько сложны люди. И настолько же глубоко и достойно изучения. Размышляя о полюсах смысла, заложенных в каждом из основных цветов, мы должны стремиться к всеобъемлющему мировоззрению мифа, где то, что мы наблюдаем, и то, что мы чувствуем, находятся в равных условиях. Эмоции и факты, борьба и надежда, темное и светлое, позитивное и негативное закодированы и выражены символически через цвет. Но даже в эпицентре такого сложнейшего водоворота существует согласованность. Например, красный имеет множество смысловых слоев, но не означает вообще все. Он не используется для обозначения природных элементов, скромности, смерти, низкого статуса или спокойствия. Для этого есть другие цвета. В рамках собственной вселенной значений красный движется от позитивного к негативному, от жизни к убийству, от страсти к войне, от праздника к кровопролитию. Взятые вместе все оттенки видимого спектра, как и весь корпус историй, мифов и общепринятых фактов той или иной культуры, дают полное представление о том, что общество считает важным. Обратив внимание на те значения, что мы придаем цветам, можно осознать, кто мы есть на самом деле.

На своем пути я, конечно, столкнулся с некоторыми препятствиями. Некоторые из затронутых в данной книге тем вызывают споры. Общество и политика не чужды цвету, и было бы малодушием с моей стороны уклониться от обсуждения. В то же время я признаю, что мое я – призма, через которую я вижу мир, – является продуктом определенного времени и места. Я шестидесятилетний белый американский мужчина, представитель верхушки среднего класса со слишком большим багажом академических знаний – наряду с серьезной любовью к античной истории, уважением к науке и благоговением перед художниками и другими творческими личностями, мой взгляд на вещи неизбежно ограничен и неполон. Как бы я ни надеялся, что предложенные здесь мысли интересны, проницательны и полезны, я не претендую на энциклопедичность или абсолютную осведомленность.

Из-за ограниченности времени и ресурсов я оставлю без внимания определенные идеи и источники, – что расстроит одних читателей, точно так же, как включу темы и связи, которые вызовут гнев у других. Заранее прошу прощения за подобные ограничения, вызванные тем, что я просто человек. Разговор о том, как различаются наши взгляды, задаст новые направления исследований, и я с нетерпением жду возможности сделать это с теплотой и взаимным уважением.

Как работать с книгой

В книге предпринята попытка расшифровать смыслы цветов радуги, выделенных Исааком Ньютоном в XVII веке (а также черного, белого и розового), как можно глубже погрузившись в то, как мы их используем (правильно или неправильно). От древних цианобактерий, самых ранних биоинженеров нашей планеты, до следов красной охры в ранних человеческих поселениях по всему миру и до горячего протестного розового в недавнем движении Pussyhats – цвет рассказывает истории об окружающем нас мире и о нас самих: от первобытной тьмы Бытия и Ригведы^[16] до черных нарядов городских модниц; от оттенков, транслирующих, чего мы хотим, до тех, что показывают, чего мы боимся; от того, чем мы восхищаемся, до того, что мы порицаем.

Что произойдет с вами, если вы продолжите перелистывать страницы и «погрузитесь» в радугу?

Возможно, вы обнаружите, что расшифровываете сообщения, которые цвет передает каждый день через средства массовой информации и коммерческие источники, через поп-культуру и искусство, через литературу, а также через одежду окружающих людей. В наши дни изображения являются основными движущими силами коммуникации, а цвет во многом их подпитывает. Вы можете обнаружить, что готовы подвергнуть сомнению его убеждения и обещания, но вы также способны влюбиться в какое-либо из этих посланий, потому что понимаете, к чему они ведут.

Будь вы художником, ремесленником, дизайнером, писателем, фотографом, создателем пиротехнических шоу или творческим человеком, работающим в каком-либо другом жанре, в памяти всплывает разговор с коллегой-автором Мелани Фалик. Она сказала, что лучшее, что можно сделать с такой книгой, – прочитать ее, а потом забыть. Воспринимайте информацию, но плавно и постепенно. Пусть зароненные мной семена расцветут в вашем сознании в нужное время. Я надеюсь, что каждый найдет что-то ценное в «Глубоком цвете» и кто-то из вас почерпнет несколько прекрасных и питательных идей, которые позволят поднять всех нас на новый уровень вдумчивого, искреннего восторга, как произошло со мной, когда школьники слушали меня и задавали вопросы. Красочное будущее, созданное с заботой и с глубоким пониманием выборов, формирующих его, – то место, где мы все хотим оказаться. Мы все должны работать сообща, чтобы попасть туда.

Кит Рекер Сьюикли, Пенсильвания

Черный

Швейцарский психолог Герман Роршах собирал данные о психологическом состоянии пациентов с помощью их эмоциональных реакций на чернильные кляксы.

Энди Уорхол. Роршах. 1984.

Черный цвет – цвет перевертыш. Смерть или плодородие? Траур или самостоятельность, власть или покаяние? Полное отсутствие или наполненность до краев? Как один из первых двух цветовых терминов, вошедших во все языки^[17], черный глубоко символичен и означает все сразу. И даже больше.

В виде древесного угля, поглощающего световые волны, притягательная сила черного цвета использовалась в каменном веке авторами наскальных росписей наряду с красной охрой и другими минеральными пигментами, когда они создавали рисунки всевозможных зверей и «палеоселфи» в виде отпечатков рук и фигур из палочек. Начертанные в мерцающем свете костра черные следы древесного угля словно танцуют взад-вперед по метафизической пропасти между жизнью и смертью, изобилием и голодом, фактами и магией. Нас очень долгое время привлекал черный цвет.

Проходя более 30 лет назад сквозь туннель гробницы Ньюгрейндж^[18] (Ирландия), я стал свидетелем еще одного способа, с помощью которого древние творцы исследовали силу тьмы. Обойдя массивные резные камни, опоясывающие большой курган, я вошел в гробницу и, сгорбившись, двинулся по узкому коридору. В 60 футах (18 м) от входа находится помещение с тремя глубокими нишами. В центре каждой из них располагается плоский каменный бассейн, где, возможно, хранились кости умерших. Пока гид объясняла, что известно о дальних источниках камней возрастом около пяти тысяч лет – более древних, чем Стоунхендж, – она выключила свет. В темноте мы слушали ее описание того, для чего людям нужна была гробница. В ключевой момент она щелкнула еще одним выключателем, чтобы показать нам, насколько точно выложенный камнем световой люк направляет рассветные лучи в день зимнего солнцестояния в центр залы.

Зачем нужно было прилагать столько усилий, чтобы принести свет во тьму? Похоже, это было место, где люди размышляли о жизни – и реальной, и загробной, – изучая, как ее финал может не быть концом. Достаточно лишь луча надежды – бледного, как ветреный рассвет самого короткого дня, – чтобы извлечь жизнь из смерти. И если подобное возможно, то тьма не является абсолютной и неизменной. В ней гораздо больше нюансов. Так она завораживает гораздо сильнее. Тогда конец – просто момент перед началом.

Темные начала

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною… Книга Бытия

И тьма над бездною. Эти поэтические слова передают суть первозданного черного цвета. Перевод древнееврейского слова tehom, «глубина», здесь означает состояние полной темноты. Бесконечное небытие. Никакой информации для восприятия органами чувств. Ничего, что можно было бы понять. Нечего желать. Не о чем судить, незачем действовать, не с чем бороться и не к чему приспосабливаться.