Многие офицеры, сами не зная мин, не соглашались выделять своих людей в состав групп устройства заграждений, хотя те, по мнению многих офицеров инженерных войск ведя практически самостоятельно боевые действия, должны были состоять не только из саперов и строителей, но и из пехоты с ПТ средствами и иметь автомобили повышенной проходимости и бронетехнику, а по возможности и вертолеты. Обстановка требовала обучения людей в боевых условиях; это все же, было проведено быстрее, да и лучше, отличие от мирных условий.
Свою слабость ЮНА в этой войне показала уже хотя бы в ее недостаточном оснащении инженерной техникой. Те же мины ставились, в основном. вручную, так как боевая обстановка часто менялась, почти вся инженерная техника не была бронирована. В первое время, в основном, использовались мины натяжного действия т.к. для минирования той же площади мин нажимного действия требовалось гораздо больше, тем более, что последние у военнослужащих вызывали страх и их устанавливали нередко без закапывания в грунт то и без установки взрывателей.
Противотанковых мин устанавливалось меньше, максимум одна на четыре противопехотных из-за отсутствия у противника достаточного количества бронетехники.
Плохо использовалась контрольно-защитная служба из-за нежелания командиров оставлять людей у минных полей, что приводило к повторным разведкам полей, или к потерям от своих же мин, и безответственность в данном случае была велика.
Все же, устройство минных полей служило большим препятствием для хорватских сил и те, не желая вести разминирование, пытались двигаться через не минированные пространства и часто попадали под огонь прямой наводкой, а отходя назад, опять накрывались огнем, но уже минометным. Тем не менее, минирование производилось силами ЮНА явно не в полную силу, тем более, что противник уступал в силах и степени обученности ЮНА. Так, ЮНА практически не применяла средства дистанционного минирования, хотя таковые на ее вооружении имелись.
Это, прежде всего, двенадцати ствольная 262мм реактивная система залпового огня «Оркан» югославо-иракской разработки, имеющая ракеты Р-262 содержащие как моноблочную боевую часть так и кассетную содержащую либо 24 противотанковые мины КПОМ с магнитными взрывателями, либо 288 кумулятивных боевых элементов КБ 2 (копии американских М42/46), а также тридцатидвухствольная 128мм РСЗО «Огань» М-77 также имеющая ракеты содержащие как моноблочную боевую часть так и кассетную с 4 ПТ КПОМ минами или 48 кумулятивных боевых элементов КБ 2 в каждой ракете М-77.
Почти не применялось и дистанционное разминирование, хотя удлиненные заряды разминирования имелись, как, например, УЗ-3Р с пороховыми ракетными двигателями, подающими заряд на 300 метров и могущие проделать проход в минном поле длиной 100 метров и шириной до 6 метров.
Что касается планомерных разрушений, то они либо совсем не применялись из-за «миротворческой» политики югославских верхов или местных сербских властей, либо же применялись, но в ограниченном объеме, так как согласно Уставу разрушение не должно быть уничтожением. Поэтому возникали большие проблемы при расчистке завалов и баррикад. Конечно, они успешно уничтожались огнем из танков, но это далеко не всегда было возможно, и тогда в дело пускались танки с бульдозерными отвалами, хотя, естественно, наличие инженерных танков и инженерных машин разграждения с обученными экипажами облегчило и убыстрило бы выполнение таких задач.
Мало внимания уделялось и строительству надежных укреплений, по крайней мере в первое время, что приводило к значительным потерям. Впоследствии ситуация несколько улучшилась. Cтали создаваться глубоко вкопанные блиндажи и дзоты с твердым покрытием и глубокими траншеями, но и здесь подводило отсутствие достаточного количества инженерной техники, в особенности бульдозеров и ровокопателей в первом эшелоне, ибо нередко позиции держались несколько дней, за которые невозможно было подтянуть технику из тыла, но именно в этот период войска несли наибольшие потери.
То же самое происходило и с преодолением природных и искусственных преград, так как танковых мостоукладчиков в первом эшелоне не хватало.Подобные недостатки не могут объясниться одним человеческим фактором, хотя очевидно, что возможности техники не могли быть использованы до конца срочно служащими. В конце концов, пусть и ценой большой крови в ЮНА появилось достаточно хороших специалистов, прежде всего в низовых звеньях. Но возникает другой вопрос, почему эти люди после войны не были оставлены в армии путем повышения им денежного оклада и воинских званий?
Однако, во время самих боевых действий это не играло столь большой роли, ибо тогда важнее был уровень боевого духа и куда меньше придавалось значения деньгам, должностям и чинам.
Одним из главных недостатков было то, что, что инженерные войска в ЮНА не признавались, как и в других армиях, боевым родом войск, а соответственно не могли проводить самостоятельные боевые действия. Между тем, без инженерных войск победа ЮНА была бы невозможна, в особенности в боях за Вуковар.
На вышеупомянутом театре боевых действий (Восточная Славония, Баранья, Западный Срем) численность инженерных войск достигала 20%, хотя в целом в ЮНА их численность не превышала 7%. Это не исключение, а правило в современных войнах, когда численный состав инженерных войск воюющих сторон, а особенно у победителей достигает одной трети общей численности войск.
Сами задачи, решаемые инженерными войсками часто находились на первом месте среди задач ЮНА, ибо своими действиями они делали возможным и оборону и нападение своих войск. По мнению многих югославских офицеров, главной задачей инженерных войск в обороне была не нанесение противнику урона, а задерживание и перенаправление его сил под огонь артиллерии и авиации. Это показывает необходимость совместного планирования боевых действий не только пехоты, бронетанковых войск и артиллерии, но и инженерных войск.
Сами же инженерные войска, по мнению многих как мировых, так и югославских специалистов должны иметь собственные боевые подразделения, а то и части, действующие в первом эшелоне и оснащенные бронированной техникой и, огневыми средствами.
