Я спрашивал генерала Заплатина:

Представительство военных и КГБ были вроде как он равных Но вы не сумели убедить Москву в своей правотой, а сотрудники КГБ смогли. Они были влиятельнее?

Конечно, — ответил Заплатин. — Оценка политической ситуа­ции в стране — их компетенция. Мне министр обороны на послед­ней беседе именно это пытался втолковать.

В Москве Заплатина вызвали к министру, но Устинов уже сто­ял в шинели. Уезжая в Кремль, сказал: зайдите потом. В ожидании министра Заплатин два часа говорил с начальником Генерального шта­ба Огарковым. Николай Васильевич спрашивал: не настало ли время ввести войска в Афганистан, чтобы спасти страну? Заплатин твердо отвечал: нельзя, тогда мы втянемся в чужую гражданскую войну.

После заседания политбюро Устинов вернулся и вызвал к себе опять Огаркова, Заплатина и начальника Главного политуправления генерала Епишева.

Огарков сказал министру:

— Товарищ Заплатин остается при своем мнении.

— Почему? — удивился Устинов. — Вы напрасно пытаетесь от­стаивать свою позицию. Вот почитайте, что представительство КГБ сообщает о положении в Афганистане.

В шифровке говорилось, что афганская армия развалилась, а Амин находится на грани краха. Это была та самая телеграмма, кото­рую Заплатин отказался подписать в Кабуле.

Заплатин прочитал шифровку и твердо сказал:

— Товарищ министр, это не соответствует действительности. Я знаю, от кого эта информация поступает в КГБ.

Устинов сказал:

— Ты изучаешь тамошнюю обстановку вроде как попутно. А они головой отвечают за каждое слово.

— Понимаю, — кивнул Заплатин. — Если бы была трезвая голо­ва, все было бы правильно, а когда голова пьяная, тогда...

Генерал думал, что министр выгонит его из кабинета. Устинов посмотрел на Заплатина, на Епишева, на Огаркова и как-то задумчиво сказал:

— Уже поздно.

Только потом Заплатин узнал, что именно в тот день на засе­дании политбюро было принято окончательное решение ввести совет­ские войска в Афганистан. Отступать Устинову уже было некуда. По словам работавшего тогда ЦК Валентина Фалина, министр обороны обе­щал управиться в Афганистане за несколько месяцев:

— В Афганистане нет военного противника, который в состоя­нии нам противостоять.

Генерал армии Махмут Ахметович Гареев описывает, как на за­седании политбюро начальник Генштаба Огарков высказался против ввода советских войск в Афганистан, заявил, что такая акция чрева­та для Советского Союза большими внешнеполитическими осложнениями. Андропов не любил Огаркова, называл его «наполеончиком» и оборвал маршала:

— У нас есть кому заниматься политикой. Вам надо думать о военной стороне дела, как лучше выполнить поставленную вам задачу.

Решение о вводе войск, принятое 12 декабря 1979 года, было оформлено постановлением политбюро № П 176/125.

Вот как выглядит этот документ, написанный от руки:

«К положению в А.

1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные

Тт. Андроповым Ю.В., Устиновым Д.Ф., Громыко А.А.

Разрешить им в ходе осуществления этих мероприятий вносить коррективы непринципиального характера.

Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в По­литбюро.

Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андро­пова Ю.В., Устинова Д.Ф., Громыко А.А.

2. Поручить тт. Андропову 10.В., Устинову Д.Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе исполнения намеченных меро­приятий.

Секретарь ЦК Л.И. Брежнев».

К решению приложена справка, написанная Константином Усти­новичем Черненко:

26 декабря 1979 г, (на даче присутствовали тт. Брежнев Л.И., Устинов Д.Ф., Андропов Ю.В., Громыко А.А., Черненко К.У.) о ходе выполнения постановления ЦК КПСС № П 176/125 от 12 декабря 1979 года доложили тт. Устинов, Громыко, Андропов.

Тов. Брежнев Л.И. высказал ряд пожеланий, одобрив при этом план действий, намеченных товарищами на ближайшее время. Признано целесообразным, что в таком же составе и направлении доложенного плана действовать комиссии Политбюро ЦК, тщательно продумывая каж­дый шаг своих действий...»

В эти дни Андропов позвонил первому заместителю заведующего отделом внешнеполитической пропаганды Фалину, поинтересовался его мнением относительно ситуации с размещением американских ракет в Европе.

Фалин тоже попросил разрешения задать вопрос:

— Хорошо ли взвешены последствия решения войти в Афгани­стан? Англичане не управились там за тридцать восемь лет, ведя борьбу один на один. Техника боя изменилась, но не люди. Люди в Афганистане те же, и живут они так же, как век назад.

После короткой паузы Андропов с непривычно жесткой интона­цией спросил:

— Откуда тебе известно, что есть решение о вводе войск в Афганистан?

— Не суть важно откуда, — отмахнулся Фалин. - Важно, что любого иностранца, вмешивающегося в междоусобицы, плохо принимают в Афганистане. Там по традиции терпят лишь вмешательство золотом.

— Как это не важно, откуда ты об этом знаешь! — возмутился Андропов. — Моя задача как председателя КГБ — охранять государ­ственные секреты. Все может осложниться из-за нескольких безответ­ственных болтунов. Предупреждаю, если в разговоре с кем-либо ты заикнешься о том, что обсуждал со мной, пеняй на себя.

О предстоящем вводе войск Фалин узнал, когда сидел в каби­нете Черненко. Константину Устиновичу позвонил тот же Андропов и стал рассказывать, как идет подготовка. У аппаратов правительственной АТС-1 очень мощная мембрана. Если трубка неплотно прижата к уху, то слышно, что говорит звонивший...

19 декабря с подмосковного военного аэропорта Чкаловский отправили в Афганистан «мусульманский батальон». Его разместили рядом с Тадж-Беком, резиденцией Амина, с задачей охранять прези­дента братского государства.

Подготовкой операции в Кабуле руководили генерал Вадим Кир­пиченко, заместитель Крючкова, и старший представитель КГБ в Афга­нистане Борис Иванов. Они доложили в Москву, что уничтожить Амина и заменить его Кармалем невозможно без поддержки армии. Поэтому 25 декабря в Кабул была переброшена 103-я гвардейская воздушно-де­сантная дивизия.

Утром 26 декабря начальник Генерального штаба афинской ар­мии генерал Якуб доложил президенту Амину, что в страну почему-то прибывают советские войска.

— Ну что тут особенного? — ответил Амин. — Чем больше при­будет, тем лучше.

Самого Кармаля доставил на авиабазу Баграм 7 декабря. Авиа­базу контролировали советские войска и спецслужбы, поэтому прези­дент Амин и не предполагал, что его соперник тайно прибыл в Афга­нистан.

Возник вопрос — какими силами проводить операцию и Кабуле? Кто способен убить Амина, чтобы освободить место для Бабрака Кар­маля?

В конце 1968 года решением политбюро были созданы специаль­ные курсы при Высшей школе КГБ. Ведало ими управление нелегальной разведки. На курсах обучались примерно шестьдесят командиров опе­ративно-разведывательных групп, готовили их к боевым действиям в тылу врага. Принимали на учебу физически подготовленных офицеров в возрасте до тридцати лет со знанием иностранного языка. Про­шедших через курсы зачисляли в спецрезерв управления нелегальной разведки.

Летом 1974 года Андропов подписал приказ о создании группы «А» в составе седьмого управления КГБ (оперативная работа — обыс­ки, аресты, наружное наблюдение). Отбирали офицеров-оперативников с безупречным здоровьем. Учили их владению всеми видами оружия, приемам ни шумного захвата противника.

Командиром группы назначили героя боев на острове Даманский майора-пограничника Виталия Бубенина. Его вместе с семьей, ничего не объясняя, доставили в Москву из Заполярного погранотряда, где он тогда служил. На двух черных «Волгах» привезли на конспиратив­ную квартиру, приказали на улицу не выходить. Потом отвезли к председателю КГБ, который рассказал о новом назначении.

Боевую учебу первые сотрудники группы «А» проходили в 106-й Тульской дивизии, выдавая себя за офицеров главного разведыватель­ного управления Генерального штаба.