«На самом деле…» В последние дни эти слова неотступно кружились над ней, как назойливое насекомое. Лили вздрогнула, услышав их снова. Здесь. В мире, который — как там сказал учитель Эжана? — конечен и вторичен. Чего он хочет от нее, этот брат Иринис? Рассказа о спящей Великой Сгалле — или, может, о неспящем поселке Порт-Селин?! Или…

— Я принцесса Лилиан. Стабильер досадливо махнул рукой:

— Он хорошо с тобой поработал, наш учитель бывшего наследника престола. Он тоже верен, трогательно и бессмысленно предан своему мальчишке-сеньору, а ты, деточка… Ты ведь — оттуда, с ТОЙ стороны, правда? А здесь ты и сама не понимаешь, кто ты такая… Здесь ты не нужна.

Он вдруг отвернулся от нее и зашагал вдоль длинного стола, торчащего посреди пустого зала. Гулкие стены подкрашивали эхом равнодушный хрипловатый голос:

— Он хуже ребенка, наш бедный брат Агатальфеус. Тоже мне заговорщик… Он даже не знает, что в настоящем заговоре нет места ни малейшему риску. Кто рискует, тот может проиграть; я, Иринис Усердный, не проигрываю никогда. Я знаю, на что иду, я все тщательно просчитал, и я не ошибусь. Я буду королевским стабильером. А тебя, деточка, придется… ничего не могу поделать: ты не нужна.

Сотрясение воздуха, многословное и мелодраматичное. Ненастоящая угроза; а как ей быть настоящей, если мир, из которого она исходит, — конечен, вторичен?! Здесь все ненастоящее! — эта мысль прошила Лили, как раскаленная спица, — все: люди, их заговоры, стены, сквозь которые можно проходить, обещания, которых можно не исполнять… даже это серебристое платье с жемчугом, она сама себе такое выдумала…

А Эжан?!!

Впервые с того момента, как они с Агатальфеусом Отмеченным вошли во дворец, Лили вспомнила об Эжане.

Нет, она не забывала о нем. Но присутствие мага, его учителя, почему-то воспринималось почти равнозначным присутствию самого Эжана. Как будто он вот-вот, через каких-нибудь несколько минут догонит их, наконец-то как следует выспавшись; действительно, нельзя же быть такой эгоисткой… А мудрый стабильер — она же ему доверилась! — тем временем сделает все, чтобы они стали королем и королевой Великой Сталлы. «Это будет не так легко и безоблачно, как вы оба, наверное, себе представляете…» Но будет. Все будет как всегда, и уже навсегда… навязчивая игра слов, как жемчужины с распустившейся вышивки, скачущие по ступенькам…

Никогда.

Иринис Усердный смотрел на нее без гнева или неприязни. Для него уже не существовало никакой принцессы Лилиан.

Она с трудом разлепила губы:

— Вы… меня?..

Маг пожал плотными плечами:

— Я стабильер, долг перед Орденом не позволяет мне чинить насилия, сея тем самым в мире астабильность. Возможно, я препровожу тебя в Лагерь… ты ведь у нас метила на трон, деточка?.. По-моему, это было бы самое мудрое решение. Но мой сеньор может повелеть по-иному, тогда он пришлет сюда своего человека. Это уже не мое дело. Жди. — Он шагнул мимо нее, в сторону стены, той самой стены…

Полуобернулся:

— До рассвета все кончится.

Засов был толщинок в ее руку. Ржавый и намертво впаянный в петли, вырастающие из каменной кладки. Еще там висел замок — полукруглой пудовой гирей. В отверстие для ключа свободно проходил указательный палец.

Лили с трудом и далеко не сразу нашла эту дверь. По звуку, когда засов лязгал за старшим советником и его сыном, ей показалось, что выход — посередине дальней торцовой стены зала. Но стена оказалась глухой, что пришлось признать после долгого слепого скольжения ладонями по шершавой кладке: в этой части громадного зала не горело ни одного факела. Впрочем, маг Иринис говорил, что дверь потайная; как ее вообще искать? Это могла быть какая-то невидимая отметина, знак, понятный лишь посвященным… Принцесса Лилиан добралась до угла и прислонилась к перпендикулярной стене; спину перечертила холодная планка засова.

Стабильер Усердный и тут попросту соврал своему брату по Ордену.

Но от этого не стало легче.

Она вцепилась в засов обеими руками, налегла на него всем телом. Не то что не подался, не лязгнул — даже не шелохнулся. Все равно что пытаться вытолкнуть камень из кладки. А даже если удастся — останется замок, его нереально отомкнуть без ключа. Проще пройти сквозь стену, вдвоем с магом это было совсем нетрудно… Лили нервно усмехнулась.

Все кончится до рассвета. Вот-вот — или через несколько часов — за ней придет Иринис Усердный, чтобы препроводить в эти самые Лагеря. Эжан рассказывал… что-то жуткое, как бездонная дыра; подробностей она то ли не помнила, то ли не поняла с самого начала. А может, не стабильер и не Лагерь, а просто наемный убийца с кинжалом или стилетом — как вооружаются убийцы в Великой Сталле?

Все это не может быть всерьез, на самом деле. Это больше похоже на кошмарный сон: стоит лишь проснуться, как он оборвется, останется по ту сторону подушки, которую мама в детстве учила переворачивать после плохих снов… СНОВ?!

ПроСНУться!..

Лили убрала руки с засова. Сунула в рот палец с зазубренным ногтем. Всего-то. Им ничего ей не сделать: она — не здесь. Это просто СОН, а вовсе не настоящая жизнь. И не нужно крушить запоры; мирно присесть у длинного стола и подождать пробуждения, впервые без отчаяния по этому поводу. Как вчера, когда Эжан…

Эжан.

Она отчаянно вцепилась в замок и, чуть оттянув его на себя, всей тяжестью впечатала в стену: камни ответили тревожным гулом огромного колокола. Еще раз. Еще!.. Кто-нибудь!!!

Никто не слышит. А если и услышит — только враг. И тогда…

Ну и что?

Как просто, как удобно сознавать себя нездешней, заскочившей сюда ненадолго из всамделишного, первичного мира! — и смеяться с его высоты над любыми врагами и наемными убийцами. Брать от СНА одни лишь приятные красивые вещи вроде поцелуев в беседке и длинных платьев. И торопиться проСНУться, как только что-то выбивается из правил счастливой сказки: продолжайте без меня!

Без тебя, но не без Эжана. Он — отсюда, и только отсюда, наследный властитель Великой Сталлы и провинций на Юге и Востоке. Это против него плетут сейчас заговор братья всемогущего Ордена стабильеров, и некому помешать им, кроме разве что наивного, как ребенок, учителя Агатальфеуса Отмеченного… Как он сказал?

«Это мой мир, принцесса. Если хотите, наш с вами…»

Не хочешь?!

Вырваться, во что бы то ни стало вырваться отсюда! Предупредить Эжана — ведь учитель, кажется, ничего ему не сказал, понадеявшись на собственные силы, на успех своей беспомощной интриги, — предупредить! А еще лучше рассказать обо всем его матери. Каталия Луннорукая… злая-презлая королева… Нет, не злая — сильная! Она одна способна противопоставить силу и власть взбунтовавшимся стабильерам. Она — сможет. Если не она, то…

Содранные костяшки пальцев саднило. Замок не сорвать. Может быть, расшатать вокруг него каменную кладку? Лили выдернула из прически роговую шпильку с жемчужным цветком на конце. Невидимая щель между камнями.., чересчур узкая для слегка затупленного острия… нет, все-таки вошло на пару миллиметров. С иголкой — против монстра. Даже если сражаться целый год… но года у тебя нет. Только несколько часов — или уже минут? — до рассвета.

А если попробовать отомкнуть замок этой шпилькой? Вспомнился сарай тетки Нэт, почти такой же висячий замок, гнутая проволока в грязных, с обкусанными ногтями пальцах шестилетнего Фрэнка… если б он был здесь! Мысль показалась ей дикой, словно красное ожерелье на зеленом платье. Прикусив губу, принцесса Лилиан осторожно протолкнула шпильку в черную и бездонную замочную скважину.

И что-то щелкнуло, а потом лязгнуло коротко и гулко.

С той стороны.

— Это здесь, проходи. Кажется, они еще не собрались.

— Не уверена, что здесь кто-то вообще собирается собираться… прелестный каламбур, не правда ли?

Женщина засмеялась; мужчина — нет.

Они вошли через дверь в торцовой стене, расположенную совсем близко, действительно потайную, к тому же открывавшуюся снаружи… что там врал Иринис Усердный? Впрочем, какая разница. Лили оказалась в тесном треугольнике между двумя стенами и дверной створкой, облицованной шершавыми камнями, — такой толстой и тяжелой, что вошедшие не стали ее закрывать. Они ни от кого не прятались. Они никого не боялись.