– Может, тебе понравилось последнее слово в записке? – усмехнулся босс.

– Конечно, что-то в подсознании и было, потому что даже в Америке известно, что у грузин водятся деньги, и немалые, – вздохнул он. – Но я особенно на это не рассчитывал, потому что был уверен, что спасать там уже некого. Я высчитал, где находится квартира номер пять, посмотрел на окна, и там было совершенно темно. В общем, прошёл я незамеченным через чёрный вход на третий этаж, где располагалась пятая квартира, послушал тишину через замочную скважину, а потом достал отмычки и вскрыл все это дело. И что ты думаешь? Там был труп мужчины. И ещё какой! Беднягу, похоже, долго и усердно пытали…

– Родион Потапович! – В селекторе на стене, установленном специально, чтобы Валентина могла переговариваться с мужем в любое время и слышать, о чем здесь говорят, раздался её звонкий голос. – Обед уже стынет!

Босс вопросительно посмотрел на гостя, тот кивнул, и мы все переместились в столовую на второй этаж. Там, с завидным аппетитом принявшись за приготовленную Валентиной сытную русскую пищу, американец продолжил свой рассказ:

– На нем не было живого места. Лоскутами была снята кожа на животе, у него выдернули все ногти и зубы, отрезали все пальцы на руках, причём потом их сразу перевязывали, чтобы он не умер от потери крови, наверное. У него также не было ушей. Все тело было сожжено утюгом и истыкано каким-то острым предметом.

Рядом стояла пустая пачка из-под соли – они, видно, сыпали её на оголённое мясо. В довершение всего то, чем он, наверное, когда-то гордился, было отрезано и засунуто ему в рот. Он лежал на полу в гостиной абсолютно голый, и эта штука безобразно торчала из его окровавленного рта…

– Приятного аппетита, – буркнула я, но американец даже не моргнул.

– …Свет я не включал и пользовался фонариком. Все стены и мебель были забрызганы кровью, везде валялись части его тела. Честно скажу, за всю свою практику я ни разу не видел ничего подобного. Я тогда ещё не знал, что это всего лишь цветочки, и все равно хотел сбежать и забыть об этом навсегда, уничтожив записку. Но не сбежал. И знаешь, почему?

– Он был ещё жив, – уверенно сказал босс, нанизывая на вилку непослушный маслёнок с тарелки.

– А как ты догадался? – удивился Пол. – Да, действительно, этот человек ещё дышал. Не знаю, как в нем теплилась жизнь и в чем держалась душа, но когда я посветил ему в изрезанное лицо, один, каким-то чудом оставшийся целым, глаз смотрел прямо на меня и слегка моргал. Надо сказать, что я далеко не робкого десятка, но тут чуть не умер от страха. Это был огромных размеров бородатый старик. От неожиданности или испуга я вдруг начал извиняться перед ним, почти уже трупом, и объяснил, что нашёл его записку и пришёл, чтобы помочь. Он выплюнул то, что было во рту, и зашевелил тем, что осталось от его губ. Я догадался, что он хочет что-то сказать, наклонился и услышал буквально несколько слов. Это были совершенно непонятные для меня хриплые звуки, не более. Но у меня феноменальная память, и я запомнил их на всю жизнь, и уже всерьёз подумываю о том, чтобы их высекли на моем надгробном камне, который, если дела пойдут так и дальше, появится у меня очень скоро. Как я понял, старик произнёс их на последнем издыхании, потому что сразу же умер, на своё счастье.

Мне же повезло меньше. Тогда я ещё не знал, какую страшную тайну он мне передоверил. То, как мучили старика, чтобы выведать её, уже должно было сказать мне об этом, но я тогда ни о чем не думал, кроме того, что нужно скорее сматываться. К сожалению, это было не так просто, потому что, когда я распрямился, чтобы пойти к выходу, в комнате загорелся свет. У двери стояли два молодца, каждый размером со статую Свободы, и оба были, как у вас говорят, лицами кавказской национальности. Я подумал, что, похоже, у них был ключ. Они тихонько вошли, заметили меня и видели, как старик мне что-то сказал. Этого им показалось достаточно, чтобы нацелить на меня кольты сорок пятого калибра.

«Ну, недоделок, – сказал по-английски один, поигрывая пушкой, – а теперь поделись с нами услышанным. И не вздумай шутить».

«Простите, – говорю, – но я ничего не понимаю. Я совершенно случайно оказался здесь…»

"Ну да, конечно, – ухмыльнулся другой, – мы тоже заглянули на огонёк.

Говори, парень, или с тобой произойдёт то же, что с этим грузином".

Они, видать, приняли меня за случайного излишне любопытного прохожего.

«Так он грузин? – удивлённо спросил я, отступая в глубь комнаты. – Теперь понятно, почему я ни черта не разобрал из его слов. И вообще, ребята, не знаю, что вы задумали и чего хотите от меня, только мне пора домой – время позднее, жена волнуется…»

«Он над нами издевается, слышишь, Тимур?» – спросил один по-русски, думая, что я его не понимаю.

«Слышу, Резо. Придётся заняться и им. Ты как, ещё не устал?»

«На этого хлюпика сил хватит. Като ему точно все сказал. Не мог он унести с собой в могилу столько золота, ублюдок».

«Но этот американец наверняка не знает грузинского языка. Может, его просто прикончить?»

«Это всегда успеем. Он наверняка услышал звуки и сможет их воспроизвести. Проклятый Като! Так и не научился за свои девяносто два года разговаривать на другом языке».

«Старая порода. Зато, говорят, все понимал, что ему говорили. Ладно, здесь уже стало опасно. Давай отвезём его к Индусу – пусть делает с ним что хочет».

«Это хорошая мысль. Иди скрути его, только без шума, а я проверю на выходе».

«Ты мудр, как всегда, Резо».

Один вышел из комнаты, а другой с пренебрежительной усмешкой начал приближаться ко мне, не подозревая, что я могу быть очень опасен, когда захочу.

Я сам парень не промах, но он был выше меня на целую голову, настоящий гигант, похоже, борец и наверняка профессиональный убийца. Он сверлил меня глазками, выжидая подходящий момент для броска, а я притворялся испуганным идиотом и пятился от него, пока не наткнулся спиной на подоконник. И тут, несмотря на свой громадный вес, он молнией бросился ко мне с занесённым пистолетом, рассчитывая свалить ударом по голове. Слава богу, в своё время я неплохо потрудился во Вьетнаме, в элитных частях. Не мешкая, я сбил его с ног прямым ударом в подбородок, чего он явно не ожидал и поэтому сразу упал, выронив пистолет. Подхватив пушку на лету, я тут же врезал как следует рукояткой по здоровенной башке, и Тимур отправился вслед за своим соотечественником Като.

Другими словами, я убил человека, чего не делал со времён окончания проклятой вьетнамской войны. Честно признаюсь, я не хотел этого и поэтому страшно разозлился. Это убийство было мне совсем ни к чему. У меня была хорошая, стабильная работа, куча друзей и очередная любимая женщина. Вместо всего этого я мог отправиться в тюрьму и провести остаток дней в воспоминаниях о прошлом.

Поэтому я решил убрать свидетеля, того самого Резо, который пошёл к двери, и тем самым замести все следы. Но это было не так-то просто, потому что Резо и сам имел на меня кое-какие виды. Я подкрался к выходу в коридор и увидел, как он заглядывает в глазок входной двери, за которой слышались чьи-то весёлые голоса, видимо, у соседей была вечеринка. Шум борьбы в комнате он, судя по всему, принял за возню своего товарища с глупым американцем. У меня в руке был пистолет, но я не хотел стрелять, чтобы не создавать лишнего шума. Я начал подбираться к нему, но он, словно тигр, спиной почувствовал опасность и даже не обернулся, а сразу нырнул вниз и бросился мне под ноги. Таких хорошо обученных людей приятно встретить где-нибудь в баре и поболтать с ними о результатах последних скачек или о женщинах. Но не дай боже иметь их в качестве врага. Если бы он меня достал хотя бы раз, то убил бы одним ударом – настолько он был силён. Я отскочил назад в гостиную, но он успел схватить меня за ногу, и я упал, выронив пистолет. Он молча прыгнул на меня, я подставил ногу, перекинул его через себя и, решив, что черт с ним, со свидетелем, шкуру бы свою спасти, вскочил и побежал к двери, голоса за которой уже смолкли. Но не тут-то было.